Сергей Соболев - Последний выстрел Странника

А еще она иногда напоминает мне кошку. Из этих, знаете, «четвероногих докторов», фелиотерапевтов, способных вылечить хозяина от какой-нибудь болячки тональным ультразвуком или «иглоукалыванием», а фактически, как доводилось слышать, забирающих недуг себе. Когда Ника в хорошем настроении, то ластится ко мне, как кошка. А она всегда в хорошем настроении. Во всяком случае, в ином расположении духа я не видел ее ни разу со дня нашего знакомства.

– Всё, Ника, хорош! – скомандовал я. – Пациент молит о милосердии!..

– Не мешало бы еще помучить, поволтузить Серого Волка. – Ее кулачки напоследок выбили дробь на моей покрасневшей после массажа шкуре. – Но, так и быть, пощажу тебя.

Ника поднялась на ноги, вытерла руки влажной полотняной салфеткой. Передала мне банное полотенце, которое я накрутил вокруг бедер. Я благодарно обнял свою женщину, поцеловал ее в лоб, затем в соломенную макушку.

Главное преимущество в нашем случае, в нынешнем нашем положении заключается в отсутствии всякого планирования. Я, собственно, и приехал в эту страну, на этот остров, в это удаленное и почти безлюдное по местным меркам местечко для того, чтобы избавиться от необходимости просчитывать каждый свой последующий шаг (конечно, имеется и другая причина, или даже несколько причин, но о плохом я запретил себе думать). У Ники есть свои резоны вести себя именно так, как она себя ведет; но она взрослый человек, и это ее личный выбор. Так что мы ничего здесь заранее не планируем, а просто живем в свое удовольствие: купаемся, загораем, гуляем по окрестностям, пьем вино, занимаемся по нескольку раз в день любовью.

В глазах посторонних, если таковых вообще заинтересуют наши персоны, мы с Никой, должно быть, смахиваем на молодоженов, приехавших в этот райский уголок с целью приятно провести медовый месяц. Но у нас, в отличие от тех же соединивших только что через ЗАГС свои судьбы молодых людей, нет никаких обязательств друг перед другом. Ни-ка-ких. Мы вместе ровно до тех пор, до того дня, пока мы нуждаемся друг в друге. До того часа или минуты, пока мы оба – и каждый по отдельности – хотим быть вместе.

Да, жизнь наша проста и состоит из простых элементов. Сейчас мы выпьем по стакану сока, я – апельсинового, Ника – грейпфрутового. Потом искупаемся в небольшой бухте: она укрыта от глаз посторонних имеющим подковообразную форму выступом поросшей тропическими кустарниками горы. Когда солнце опустится в зеленовато-желтые, меняющие свой цвет к концу светового дня на сиреневый, затем пурпурный и лиловый воды Сиамского залива, когда россыпь южных звезд отразится в потемневшем водном зеркале, смешиваясь с огоньками прогулочных яхт и морских судов, мы вернемся в бунгало. Ника достанет из холодильника сыр, отварную телятину и кусочки куриного филе, запеченного в фольге. А еще местную зелень, помидоры, салат и иные овощи, привезенные Сью по нашей просьбе. Моя женщина – так я называю Нику про себя всю последнюю неделю – накроет стол; я откупорю бутылку красного вина. Мы славно поужинаем при зажженных свечах. А потом займемся любовью: здесь ли, в бунгало, на пляже или в воде, это мы решим позже.

И вот что еще. Наши разговоры здесь ограничиваются этими вот предельно простыми вещами – пища, отдых, природа, секс.

И дело, пожалуй, не в том, что нам не о чем говорить, просто так сложилось. Возможно, это как-то связано с теми событиями, из-за которых мы оказались здесь, на краю земли. А может быть, каждый из нас в душе боится сказать другому лишнее, сообщить что-то такое о себе или своем прежнем окружении, что может разрушить одномоментно то хрупкое, тонкое взаимопонимание, которое, возникнув словно ниоткуда в определенный момент времени, существует сейчас между нами.

Я очистил остро наточенным кухонным ножом от кожуры два средней величины грейпфрута. Затем снял кожицу с трех крупных апельсинов. На стол, на мои руки косо – от окна, выходящего на юго-запад, на залив, – легла полоска багряного закатного света. Я щелкнул переключателем светильника, расположенного над столом. Одной из немногих обязанностей в этой моей новой жизни является приготовление свежевыжатого сока. За прошедшую неделю Ника освоила азы тайского массажа, я же научился быстро и ловко освежевывать ножичком цитрусовые, а затем при помощи агрегата перерабатывать их на сок.

– Сережа, добавь мне в сок лайма… Кажется, у нас есть в холодильнике.

– Лайма? – удивленно переспросил я. – Ты никогда раньше не просила.

– А сейчас вот захотелось.

Я достал из холодильника лайм, разрезал его пополам. Кухонька, освещенная теперь уже не только закатным солнцем, но и подсиненным светом включенной мною лампы, отделена от гостиной лишь барной стойкой. Из оборудования имеются электроплита на две конфорки, СВЧ печка, компактный кофейный аппарат, электрочайник и кухонный комбайн с соковыжималкой и блендером. В двухкамерном холодильнике можно хранить недельный запас провизии. Есть еще один холодильник, размерами поменьше, – для напитков. Он в данный момент заполнен лишь на четверть – запасы напитков подходят к концу. Из спиртного остались початая – и открытая еще в день нашего приезда в этот райский уголок – бутылка двенадцатилетней выдержки молта Chivas Regal и две бутылки «бордо». До недавнего времени я не пил вино: ни белое, ни красное, ни кислое, сухое, ни сладкое, крепленое. Но и рядом со мной еще никогда не было такой женщины, как Ника, – само ее присутствие слегка кружит мне голову, как выпитый натощак бокал красного вина.

Истекает седьмой день нашего совместного времяпрепровождения на этом острове, вдали от тех, кто нас знает, и у кого – возможно – есть какие-то дела или вопросы к нам обоим или к кому-то из нас двоих. Мы все обговорили в первый день; в числе прочего договорились некоторое время не касаться определенных тем. Я передал женщине стакан с грейпфрутовым соком, в который выдавил и сок из разрезанного лайма. Мне ужасно не хотелось произносить этих слов, поскольку они могли нарушить царящие вокруг мир и гармонию. Но я их произнес:

– Нам нужно поговорить, Ника.

– Поговорить? – переспросила она.

На какое-то время воцарилась тишина. Столь любимая, похоже, нами обоими тишина… Ника неспешно, мелкими глотками выпила сок. Поставила стакан на барную стойку, вытерла чуть припухшие губы – мы целовались день и ночь – салфеткой. Выдержав паузу, посмотрела на меня своими лучистыми глазами.

– Да, конечно, Сергей. Давай поговорим. Я, кстати, тоже хотела кое-что тебе сказать… Но, раз уж ты заговорил первым, тебе и слово.

Я вытащил из лежащей на барной стойке красно-белой пачки «мальборину». Чуть размял сигарету в пальцах; эта привычка у меня осталась от иных времен. Вспомнив, что мы договорились не курить в домике – не сговариваясь, правда, на словах, но согласно безмолвному уговору, – сунул ее обратно.

Я волновался, чего уж там. Мне нужно отъехать по одному делу. Я надеялся, что мне удастся управиться с этим за трое суток. Максимум за четверо. Дело это такого рода, что требует моего личного присутствия. Не далее как послезавтра, в среду, восемнадцатого числа, в половине десятого утра я должен быть в местном аэропорту Koh Samui – чтобы пройти регистрацию и сесть на самолет местной линии, вылетающий в Бангкок. Затем мне еще предстоит переезд из регионального аэропорта в международный – Bangkok International Suvarnabhumi Airport, – у меня билет на «эрбас», отправляющийся в Амстердам. Но Нидерланды не являются конечным пунктом, мне нужно в Прагу; тот вариант, что я выбрал благодаря подсказке специализированного сайта, оказался оптимальным и по деньгам, и по срокам.

Номера в гостиницах по избранному маршруту я забронировал заблаговременно, за две недели до предстоящей мне поездки – по Интернету. Авиабилеты у меня имеются: и туда, и обратно.

Бумаги на покупку кое-какой недвижимости в Чешской Республике уже составлены, аванс на банковский счет риелторской конторы переведен… Но мне все ж придется лично присутствовать при подписании бумаг в местной нотариальной конторе, ибо таковы правила. Я надеюсь, что это все не займет много времени. Не позднее пятницы я уже буду здесь, на этом так полюбившемся нам обоим – надеюсь – острове. Вернее, я вернусь сюда, если в этом будет смысл: только так, а не иначе.

Я, собственно, не собирался грузить Нику всеми подробностями: куда, во сколько, зачем, почему. Хотел лишь проинформировать, что должен отъехать ненадолго и что не могу оставить ее здесь одну, на этом диком пляже, в компании двух или трех пусть и с виду безобидных, но совершенно незнакомых мне людей.

Короткая речь мною была заготовлена заранее, но в горле у меня вдруг образовался непроходимый комок. И в этот самый момент она сама пришла мне на помощь.

– Уезжаешь? – спросила она. – Когда?

– Послезавтра… утром самолет.