Энди Макнаб - Агрессор

Для этого человека все было поединком; каждую минуту каждый день происходила битва, которую он должен выиграть. Его челюсти непрерывно жевали табак. Каждые пятнадцать минут он выплевывал изо рта в пластиковый стаканчик кучу густого, черного, слюнявого дерьма, затем доставал из пачки в заднем кармане очередную горсть и начинал весь процесс сначала.

Наша с ним проблема началась из-за акцента Тони. Когда бы он ни задавал вопрос или пытался внести какое-то предложение, тот просто стоял с озадаченным видом и всегда говорил о Тони как о «том английском ученике из трейлера, который ни черта не понимает». Я для него был еще одним пустым местом из Британии, которое постоянно задавало дурацкие вопросы: «А с этим что? А если так? Ты действительно думаешь, что, заставляя этих ребят не спать двадцать четыре часа в сутки, ты вынудишь их выйти оттуда?»

Когда он все же снисходил до нас, то все равно не мог понять, что мы здесь делаем. Наше задание было очень кратким и четким. Пока мы не трогали Бастарда и беспомощно шли ко дну, он позволял нам носить на шее маленькие голубые пластиковые пропуска, и мы могли оставаться здесь вечно, ожидая, пока он, как Пятая Когорта, не поднимется на гору. Ему было наплевать — что, собственно говоря, меня мало волновало — мне тоже было все равно. Если Бастард не хотел слушать, это была не моя проблема. Водные запасы Давидианцев истощались, и рано или поздно они должны были либо проголодаться, либо их должна была замучить жажда, либо им просто все это надоело бы. В конце концов они выйдут, так что я просто буду ставить чайник для себя и Тони, пока не покажутся белые флаги.

Бастард захохотал во все горло. Из громкоговорителя донеслось распоряжение собраться в штабе. Что-то случилось.

— Да заткнитесь же вы! — проорал Бастард. — Ну-ка проверьте, что там случилось; кажется, шоу начинается!

Я расстегнул мешок и поднялся на ноги. На фоне свинячьего визга и скрипа гусениц раздавался еще какой-то звук. Бастард включил такой режим громкоговорителя, что его подчиненные могли слышать телефонный разговор между переговорщиком и членами секты.

Девочка не старше пяти лет была внутри здания. Среди шума можно было услышать ее приглушенный плач.

— Вы собираетесь меня убить? — тихо спросила она.

Переговорщик находился на базе ВВС США в тысячах километров отсюда — еще одна тактическая ошибка. Он говорил очень тихо и спокойно, а парни Бастарда в это время в штабном шатре орали и свистели.

— Нет, дорогуша, никто не собирается тебя убивать.

— Это правда? Танки все еще здесь.

— Люди в танках не причинят тебе зла, дорогуша.

Другой мужской голос вмешался в разговор.

— Почему вы позволяете своим ребятам показывать задницы нашим женщинам? — он разозлился не на шутку. — Здесь живут приличные женщины; знаете, так не пойдет! Почему мы должны вам доверять?

— Самое время, чтобы эти суки увидели настоящие мужские задницы! — зарычал Бастард.

Судя по звуку, большинство парней восприняли эту фразу с одобрением. Я поспорить могу, что они тотчас же выставили свои голые зады.

Я обменялся взглядами с Тони, уставившимся на свой кофе. Мы оба слышали, как переговорщик пытался дать хоть какой-то вразумительный ответ.

— Ты же знаешь, что это за парни; у тех ребят, что летают на вертолетах или водят танки, не такой склад ума, как у нас. Я попытаюсь что-либо с этим сделать, о'кей?

Бастард загоготал.

— К черту! И тебя тоже к черту, Мистер Склад Ума! Болтай сколько хочешь, а право надрать задницу тем ребятам оставь большим парням!

Снова раздались аплодисменты. Я словно вживую видел, как большие парни снова стягивали с себя штаны и показывали голые задницы говорившему.

Я сделал глоток кофе. Что бы переговорщик ни говорил, Корешу и его людям это не принесло бы пользы. ФАКАТО проигнорировало его приглашение провести инспекцию с целью поиска запрещенных вооружений или что там у Давидианцев могло быть в запасе и вместо этого начало полномасштабную военную операцию.

Возможно, это было совпадением, но именно сейчас агентство потеряло доверие в Вашингтоне, и именно сейчас должен был быть принят бюджет. Очевидно, что они надумали устроить что-то вроде представления — пригласили прессу и предоставили им возможность поближе познакомиться с работой службы. Они даже свои телекамеры поставили на случай, если журналисты что-нибудь пропустят.

Давидианцы, должно быть, засекли телевизионщиков, настраивавших аппаратуру, и догадались, что готовится что-то. Их подозрения оправдались, когда вертолеты закружили над задней частью поместья для того, чтобы отвлечь их внимание от грузовиков, набитых вооруженными до зубов агентами ФАКАТО, направлявшимися к главному входу. Агентство затеяло все это для того, чтобы общество могло видеть свои отданные на налоги доллары на экранах своих телевизоров.

Давидианцы открыли ответный огонь, поскольку американские законы предоставляли им такие полномочия. Они даже позвонили в службу спасения и сообщили полиции, что на них напали, умоляя о помощи.

Перестрелка длилась около часа — рекорд в истории американских правоохранительных органов. В результате четверо агентов ФАКАТО были убиты, еще шестнадцать — ранены. Когда задницу надирают маленькому брату, разбираться с проблемой начинает брат большой. Вмешалось ФБР. С этого момента Давидианцы были обречены. У этого фильма не могло быть счастливого конца.

Тони сделал глоток кофе и грустно посмотрел на меня, вслушиваясь в продолжавшийся разговор.

Давидианцы требовали воды…

Переговорщик сказал, что хотел бы помочь, но у него не было на это полномочий. Его руки были связаны.

Люди начали умирать от жажды…

Возможно, что ФБР удалось бы что-нибудь для них сделать, но только если кто-то из них вышел бы и сдался властям в знак доброй воли. Как вам?

Тони окончательно растерялся. Ему не нравился шум двигателей БМП, и еще ему не нравилось то шоу, которое устроили из работы правоохранителей. Не нравилось ему и то, что он находился так близко от заварушки. Он бы сейчас все отдал, чтобы оказаться в своей лаборатории и накачивать крысу по имени Роланд смешливым газом или что они там с ней обычно делают, черт побери. С храброй улыбкой на лице он посмотрел на меня.

— Что, опять пойдут на штурм, да?

— Легче сказать, чем сделать, дружище, — попытался подбодрить его я, — не стоит беспокоиться о том, на что ты не можешь повлиять. Избавь себя от лишней головной боли.

Тони отвернулся и уставился невидящим взглядом в стену трейлера, в то время как ребята Бастендорфа продолжали наслаждаться развернувшимся представлением.

Честно говоря, я даже не думал о том, как все это вышло. Я как раз собирался вернуться в Херефорде в свой полк. Я отсутствовал в расположении части несколько месяцев, и мне нужно было уладить пару вопросов. Не то чтобы очень важных. Фирма (Секретная разведывательная служба) должна была решить все за меня, разобраться с банковскими счетами и полностью наладить мою жизнь.

Исламские фундаменталисты начали безумную бойню в Алжире сразу после того, как к власти в 1992 году пришли военные. Они развязали яростнейшую террористическую кампанию против широчайшего спектра гражданских мишеней, включая лидеров гражданской оппозиции, журналистов, деятелей искусства, ученых и иностранцев — особенно иностранцев, имевших хоть какое-то отношение к нефтедобывающей отрасли.

Появилось много работы по охране нефтедобытчиков и спекулянтов нефтью; заработки там были в три раза выше, чем мои, поэтому я недолго думал. Зачем ждать еще пять лет, чтобы получить эту же работу, если такая возможность есть уже сейчас? Все равно через пять лет, так или иначе, нужно будет выходить в запас. Армия подтирала за мной с тех пор, как я попал в нее в шестнадцать лет. Они, правда, использовали всего три куска бумаги — вверх, вниз и еще один, чтобы блестело, — но я все равно опасался жизни, при которой рассчитывать нужно только на себя. Теперь мне не надо было волноваться.

Я подал заявление, и через неделю мне позвонили из Фирмы. Я не знаю, почему именно мне, но это уже не имело значения. Это значило, что мне не нужно будет заполнять налоговые декларации или платить за аренду квартиры. И очень скоро я узнаю, чего они от меня хотели.

Я только собирался предложить пройтись в столовую и посмотреть, не рассосалась ли очередь, как вдруг из поместья раздалась серия мощных взрывов.

— Что вы делаете? Вы же напали на детей, как же дети?

Переговорщик монотонно продолжал делать свою работу.

Бастард со своими людьми прекратили свои шуточки и внимательно вслушивались.

— Не стрелять. Это не штурм. Мы не входим в здание. Повторяю, не стрелять! Это не штурм.