Виктор Любчанский - Белорусский апокалипсис

Кирута не знал этого. Но предполагал. Поэтому тормознул атаку. Растянувшаяся колонна повстанцев быстро сконцентрировалась. С неподвижного положения ракетчики начали, наконец, вести прицельный огонь по вертолётам, те, предвидя точные попадания, ретировались с зоны обстрела. Чэпэшник организовал преобразование участников добровольческого марша в боевые отряды, желающим раздавали оружие, распределяли по группам, из числа опытных гвардейцев назначали командиров.

— Танки идут!! — вдруг послышался крик с передового танка.

Кирута схватил бинокль. Но и невооружённым глазом было видно, что на противоположный конец проспекта выезжала бронетехника гродненской группировки. И не только танки. На позиции выдвигались самоходные гаубицы и установки залпового огня.

— По местам, — скомандовал по рации радикал, — срочно убрать все танки и технику с проспекта, распределяться влево и вправо по дворам вдоль берегов Свислочи. На всё три минуты, если кто не успеет, попадёт под огонь гаубиц и залповых установок.

— Думаешь на резиденцию дёргаться бесполезно? — спросил Кирута у радикала, когда тот закончил команду.

— Абсолютно самоубийственно, я уже оговаривал эту ситуацию с Алесем. Мы сейчас в зоне видимости их огневой мощи, если рвануть на резиденцию, то нужно по открытому проспекту проехать как минимум полкилометра, т. е. хотя бы миновать свислоческий мост. За это время они нас три раза успеют накрыть. Поэтому попробуем прорваться по соседним мостам.

Проспект быстро опустел от колонны повстанцев. Со стороны противника обстрела не последовало, танки карателей клином помчались навстречу гвардейцам, чтобы занять плацдарм на правом берегу Свислочи и взять под контроль стратегический мост.

— Всем стоп! — скомандовал радикал.

— Уже стоим, что дальше? — спросил его по рации Алесь.

— Не знаю, как их остановить, может прямой наводкой с танков долбануть, когда по мосту будут проезжать?

— Неэффективно, от силы один танк подобьешь, остальные на большой скорости проскочат, с ракетами будет та же история.

— А если на проспект выехать и оттуда прямой наводкой?

— С проспекта тебя тут же сметут гаубичным огнём. Тут нужно или подрывать мост или как-то его забаррикадировать чем — то очень тяжёлым.

— Намекаешь, что бы наши танки использовать в качестве кучи непроходимого лома?

— Ну не все, а хотя бы три, что бы остудить их наскок, а как скорость сбавят, обрушим на них шквал ракет — ребята уже поближе к мосту подбираются, устраиваются поудобнее.

Три гвардейских танка неожиданно выехали на середину моста и плотно прижались друг к другу. Танкисты выскочили с машин и бросились бежать сторону Площади Победы. Через мгновение, один из них упал, скошенный снайперским выстрелом, потом второй, третий. Клин танков правительственных войск, приблизившись к плотной бронебаррикаде, сбавил скорость, и, остановившись, начал в упор расстреливать бронебойными снарядами непроходимое препятствие, к расстрелу подключились гаубицы, которые били из-под стен пединститута. Гвардейские танки через десять минут превратились в кучу искореженного дымящегося металлолома. Но эта куча всё равно продолжала перегораживать мост через реку, хотя и не так плотно. Что бы окончательно расчистить путь на правый берег, бронемашины войск Каяловича въехали на середину моста и попытались столкнуть обломки гвардейских танков в Свислочь. Но тут заработали ракетчики. Техника карателей отступила. В дело опять включились гаубицы.

Каялович сидел в третьем подземном этаже резиденции и облегчённо хлебал минералку. Его ожидание увенчалось успехом. Гродненская группировка плавно заполнила всю половину Минска по левую сторону от Свислочи. На этой стороне находилось большинство ключевых зданий: КГБ, МВД, дом правительства, генеральная прокуратура, и, главное, сама резиденция. Страх, который в течение трёх часов доводил президента до состояния панической безысходности, резко трансформировался в жажду реванша и мести.

Бои за мосты через Свислочь кончились тем, что гвардейцы вывели на них грузовики со взрывчаткой и детонировали смертоносный груз. Мосты рухнули. Линия фронта растянулась по Свислочи. Правительственные войска, как змея, проглатывающая яйцо, обволокли своими бригадами мятежную половину Минска по кольцевой дороге и начали медленно продавливать оборону со всех сторон. Гвардейцы оказались окружёнными в восточной половине города. Поток добровольцев усиливался, спешно формировались всё новые и новые отряды. Попавшиеся под руку склады вооружений были захвачены и опустошены. По всему периметру фронта слышались перманентные перестрелки.

Белорусский министр обороны связался со своим российским коллегой.

— А-а-а! Здравствуй. — сочувственно-отеческим тоном начал хозяин военного ведомства России, — Вот ведь как бывает, скажу откровенно, ну мог подумать, что везде, на Украине, в Грузии, даже в Казахстане, но чтоб в Белоруссии! Это какая-то совершенно неадекватная трагедия.

— Да, да, совершенно неадекватная. Совершенно для нас неестественная. — вторил ему главный генерал белорусской армии.

— Знаю, что вы в беде, проси все что нужно, поможем максимально.

— Мне президент поставил задачу уничтожить все скопища бандитов за сутки. Я понимаю, что это невозможно, и постараюсь его убедить в этом.

— А какая там обстановка? — прервал генерала российский министр.

— Не очень радужная. В перспективе, конечно, мы их задавим, но сейчас к этим террористам валом прёт всякая шваль, они их тут же строят, вооружают и группируют, а швали, как знаешь, в столице больше всего околачивается. Разграбили два крупных склада вооружений, на улицах городят сотни баррикад с бетонных блоков и техники.

— Не хорошо это. Нужно вам этой же ночью на штурм пойти, в уличных ночных боях бандюганы явно недотягивают по мастерству до спецназа.

— Так то оно так, но бандюганов к сумеркам насобирается тысяч десять, а у нас профи-штурмовиков не более двух тысяч. К тому же эти ублюдки захватили большую часть запаса приборов ночного видения, спешно минируют растяжками всю линию фронта.

— Не важно, если ночью не ударить, они за следующие сутки ещё больше усилятся, поэтому бросайте все силы на штурм, не давайте им опомниться, займите хоть несколько кварталов, а на следующий день мы на помощь успеем перекинуть всё, что нужно, говори, я дам приказ.

— Необходимо, как минимум, дополнительно пять — семь тысяч десантников или спецназа для ночного штурма. Два десятка новейших танков, хотя бы десять снайперских винтовок с урановыми пулями в комплекте со специалистами-снайперами, пяток умных ракет близкого радиуса для удара по глушилкам и космическая карта восточной части Минска в реальном времени.

— Хорошо, хорошо, без проблем, — пообещал русский министр, — только с космической разведкой пока не могу пообещать, есть проблемы на орбите.

Сразу после разговора министров, в некоторых мобильных российских частях была объявлена тревога.

Штаб гвардейцев расположился в холле метро Якуба Коласа. В одном из вагонов подземного поезда Кирута собрал расширенное заседание штаба и командиров отрядов. Присутствовало двадцать пять человек. Постановили изменить структуру гвардии. Отряды укрупнили и преобразовали в батальоны, батальоны разбили на роты, роты на взводы. Получилось двенадцать батальонов. Их сгруппировали в три бригады. Первая должна была удерживать оборону по линии Свислочи, разделявшей центр Минска, вторая занять позиции по полукругу восточной части кольцевой дороги и третья бригада предназначалась для контратак, охраны штаба и контроля внутренней части удерживаемой территории.

Когда люди разошлись, радикал, Сергей Сергеевич, Алесь и чэпэшник, оставшись в узком кругу, начали обсуждать дальнейшие планы действий. Обстановка сложилась непонятная. Вроде бы удалось прочно закрепиться в целой половине столицы. Но что делать потом? Ждать когда Каялович предложит переговоры — недальновидно. Форсировать Свислочь и попытаться уничтожить часть белорусского руководства — нереально с военной точки зрения.

— Нужно попытаться раздобыть компромат, — заключил Кирута, — во что бы то ни стало достать копии видеочипов с экзекуциями, которые проводил Каялович.

— Ты хоть примерно знаешь, где они могут находиться? — спросил радикал.

— Знаю точно, у генпрокурора. Он их бережёт как гарантию своей неприкосновенности.

— У меня есть план, — перебил разговор Алесь.

— По компромату или вообще? — уточнил чепэшник.

— И то и другое. Сейчас только кажется, что время играет на нас, на самом деле с каждым часом Каялович всё сильнее сжимает окружение, да и Россия не позволит превратить восточный Минск в Западный Берлин. Выход один, сосредоточить все силы на неожиданный удар.