Сергей Самаров - Зомбированный город

В голове профессора сразу возникли лица погибшего актера Игоря Владимировича и Елизаветы, жены прапорщика. И хотя этот подполковник не имел к ним никакого отношения, по крайней мере, не было основания так считать, Игорь Илларионович коротко ответил:

— Нет.

— Скала маленькая. Там повернуться негде будет. А товарищу полковнику там работать, — попытался смягчить ответ капитан Чанышев.

Подполковник Юрьев не стал настаивать…

По зову капитана Чанышева из расщелины скалы появились пятеро солдат, уже готовые к выступлению. Капитан первым двинулся вперед, на ходу запуская планшетный компьютер. Сразу убавив яркость, чтобы монитор не привлек издалека внимание возможного наблюдателя бандитов, Валерий Николаевич использовал «планшетник» как обычный навигатор, поскольку устройство и программное обеспечение это позволяли. Шли быстро, как показалось Игорю Илларионовичу, непривычному к такой манере передвижения, но он старался не отставать от спецназовцев. До места они добрались уже через пятнадцать минут.

— Сколько мы прошли? — спросил Игорь Илларионович, когда группа остановилась возле скал.

— Около пяти километров.

— Не может быть! — удивился Игорь Илларионович. — Пять километров человек обычно преодолевает за час.

— А мы преодолели за четверть часа, — констатировал командир роты.

— Никогда не думал, что смогу на старости лет быть таким шустрым.

— Вам сколько лет, Игорь Илларионович?

— Пятьдесят один.

— Подполковнику Разумовскому пятьдесят два. А он с ротой марш-броски совершает, кроссы по утрам со взводами бегает. Так что о старости вам говорить рано. Мы прошли с нормальной скоростью. Я тоже, признаться, не думал, что вы будете на это способны, но вы справились.

— Видимо, работает пресловутый «мобилизационный момент», когда организм использует скрытые силы, — сделал вывод Страхов. — Куда дальше?

— На скалу. Оборудование уже там.

Еще вечером, когда он любовался 3D-макетом скалы, Игорь Илларионович подумал, хотя и не высказал своего сомнения, что затаскивать нелегкий генератор туда будет очень сложно. На макете он не видел пологого склона, а теперь этот пологий склон появился. По нему и забрались наверх. Более того, наверх вела уже почти утоптанная тропа.

— Но ведь тропы не было? — растерянно высказал профессор свои сомнения капитану Чанышеву и даже рукой показал.

— Когда-то и нас с вами, товарищ полковник, не было. Но мы появились на свет. Нашим родителям это было нужно. И эта тропа появилась, когда возникла в ней необходимость, — уклончиво ответил командир роты.

Поднялись. На скале не было светлее, чем внизу. Или просто высота скалы была небольшой. Но в особенно темном предрассветном небе уже проявился заснеженный хребет и отдельные горные вершины. Туда уже попадало солнце, и рассматривать это снизу, еще из ночной черноты, было удивительно и интересно. Но профессор, как и спецназовцы, взбирался на скалу не для того, чтобы любоваться пейзажами. Он сразу посмотрел, где стоит генератор, проверил целостность упаковочного ящика. Довезли вроде бы и подняли на скалу аккуратно. Здесь же, на небольшой плоскости, лежал и транслирующий локатор, который еще предстояло выставить. Модуль локатора, крепящийся на кронштейне в центре, был на месте. Больше ничего здесь и сломаться не могло.

— Когда будем устанавливать?

— Еще одна банда должна подойти сегодня утром. Последняя. Бандиты могут обратить внимание на локатор. Как только войдут в ущелье, мы выставим локатор и начнем готовиться.

— Когда это будет? — Игорю Илларионовичу самому уже не терпелось опробовать технику.

— По нашим расчетам, банда должна подойти к ущелью вместе с рассветом. Еще вопрос, товарищ полковник. Если мы в том же устье выставим на высоких скалах наблюдателя…

— У меня нет гарантии, что наша волна его не поразит. Лучше обойтись без наблюдателей.

— Понятно. Если гарантии нет, не будем рисковать. Ждем. Горбушкин, готовь прицел. Просматривай территорию.

Снайпер привычными движениями поставил на винтовку ночной прицел и подсоединил питание. И сразу стал с позиции «с колена» просматривать дальнее пространство впереди скалы…

Как только наступил рассвет, из-за дальних отрогов показалась цепочка идущих бандитов. Теперь их можно было рассмотреть и без прицела ночного видения. От скалы они должны были пройти метрах в ста пятидесяти.

Капитан же смотрел в другую сторону, предоставляя бандитам возможность передвигаться без пригляда. Посмотрел в ту же сторону и Игорь Илларионович, но ничего не заметил.

— Надеюсь, они не увидят солдат, — сказал Чанышев. — Вроде бы хорошую позицию заняли.

— А где солдаты? — не понял профессор.

— Они окопались полукольцом вокруг входа в ущелье, — объяснил командир роты. — Окопы в полный рост с каменными брустверами. Это, конечно, на всякий случай, если бандиты прорвутся сюда. Если смогут прорваться через вашу ударную волну.

— Не вижу никого, — признался Игорь Илларионович.

Капитан снял с шеи ремень и протянул профессору свой бинокль. Игорь Илларионович приложил бинокль к глазам и долго всматривался в пространство перед ущельем. И никого не сумел обнаружить.

— Не вижу, — признался он.

— Было бы плохо, если бы вы увидели. Тогда бы и бандиты могли увидеть, — констатировал Чанышев. — У них, конечно, глаз более опытный. Но они не ждут засады, а вы знаете, что там есть солдаты, и не видите. Значит, есть вероятность, что и бандиты не увидят. Но наши солдаты хорошо умеют копать окопы. Еще лучше умеют их маскировать. Сетку хотя бы видите?

— Нет.

— Поверх каждого окопа натянута маскировочная сетка. Небольшая, индивидуального пользования. Я в двух местах сетку заметил. По цвету слегка отличается. Но здесь следует учесть, что я знаю о ее присутствии, а бандиты нет.

Профессор еще раз прошарил биноклем пространство.

— Не вижу.

— И отлично, — капитан хотел взять бинокль из рук профессора, но тот перевел его в сторону бандитов и не увидел руку капитана.

— А что за шапки у некоторых такие странные? На женские береты похожи… — поинтересовался Игорь Илларионович. — Не все одинаково одеты. Большинство в «камуфляже», а эти вот… В шапках которые, в жилетках… Четыре человека. Я несколько раз еще в советские времена отдыхал на Кавказе, но такой одежды не видел. Это что-то национальное?

Капитан все же забрал у профессора бинокль. И внимательно рассмотрел бандитов.

— В «камуфляже» — это местные. А те, в шапках и в жилетах, — наемники, талибы. Мало им своих заварушек в Афгане и в Пакистане, так и в Сирию влезли, теперь и сюда суются. Самые отъявленные фанатики. Эти подлежат безоговорочному предельно жесткому уничтожению, чтобы другим неповадно было. Я не знал, кстати, что здесь будут наемники. Может, и в других бандах тоже есть. Хотя здесь, в Кабардино-Балкарии, я первый раз в командировке. Раньше постоянно в Дагестан ездил. Там обычные бандиты, редко с религиозным уклоном, или просто уголовники, или те, кого местные менты в бандиты толкнули. Второе чаще всего. А здесь банды чаще всего салафитские…

— Это что такое? — спросил профессор. — Я не силен в религии.

— Другое название — ваххабиты. Более распространено в Дагестане. Там считают, что так говорить правильнее. Но, значит, здесь наемников может быть больше. Наверное, и в других бандах тоже есть. Хорошо, что мы их вместе собрали.

— У меня вопрос, Валерий Николаевич, причем важный.

— Слушаю, товарищ полковник.

— Эти талибы разговаривают по-русски?

— Об этом лучше у них спрашивать. Трудный вопрос. Когда они попадают к нам в руки, требуют переводчика. Говорят или по-пуштунски, или по-арабски. Якобы русского языка не знают.

— Но ругаются по-русски, — вставил свое слово снайпер рядовой Горбушкин.

— Они вообще не ругаются. Они фанатичные верующие мусульмане. А фанатики ругани избегают. Не говори, чего не знаешь. По-русски наши ругаются, которые показывают, что тоже русского языка не понимают. Короче говоря, товарищ полковник, невозможно определить, знают они наш язык или нет. А в чем суть проблемы?

— В том, что мы не прорабатывали воздействие электромагнитного кодирования человеческой речи на иностранцев, не знающих русский язык. Мы в принципе не предусматривали такую возможность. Не продумали до конца.

— Но крысы ведь тоже русского языка не знают. Вы же проводили испытание на крысах. И с миграционной службой генератор испытывали. Многие мигранты тоже по-русски не разговаривают.

— Это сложный вопрос, Валерий Николаевич. Крысы мыслят не словами, а образами. Это человек мыслит одновременно и образами, и словами. А с мигрантами та же история, что с талибами. Они вдруг забывают русский, когда попадают в полицию. А до этого вполне сносно говорят. По крайней мере, на бытовом уровне.