Михаил Серегин - Нестандартный подход

– Подожди, – Анна выскочила за ним на лестничную клетку, – это…

Хлопнула дверь.

– Если у тебя будет время, – с усмешкой произнес он, – позвони мне.

– Ты – полное дерьмо! – в отчаянии закричала Анна в пролет лестницы.

– Зато ты – прелесть! – судорожно захохотал Китаец.

– Забери свои шмотки!

– Выкинь их в окно, – продолжал смеяться Китаец.

– Ты еще не уволил свою маленькую шлюшку? – с язвительной злобой полюбопытствовала Анна.

– Она мне все больше и больше нравится. – Танин вышел из подъезда.

Уже будучи в двух шагах от джипа, он увидел Анну на балконе. Она с силой метнула на землю пакет, из которого вывалились зубная щетка и бальзам после бритья. Рукав синего махрового халата тоже не преминул засвидетельствовать невнимательному хозяину свое почтение. Танин с ленивой грацией приблизился к месту «посадки», поднял растребушенный сверток и, не оглядываясь, пошел к машине.

Нацепив поверх рубашки белый халат и переобувшись в кроссовки, Китаец вышел из гардероба и, миновав больничное фойе, направился к широкой лестнице. В этот поздний час в больничных коридорах царила глубокая тишина, эпизодически нарушаемая шелестом тапочек больных и дробью медсестринских каблучков. Поднявшись на второй этаж, Китаец устремился к арке, над которой прочел на написанной огромными черными буквами вывеске: «Ортопедическое отделение». Стена с аркой, делившая коридор на две неравные части, представляла собой мозаику из вставленных в деревянные рамы крупных кусков рифленого тонированного стекла. Китаец без труда нашел пятую палату. Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Не обнаружив Семена Семеновича, забеспокоился и помчался в ординаторскую. Симпатичная кокетливая медсестра со светлым пушком над верхней губой сообщила Китайцу, что Бурлакова еще не привезли. Он вернулся к палате и принялся ждать.

Вскоре возле арки мелькнула знакомая фигура – Екатерина Игоревна. Она шла решительным торопливым шагом. Полы наброшенного поверх бежевого джемпера халата отчаянно развевались. Ее красный шарфик комично съехал набок. Заметив Китайца, Бурлакова непроизвольно заулыбалась. Потом вдруг на ее лицо выплыло тревожное выражение.

– Почему вы здесь? – тем не менее по-хозяйски спросила она, словно была профессором медицины, а Китаец – студентом-бездельником.

– Семен Семенович еще в операционной.

Китайцу очень хотелось курить, но оставить «пост» он не мог.

– Целый день – как белка в колесе, – вздохнула она, поправляя шарфик.

Китаец не был настроен на беседу и страшно жалел, что не вставил в уши вату. Бурлакова принялась живописать свою «подвижническую жизнь», а Китаец стоял у окна и досадовал, что нет рядом Семена Семеновича, чтобы как следует цыкнуть на нее. Прошло еще минут двадцать, прежде чем привезли Бурлакова. Родственников тут же попросили не надоедать больному. Его череп был туго забинтован, как, впрочем, и нога, которую медсестра бережно накрыла одеялом. Бурлакова тут же кинулась ощупывать мужа, потрясая воздух риторическими вопросами.

– Семен Семенович, вы случайно не видели, как выглядел водитель наехавшего на вас грузовика? – перебив Бурлакову, спросил Китаец.

Бурлаков медленно покачал головой.

Да, конечно, разочарованно подумал Китаец, это было бы почти чудом, если бы он запомнил внешность водителя.

Попрощавшись с Екатериной Игоревной, Китаец вышел из палаты. Ранение Бурлакова ломало все его планы. Естественно, что убитый или раненый Семен Семенович не может прийти за деньгами… Если, конечно, убийца уверен, что шантажист и Бурлаков – одно и то же лицо. И оставлять Семена Семеновича здесь опасно. Если у преступника есть свои прихваты в органах, он вычислит, что Бурлаков все еще жив и находится в этой больнице, и тогда… Танин задумался. Но не может же он, в конце концов, охранять покой и безопасность Бурлакова! Китаец развернулся и пошел в обратную сторону.

– Екатерина Игоревна, – он встретил Бурлакову, которая за чем-то выходила из палаты, – я надеюсь, вы собираетесь провести здесь ночь?

– А что мне остается делать, – вздохнула она.

– Если заметите что-то подозрительное, сразу же поднимайте шум. Сумеете?

– Шум – это я могу, – уверенно кивнула она.

– А я предупрежу охрану на входе. Всего хорошего.

Дома Китаец выпил рюмку коньяка и забрался в горячую ванну. «Продвижение будет осуществляться постепенно или постоянно», – вспомнил он указания «И-Цзына». Значит, не стоило форсировать события. Он погрузился в воду с головой, вынырнул, пытаясь очистить сознание и как-то упорядочить ход мыслей. В течение двух дней, пока он занимается расследованием, нападение на Викторию Ларионовну почему-то отодвинулось на задний план. Сейчас же мысль об этом тревожно стучала в висках. Возможно, что она стала более актуальной в связи с покушением на Бурлакова. Тот же почерк: преступник на угнанной машине пытается устроить аварию. В случае с Бурлаковым ему почти удалось достичь поставленной цели. Только вот кому это нужно? Кому выгодна смерть Крупенковой и ее мужа? Он впервые сформулировал вопрос именно так: сначала Виктория Ларионовна, а потом Илья Васильевич. Именно так было задумано преступником. Виктория Ларионовна, что бы там она ни говорила, контролировала весь бизнес своего мужа, а значит, и его компаньонов. Вот с чего надо было начинать осмысление ситуации, а он стал вплотную интересоваться делами Ильи Васильевича. Нельзя сказать, что это оказалось бесполезным, ничто не проходит даром, и даже ошибочный путь оказывается верным в том смысле, что, пройдя его до конца, отсекаешь ложные предположения.

Вытерев руки, Китаец взял с полочки заранее припасенные сигареты и зажигалку и снова вытянулся в ванной. Дым от сигареты змеей поднимался вверх и исчезал за вентиляционной решеткой.

В случае смерти Виктории Ларионовны ее доля в фирме по закону перешла бы к мужу. И еще неизвестно, как бы он повернул дело. Похоже, что в качестве руководителя, при отсутствии контроля со стороны жены, он смог бы неплохо справляться со своими обязанностями. Если же устранить только его, естественно, что Виктория Ларионовна все подмяла бы под себя. Вот и получается, что только смерть обоих супругов дает доступ преступнику к их капиталам. Есть, конечно, Марго, но пока бы она вникла в суть дела, все бы уже было решено. Из этого рассуждения – два вывода. Первый – жизнь Виктории Ларионовны по-прежнему подвергается опасности, и второй – преступник каким-то образом имеет возможность завладеть деньгами одной из трех фирм, а может быть, и всех.

Китаец бросил окурок в раковину, сполоснулся холодной водой и, растеревшись полотенцем, прошел на кухню. Там он достал из холодильника овощи и принялся готовить салат. От этого занятия его отвлек звонок домашнего телефона.

– Да, – он снял трубку с аппарата, висевшего на кухне.

– Сосед, – услышал он незнакомый сиплый голос, – там у твоей тачки, похоже, колесо спустило.

– Кто это?

Зажав трубку между щекой и плечом, Китаец взял в руки аппарат и, погасив свет, выглянул в окно. В тусклом свете, падавшим из окон, он увидел, что «Массо» действительно стоит немного накренившись.

– Доброжелатель, – хмыкнул мужчина и повесил трубку.

Танин хорошо помнил, что с джипом, когда он приехал домой, было все в порядке. Конечно, он мог «поймать» гвоздь недалеко от дома, и колесо могло спустить, пока он сидел в ванной. Если бы не одно «но». В колеса «Массо» был закачан специальный состав, который при проколе мгновенно превращался в клей и заделывал отверстие. Давление в шинах могло упасть лишь на несколько десятых атмосферы, даже если в нее попала бы пуля из автомата. Нужно было очень постараться, чтобы колесо спустило почти до конца. Значит, кому-то очень надо, чтобы он вышел из дома. Что ж, интересно взглянуть на этого доброжелателя.

Скинув халат, Китаец натянул джинсы, тонкий джемпер, поверх которого надел кобуру, и куртку. В рукаве куртки было несколько специальных кармашков, куда Китаец спрятал тонкие клинки для метания. Он обул мягкие кроссовки и посмотрел в дверной глазок. Света на лестничной площадке не было или глазок был залеплен чем-то вроде жевательной резинки. Прикрываясь металлической дверью словно щитом, он открыл ее и на несколько мгновений замер, вслушиваясь в темноту. Если бы рядом кто-то был, он бы обязательно это почувствовал. Человек не в силах скрыть импульсы возбуждения и особенно страха. Скорее всего, его ждут внизу, там больше простора и легче скрыться.

Китаец, не таясь, захлопнул дверь и, производя как можно больше шума, спустился на один лестничный марш. Потом потихоньку поднялся, прошел мимо своей двери и очутился рядом с выходом на чердак. Он размотал проволоку, потянул дверь на себя. Она предательски скрипнула, но не так громко, чтобы звук достиг нижних этажей.