Дмитрий Дубинин - Под чужим именем

Я осторожно загнал свой состав с каустической содой между товарняком и пассажирским дизельным поездом с выбитыми стеклами, остановил локомотив и заглушил двигатель.

Собрав вещи в сумку, я сложил собственные документы в свой бумажник, Рифата — в его и спрятал их в разные укромные места моторного отделения. При этом из чужого бумажника выпал эрзац американской купюры. Мне стало жалко его выбрасывать, и я сунул бумажку в карман — будет сувенир на память о Ченгире. Затем я захлопнул дверь кабины и, спустившись вниз, прошел вдоль состава. Чего-то не хватает. Раз, два, три, четыре… пять! Странно, мне казалось, что вагонов было шесть. Как же так?.. Наверное, на заводе я ошибся — все-таки там мне было не до подсчетов!

Я еще раз оглянулся на поезд и пошел по направлению к небольшому зданию грязно-желтого цвета, находившемуся неподалеку от путей. От полуденной жары и всего пережитого из меня вышли весь хмель, все похмелье, и мне страшно хотелось пить.

Одноэтажное здание с надписью «Рзд. 25» пустовало. Двери были наглухо закрыты, а, может, и заколочены.

Следующее здание с тем же количеством этажей оказалось жилым домом. Я подошел ближе и обратил внимание на одно любопытное обстоятельство.

Позади дома стояла машина. Хорошая машина. «тойота— лэнд крузер». Она выглядела совершенно чужеродным телом; здесь гораздо лучше смотрелся бы привязанный к забору ишак. В крайнем случае, верблюд.

Пока я разглядывал это японское чудо элегантного темно-синего цвета, сзади что-то скрипнуло. В проеме двери, ведущей в дом, что был выкрашен лет пятнадцать тому назад в цвет грязного песка, стоял представительный седоватый мужчина лет сорок пяти. Он был одет в белую рубашку и светлые брюки, без всяких подтяжек плотно облегавшие его вместительный живот.

— Ты что здесь делаешь? — послышался голос.

— В некотором роде я заблудился, — довольно глупо ответил я. — Кроме того, мне нужно в город, а я не уверен, что иду туда правильно.

— В Ченгир? Там сейчас плохо. Черт-те что творится. Завтра, наверное, все кончится, а сегодня я тебе туда идти не советую.

— Воды у вас не найдется? Пить хочу страшно.

— Заходи.

Мужчина отступил на шаг, и я вошел в прохладу дома.

Внутренняя обстановка не очень подходила к стоящему у двери «лэнд крузеру» и манерам этого дяди, если, конечно, он был хозяином этого дома: слишком убогой она мне показалась.

На стоящей в углу тумбочке вещал большой старый приемник:

«… По имеющимся сведениям, бывший президент бежал в соседнюю республику, его вертолет в резиденции отсутствует. Войска повстанцев заняли все административные здания города, арестованы мэр и многие из окружения бывшего президента. Войсковые части российской армии не поддерживали президентскую клику и сохраняли полный нейтралитет, а в настоящее время ведутся переговоры о выводе всех российских войск. Представители их командования, тем не менее, видят необходимость задержаться в республике еще на некоторое время, чтобы не допустить, по их словам, «репрессий в отношении русскоязычного населения». Естественно, русские, так же как и другие народности, проживающие у нас, ни в коем случае не будут преследоваться по национальному признаку, разумеется, кроме тех лиц, кто активно поддерживал преступный режим президента и его марионеточного парламента…»

— Садись, — мужчина показал на облезлый стул, стоявший рядом с не менее облезлым столом. — Откуда идешь?

— С химзавода. Там такое ночью творилось…

— А что? — Мужчина насторожился.

— Вырезали всех, кто там был. Я валялся пьяный, и меня не тронули. Сейчас там все взрывается, никого нет, и…

— Так, так… — Мой собеседник нервно заходил по комнате. — Это плохо, очень плохо… А ты сам откуда? Как зовут?

— Я из Казани. Зовут меня Рифат… — зачем-то соврал я. — А вы?

— Зови меня Сергей Юрьевич… Ладно… Света! — вдруг крикнул он. — Воды принеси!

Скрипнула дверь, и в комнату вошла девушка с кувшином. Я, кажется, даже приоткрыл рот от удивления. Еще бы! Сперва в этой глухомани вижу роскошный джип, потом — респектабельного дядю, а теперь вдруг входит голубоглазая красавица блондинка.

Девчонке на вид казалось чуть больше двадцати, роста она была немного выше среднего, и с такой мордашкой, что хоть сейчас на обложку журнала. А фигурка! И одета неплохо: никакого китайского дерьма, маечка итальянская, джинсики штатовские. Конфетка!

Тут я быстро подумал об этом Сергее Юрьевиче: явно не отец, на любовника тоже не очень-то похож. Так, уже интересно…

— Поставь на приемник, — обратился Сергей Юрьевич к этой Свете.

Девчонка, без особого интереса глядя на меня, поставила кувшин на передающее маршевую музыку радио, а я попытался сообщить ей взглядом некую информацию. Она чуть заметно улыбнулась, спокойно, почти равнодушно.

— … Так, Рифат. А теперь рассказывай, как было на самом деле…

Сергей Юрьевич уселся в плетеное кресло, стоящее за столом напротив меня, и закурил длинную сигарету. Света выключила радио и села на стул рядом с тумбочкой.

Что-то не то. Похоже, врать не стоило. Какого же черта я наплел про Рифата и насчет Казани? Может, он знал этого беднягу?

Я рассказал все как есть, с поправкой на свое новое имя, на Казань, до того момента, как обнаружил чужие документы (об этом, разумеется, умолчал). Затем опять попросил воды.

— Погоди с водой… Что-то концы с концами у тебя не сходятся. Может, ты сам из тех, кто там орудовал? А? Оружие есть?

— Нету. Я…

— Руки на стол, и без резких движений. — Сергей Юрьевич наставил на меня «макарова». Откуда он его вытащил — пес его знает.

Сердце у меня ухнуло вниз. Н-да. Я ждал приключений, но не таких и не так скоро.

— Светлана, проверь на предмет. Сначала сумку.

Девчонка покопалась в моих вещах.

— Ничего, Сергей Юрьевич.

— Теперь его.

Света подошла и принялась шарить по мне руками. Казалось, что думала она не столько об обыске, сколько кое о чем другом, но меня в этот момент очень смущал смотревший на меня пистолет.

— Ладно, хватит тебе! — прикрикнул Сергей Юрьевич. — Понравилось… Документы есть?

Так. Документы на имя Рифата я оставил в тепловозе, так же как и на свое собственное. Но Света досконально обшарила карманы моих джинсов и извлекла на свет Божий ксерокопию стодолларовой.

Стоило Сергею Юрьевичу увидеть купюру, как он сразу же выхватил ее у Светы из рук и принялся внимательно рассматривать. Затем уставился на меня, и в его глазах я прочитал легкую злость и облегчение.

— Ты чего мне мозги пудрил? А? Где товар?

— Какой еще товар?

— Какой?!.. Ты ведь не из Казани. Ты из Ташкента, из этой артели экспедиторов по вызову, из «Навруза». Верно?

Что было делать? Я кивнул.

— Вот это лучше. Смотри.

Сергей Юрьевич достал свой бумажник, извлек из него настоящие сто долларов и положил на стол. Обе бумажки имели один и тот же номер, на что мне тут же было указано. Я почесал в затылке. По-доброму, мне нужно было испытывать облегчение, но я почувствовал, что события закручиваются в такой узел, из которого очень непросто будет выбраться.

Стараясь протянуть время, я взял обе купюры — подлинную и фальшивую, повертел их в пальцах, потом, почти машинально, сунул ту и другую в карман…

— Итак, продолжил Сергей Юрьевич, — ты должен был доставить вагон в город, но видишь же, что там делается. Я, вообще-то, собирался встретиться с тобой завтра, но мне, как видишь, повезло. Все равно вагон пришлось бы гнать сюда…

Мои мозги отказывались соображать. Я страшно хотел пить, ничего не понимал и больше всего на свете мечтал о том, чтоб немедленно оказаться дома, в Сибири. Но коль скоро меня опять угораздило вляпаться в историю, в которую я мог бы и не попасть, если бы поменьше врал, пришлось принять эту игру.

— Значит, сода здесь? — спросил Сергей Юрьевич.

— Здесь, — сказал я. На путях разъезда.

— Надо загнать вагон в тупик, — произнес Сергей Юрьевич. — Обстоятельства изменились, в городе пока делать нечего… Ты ведь умеешь на тепловозе?

— Ну. Я ведь сам и пригнал его сюда.

— А машинист?.. Ах да, конечно… Ну ладно. Света, дай парню воды, а то он намучился сегодня… И собирай на стол, у нас еще работа будет.

Эта Света то ли дала обет молчания, то ли боялась Сергея Юрьевича, но за весь день я так и не услышал ее голоса, за исключением двух-трех фраз, когда она отвечала своему шефу (а никем иным я теперь не мог его считать) на конкретно поставленные вопросы.

Я напился воды, закурил сигарету и, в ожидании обеда (Света чем-то гремела на кухне), включил радио в надежде услышать еще какие-нибудь новости. Новостей не было. Только музыка, самая разнообразная.

— Так, — сказал Сергей Юрьевич. — Завтра утром я поеду в город, там наверняка все успокоится. Можно было бы позвонить, но связи, к сожалению, нет. (Моя надежда поговорить с Таней испарилась.) Потом я привезу человека, мы проверим груз и попробуем переправить тебя в Ташкент. Здесь опасно, да и дело свое ты уже сделал…