Сергей Зверев - Люди шторма

– Вот если бы по нас из гранатомета шарахнули… – задумчиво промолвил один из спецов.

– Да пошел ты к такой-то матери! – заорал взбешенный охранник. – Тебе никто не давал права говорить! Будешь выдергиваться, я тебя пристрелю за попытку к бегству.

– Да ты точно в штаны наложил и шизанулся, – не отступал тот. – Я и мой напарник, если ты забыл, не заключенные, а гражданские лица. Работаем здесь по найму. А вот какого черта ты здесь делаешь, непонятно.

– А мне по барабану, зэк ты или наймит. Грохну и скажу, что ты хотел помочь этим контрабандистам бежать. – Полицейского продолжало срывать с катушек. Он поднял автомат и навел ствол на нервировавшего его спеца.

– Да будьте же благоразумным… – попытался встрять Горецкий, останавливая полицейского от опрометчивых действий. Однако эти слова лишь еще больше подлили масла в огонь. Охранник схватил свой автомат и устремил его приклад в сторону капитана. Мощный удар наверняка пришелся бы в висок Арсения Алексеевича. Но Равиль своей ручищей перехватил автомат и дернул на себя. Враг, не ожидавший такого поворота событий, на мгновение опешил, но оружие не отпустил. Наоборот, он постарался если не вырвать автомат из руки старпома, то направить его дуло тому в грудь и спустить курок. Внезапно один из специалистов вытащил из-за пояса пистолет, наставил его на полицейского и, не говоря ни слова, выстрелил ему в грудь. Получив смертельное ранение, полицейский сумел еще развернуться и бросить испуганный взгляд на своего убийцу. Но что-то сказать, а тем более сделать ему уже было не под силу. Нигматуллин оттолкнул его в сторону, окончательно завладев автоматом. Он тут же передернул затвор и направил оружие на пару специалистов. Те поспешили заверить, что не причинят русским никакого вреда и приставлены к ним больше для их безопасности. Горецкий после стольких событий, пережитых в последние несколько дней, верить на слово не хотел. Неизвестно, кем могли быть эти двое, с какой целью и по чьей протекции попали на судно именно во время следственного эксперимента. Поэтому капитан попросил старпома держать этих людей под прицелом автомата. Тем не менее спецы продолжали настаивать на том, что они не провокаторы и не похитители. В качестве доказательства они расстегнули свои куртки и показали майки с изображением куклы. «Кукла Нина», – с облегчением вздохнул капитан, уверившись, что перед ним не враги.

– Что происходит на палубе? – поторопился узнать он.

– Происходит то, что и должно происходить. Ваше освобождение уже совсем близко. Ваши друзья обезвредят конвой, и все будет хорошо, – последовал ответ.

– Но мой экипаж… Моим ребятам ничего не угрожает? – спросил Горецкий.

– По идее, нет.

– Может, нашим друзьям нужна помощь? – поинтересовался Равиль, выражая готовность помочь русским морским спецназовцам.

– Насчет этого нам были даны четкие указания – не выпускать никого из рубки до конца операции.

Казалось, что вопрос был закрыт…

Суета на «Астрахани» все-таки была замечена с катера сопровождения. Майор Хлебоказов хватался за бинокль и пытался разглядеть, что именно там происходило. Однако ничего толком увидеть не удавалось. Несмотря на это, наблюдающего не покидало странное ощущение тревоги. По служебной рации майор попытался связаться с подполковником Сахатовым. Получилось это не сразу – тот никак не хотел выходить на связь, хотя в наличии были все признаки нормального функционирования его рации.

– Проблемы, майор? – нехотя промолвил Омар.

– Несколько секунд на палубе «Астрахани» отмечалась странная суматоха. И вроде хлопки выстрелов слышались. Затем все прекратилось. Что там у вас происходит? И куда подевались посты? – спросил Хлебоказов.

– Да ничего не происходит, – ответил подполковник. – Небольшую разминку для бойцов устроил. А вы занимайтесь своим делом и не встревайте. Если будете нас дергать по мелочам, то мое терпение может, наконец, лопнуть. И тогда вам мало не покажется. Обещаю, что никто не посмотрит на ваши заслуги перед нашей республикой, а в первую очередь вспомнят ваше прошлое и то, что вы русский.

Сахатов точно знал, как можно надавить на дотошного майора. И действительно, Хлебоказов замолк, завершив сеанс связи.

Тем временем события на палубе развивались стремительно. Саблину и его напарникам не пришлось выманивать спецназовцев МГБ с нижней палубы. Те хорошо слышали автоматные выстрелы и справедливо решили, что появление на судне посторонних лиц было вполне реальным. Еще пятеро солдат выдвинулись наверх. Они не были в своих действиях безрассудными. Двигались медленно и осторожно. Прежде чем выйти на верхнюю палубу, они остановились и некоторое время прислушивались к тому, что там происходит. Но кроме гула двигателя, шелеста развевавшегося на ветру гюйса и крика чаек, ничего особенного слышно не было. Бойцы по одному выскочили на палубу. И осмотрелись. Каждый из них был готов стрелять в любого постороннего человека, который оказался бы в тот момент перед ними. Однако противника не наблюдалось.

Спецназовцы так же осторожно побрели дальше, пытаясь отыскать источник угрозы. Они разделились на две группы, которые пошли вокруг надпалубного помещения каждая со своей стороны. Едва двойка спецназовцев скрылась с правой стороны, там началась адская стрельба. Зиганиди и Сабурова встретили противника шквальным огнем. Они понимали свое превосходство и даже не пытались создать видимость маскировки. Двое вражеских спецназовцев, попав под обстрел, рванули назад. Но увернуться от тучи летящих пуль им не удалось. Несколько из них попали и в одного, и во второго. Ранения оказались не смертельными. Бойцы рухнули на палубу и начали отстреливаться. Коля и Катя были вынуждены отпрыгнуть в разные стороны, залечь на палубе и продолжить обстрел уже в другой диспозиции. По сути, спецназовцы МГБ оказались под перекрестным огнем. Русские не прекращали стрельбу. Но и местные бойцы сдаваться не хотели. Они были уверены, что отказ от сопротивления неминуемо означал смерть.

– Ты на ноги можешь подняться? – спросил один у другого.

– Вроде могу, – ответил тот.

– Я сейчас брошу световую гранату. Как только она сработает, мы поднимемся и замочим этих двоих, – сказал он, выдернул чеку и швырнул гранату в сторону пары русских морских спецназовцев.

Оба местных уткнулись лицами в палубу и отсчитали количество секунд, необходимое для срабатывания гранаты. Яркая вспышка озарила палубу. Спецназовцы МГБ, истекая кровью, встали на ноги и принялись поливать свинцовым дождем место раположения русских. Правда, Зиганиди и Сабурова так и не были ослеплены вспышкой, так как по звуку определили тип гранаты и еще до ее срабатывания предприняли соответствующие меры. Они не только спрятали свои лица от вспышки, но и успели отползти на несколько метров назад. Поэтому, когда оба противника поднялись, чтобы осуществить свой замысел, русские были готовы отразить контратаку. Местные вслепую стреляли по недавним точкам расположения русских. Они настолько вошли в раж, что даже не заметили, что тех там попросту нет. Николай и Екатерина возобновили стрельбу совсем с другого места. На сей раз стрельба велась прицельно. Автоматные очереди скосили вражеских спецназовцев. Они упали, словно снопы от порывов сильного ветра. Теперь ранения оказались смертельными.

Параллельно с тем, как Зиганиди и Сабурова лицом к лицу столкнулись с врагом, их боевой товарищ Виталий Саблин в одиночку боролся с тремя вражескими спецназовцами. В отличие от напарников Виталий не стал встречать противника шквальным огнем. Он позволил вражеской группе пройти вперед вдоль рубки. За их движением русский наблюдал сверху. Он залег в импровизированной засаде на крыше рубки, выжидая подходящего для нападения момента. Когда мимо прошел третий участник группы, Боцман сделал резкое движение, набросил на шею противника петлю, быстро затянул и на несколько секунд приподнял спецназовца над палубой. Затем осторожно, без лишнего шума опустил его и снова неподвижно залег на крыше. Как раз в это время с противоположной стороны началась перестрелка. Двое спецназовцев МГБ мгновенно отреагировали на выстрелы, собираясь броситься на помощь своим товарищам. Однако замерли, увидев труп напарника, сообразив, где находится противник, и стали стрелять по крыше рубки. Боцман быстро откатился к середине рубки. Там он привстал и побежал в тыльную часть крыши, а затем прыгнул на палубу и спрятался за пустыми ящиками, приставленными в несколько ярусов друг к другу.

Виталий понимал, что это ненадежное укрытие. Поэтому решил действовать стремительно. Топот ботинок двух спецназовцев местного МГБ приближался. Русский мысленно представил, где они находятся, и со всей силы с разворота ударил ногой в выстроенные ящики. Те от удара частично разлетелись по сторонам, а частично обрушились на бежавшего противника. Спецназовцы были вынуждены прикрывать головы руками, чтобы не пораниться об острые углы падавшей на них тары. Саблин выпустил несколько очередей по врагу. Один был убит сразу и грохнулся на ребро сломавшегося от удара ящика. Второму повезло больше. Неким чудом он ушел от пуль, убрал руки от лица и выставил перед собой автомат. Палец надавил на спусковой крючок. Последовала ответная очередь по русскому. Боцман торопливо отбежал в сторону и «щучкой» прыгнул на палубу возле фальшборта. И уже оттуда возобновил стрельбу по оставшемуся в живых спецназовцу. Тот отстреливался и медленно пятился. В одно из последующих мгновений оба автомата замолкли. Боцман вдруг осознал, что запас патронов у него иссяк. То же произошло и у противника. Сбоку за высоким контейнером как раз сработала световая граната, после чего выстрелы там лишь усилились. Надеяться на то, что Коля и Катя смогут сию же минуту прийти на помощь, не стоило. Схватив кусок разломанного ящика, Виталий понесся на спецназовца. Тот все еще пытался отыскать магазин. И в этот момент получил удар дощатой крышкой. Не давая спецназовцу опомниться, Боцман обрушился на противника с кулаками. Завязалась драка. Изловчившись, Саблин оттолкнул от себя противника и метнул в него нож, который выхватил из-за пояса. То, что произошло дальше, оказалось тройным совпадением. Едва нож вонзился в грудь вражеского бойца, тот был вдобавок обстрелян сразу с двух сторон. Виталий прислонился к стенке рубки, полагая, что Николай и Екатерина пришли на помощь. Но оказалось, что дело обстояло не так. С тыла и впрямь стрельбу вели Зиганиди и Сабурова. А вот с противоположной стороны спецназовца МГБ подстрелил Равиль, который все-таки вырвался из рубки, чтобы помочь одному из освободителей.