Михаил Серегин - Похмельный синдром

Он, кряхтя, поднялся, достал из шкафа прямоугольную металлическую коробку из-под конфет и поставил ее на стол.

– Вот, – сказал он, – ни разу ее не открывал. Даже не знаю, что там.

– Бомба для господина губернатора, – Китаец пододвинул коробку к себе и снял крышку.

Испугавшись, старик невольно отпрянул от стола.

– Не пугайся, Тимофей Иванович, – успокоил его Танин, – это мы, китайцы, так шутим.

В коробке оказалась толстая зеленая папка, битком набитая бумагами. Вынув ее, Китаец разложил бумаги на столе. Алик и Юля наклонились к нему.

– Что, вот так все просто? – улыбнулась Юля. – И что же теперь?

– Не думаю, что все так просто, – Китаец внимательно рассматривал документы.

Перепелкин снимал самые важные из них на пленку.

– Теперь мы должны заставить говорить Гортуна, – продолжил Китаец. – Кстати, это по его приказу убили Романа. Но ведь тебе нужны доказательства? – Он полувопросительно-полуутвердительно посмотрел на Юлю.

– Я тебе верю и так, – потупилась она.

– Это не имеет значения. – Китаец рассортировал документы и положил их в коробку. – Думаю, мы можем идти.

Они тепло попрощались со стариком и тронулись в обратный путь. Китаец и Юля шли молча, Перепелкин же был на взводе: постоянно пытался хохмить, запевал какие-то строчки из известных шлягеров и радовался хорошей погоде. Перед началом подъема он забежал вперед и направил на своих спутников объектив аппарата.

– У тебя же нет вспышки, деятель, – усмехнулась Юля, машинально поправляя волосы.

– Обижаете, барышня, – заметил Перепелкин, – это новейшее достижение фотомысли – просветленная оптика. Снимает в дождь, туман, против солнца, под водой и в почти полной темноте, – он сделал несколько кадров. – Под водой – это я загнул, конечно, нужен водонепроницаемый бокс, а все остальное – правда. Знаешь, сколько я отвалил за эту технику?

– Посмотрим, что у тебя получится, – недоверчиво пробормотала Юля.

Они поднялись до самой вершины холма, на котором оставили «Массо», и уже шли лесом, когда Китаец остановился у придорожных кустов.

– Идите вперед, – шагнул он в сторону, – я вас догоню.

– Что, приспичило? – усмехнулся Перепелкин, проходя мимо.

Китаец догнал их почти у выхода из леса.

– Ну как, – снова подколол его Алик, – полегчало?

– Намного легче, – улыбаясь, ответил Китаец.

Луна скрылась за облаками, и в лесу почти ничего не было видно. Когда они вышли из леса, Китаец сразу же понял: что-то не так. «Массо», оставленный им неподалеку, находился на том же самом месте, но чуть поодаль возвышались еще два темных пятна, которых раньше не было. Они сделали еще несколько шагов к джипу, и в глаза ударили мощные пучки света, полностью ослепив их.

– Не дергайтесь, будем стрелять! – Китаец узнал голос Гортуна. – Явились, наши голубки.

Все замерли, заслоняя глаза от огней фар, свет которых бил им в лицо. Юля охнула и сделала шаг к Китайцу.

– Всем – руки за голову! – заорал Гортун. – Живо!

Впереди задвигались черные тени, лиц невозможно было разобрать. Китаец сумел насчитать как минимум пятерых. У двоих или троих были короткоствольные автоматы. Китаец с товарищами оказался в перекрестье света фар двух машин. Если бы он был один, можно было бы попытаться рвануть в сторону, скрыться в темноте, раствориться. Но с ним были еще двое, поэтому он подчинился.

– Э-э… Миша, – раздался еще один голос, – коробка у него в руке.

Голос этот Китаец сразу узнал: это был не кто иной, как владелец двадцати трех процентов акций ОАО «Тарасовспирт», шатен с остроносым испитым лицом – Рудольф Валентинович Куницын.

– Вижу, Рудольф, – отозвался Гортун и направился к Китайцу в сопровождении двух автоматчиков.

Не доходя нескольких шагов, он остановился.

– Брось коробку сюда, – приказал он, – и без шуток. Девица твоя на мушке.

Китаец помедлил и выпустил коробку из рук. Она с глухим стуком упала на снег прямо перед ним.

– Теперь пистолет, – скомандовал Михаил Станиславович. – Двумя пальцами. Помни, вы все под прицелом.

Медленно, чтобы не спровоцировать бандитов на стрельбу, Китаец достал «ПМ» и бросил его рядом с коробкой.

– Жора, – Гортун махнул одному из автоматчиков рукой.

Тот осторожно приблизился, не сводя глаз с Китайца, нащупал на снегу «макаров» и положил в карман куртки. Потом так же неторопливо поднял коробку и выпрямился сам.

– Куницыну, – лаконично приказал ему Гортун, когда Жора поравнялся с ним. – Руки можно опустить, – с довольной усмешкой сказал он Китайцу.

Китаец с товарищами видел, как, заслоняя глаза рукой, Жора подошел к стоящему поодаль человеку и отдал коробку. Куницын открыл ее и в свете фар быстро просмотрел содержимое. После чего достал из кармана мобильник. Слов слышно не было. Он поговорил пару минут, спрятал телефон в карман и принялся что-то объяснять Жоре. Тот внимательно его выслушал, кивнул и направился к Гортуну. После того как им разрешили опустить руки, Китаец услышал какое-то странное слабое жужжание, прерываемое щелчками, доносившееся со стороны Перепелкина. Он скосил на него глаза, увидел, что Алик держит руки на фотоаппарате, и понял, что тот фотографирует. Это было довольно рискованное занятие: если бы кто-то из бандитов заметил, Перепелкину было бы несдобровать. Впрочем, Китаец даже и не рассчитывал, что их просто так отпустят.

– Э-э… Миша, я поехал! – крикнул Куницын. – Ты знаешь, что делать.

– Знаю, – негромко пробурчал Гортун.

Захлопали дверки, одна из двух машин развернулась и, сверкнув красными габаритными огнями, быстро скрылась в ночи. Осталась одна машина. Гортун с Жорой и еще одним автоматчиком стояли около нее. Гортун шагнул к Китайцу. У него, Гортуна, было хорошее настроение, и он желал немного позабавиться.

– Ну что, юные следопыты, – ухмыльнулся он, – остались вы в глубокой жопе. Ты, – в свете фар ему хорошо было видно непроницаемое лицо Китайца, – ответишь теперь за все. За все в жизни приходится платить. И они заплатят вместе с тобой, – добавил Михаил Станиславович.

Он достал из кармана пальто револьвер и, поигрывая им, остановился в трех шагах от Китайца, слева от которого стояли Юля и Алик.

– Хочешь, Михаил Станиславович, я скажу тебе, в чем твоя ошибка? – спросил Китаец и, не дожидаясь ответа, спокойно и твердо произнес: – Ты не умеешь подбирать себе людей. Твой начальник службы безопасности был совершеннейшим профаном. Мне пришлось его пристрелить.

Если Китаец собирался вывести Гортуна из равновесия, то у него это не слишком-то получилось.

– Это прискорбно, конечно, но не более того, – Михаил Станиславович улыбнулся, но ни Китаец, ни его приятели не увидели этой улыбки. – Зато теперь я убью тебя. Тебя ведь предупреждали, чтобы ты был осторожнее… Ты не послушал…

Он направил револьвер на Китайца и медленно стал нажимать на спусковой крючок.

Громыхнул выстрел, разнесенный по окрестностям эхом.

– Не-ет! – завизжала Юля, закрывая лицо руками.

Гортун схватился за бок и медленно начал оседать на снег.

– Ты слишком много знал, Миша, – хмыкнул Жора.

С презрением глядя на корчащегося Гортуна, он направил пистолет Китайца ему в голову. Но выстрелить ему не удалось. Китаец выхватил из кармана нож, который отобрал у цыгана. В свете фар ослепительно сверкнувшее лезвие вонзилось в шею Жоры. Не дожидаясь, пока тот упадет, Китаец оттолкнулся от земли и, пролетев несколько шагов, приземлился на грудь рядом с Гортуном.

Автоматная очередь рассекла ночную тьму надвое. Стрелял Жорин напарник, стоявший чуть дальше его. Он хотел подстрелить Китайца, но тот был уже на одной линии с Жорой, который все еще держался на ногах. Несколько пуль, выпущенных автоматчиком, вырывая клочья одежды, вонзились в его тело и свалили рядом с извивающимся от боли Гортуном. Теперь Китаец находился в более выгодном положении, чем несколько секунд назад: свет уже не слепил глаза, а падал сбоку. Подхватив револьвер Гортуна, он несколько раз, не целясь, выстрелил в сторону автоматчика.

Над ночной опушкой повисла первозданная тишина, нарушаемая только всхлипами Юли и стонами Михаила Станиславовича. Юля бросилась к Китайцу, который уже поднялся на ноги, и, обхватив руками его шею, дрожа всем телом, прижалась к нему.

– Танин, – с легкомысленной восторженностью воскликнул Перепелкин, – с тобой не соскучишься! Я такие кадры сделал, ты не представляешь! Мне за них в столице такие бабки отвалят! Настоящая криминальная разборка! Жаль, бумаги от нас уплыли, но у нас ведь есть копии, – он похлопал рукой по фотоаппарату.

– Копии оставь для газет, а нам нужны оригиналы, – сухо произнес Танин, высвобождаясь из Юлиных объятий. – Надо срочно отсюда уходить, пока не нагрянули местные менты. Посмотрите, что с Гортуном, и грузите его в машину. Я сейчас вернусь.

Китаец поднял свой «ПМ», сунул его в кобуру и направился в сторону леса. Перепелкин непонимающе пожал плечами, но перечить не стал. Он стащил со стонущего Михаила Станиславовича пальто, расстегнул пиджак, а рубашку просто рванул за воротник, так что пуговицы полетели в разные стороны. Юля принялась ему помогать.