Борис Бабкин - Последний Хранитель

– Значит, советуешь не ездить? – спросила Тамара.

– Прямо скажу, не советую.

– Вот мы и дома, – вздохнув с облегчением, сказала Маша. – Как хорошо здесь! – Она посмотрела на фотографию в черной рамке. На ней улыбался старший лейтенант-пограничник. – Здравствуй, Андрюша, – прошептала она. – Если бы ты знал, как я устала ждать тебя…

Почему так всё получилось? Андрей прошел Чечню, воевал с ваххабитами, а его убили братья-христиане. После этого она возненавидела грузин. Ей было всего тридцать два года, она хотела мужского внимания, ласки, хотела родить ребенка. Чтобы не думать об этом ежедневно, ежеминутно, она глушила себя работой. Работа, работа и еще раз работа. Работа была опасной и тяжкой, не каждому мужчине под силу, но она не могла бросить эту золотую лихорадку, хотя бы в память о своем отце. Хотела взять ребенка из детского дома, но вовремя передумала. Маша поняла, что этот ребенок всегда будет чужим, а ей нужен был свой, родной, кровинушка, выношенный и выстраданный ею. С мужчинами было еще сложнее. Она могла выйти замуж за очень богатого мужчину. Но для чего? Чтобы он держал ее в золотой клетке? Бедняк тоже не подходит, он будет жить за счет жены, то есть станет альфонсом. Альфонс – не мужчина. Проще всего найти любовника и от него родить – это самый честный путь. Можно устроить дело так, что он и не узнает об этом. Маша умела расставаться с мужчинами так, что они никогда больше не искали встреч… Она еще раз посмотрела на фотографию и грустно улыбнулась. Отец моего ребенка должен быть сильным, симпатичным мужчиной и в жизни, и в постели. «Это не будет изменой, просто я очень хочу ребенка. И если бог даст сына, я назову его Андрей…»

– Лук? – спросил Артур.

– Точнее, Лучник, – усмехнулся встречающий, – или Индеец. А зовут – Леонид. Не люблю я свое имя, – улыбнулся он. – Леха – по-пацански, Лёня как-то по-детски, без уважения. Вот и зовут Лучник, или Индеец.

– Аров сказал, что ты – Лук, – усмехнулся Артур.

– Аров больно много ставит из себя, – усмехнулся Лучник. – А на деле он никто и звать его никак. Там другие дельцы руководят, – добавил он. – Вот только Березова на всех хрен забила. Баба вроде, а удар держит. Папашины грешки расхлебывает. Только бы не сломалась. Нашли, кто стрелял?

– А у вас тут тоже информация появилась? – удивленно пробормотал Артур.

– А ты думал, мы здесь только местное радио слушаем? – засмеялся Лучник. – Сегодня отдохнешь по-хорошему, а завтра с утра на вертушке в Ягодное. От Ягодного до Магадана почти пятьсот шестьдесят, так что на тачке – ну ее на хрен. Вертолет, понятное дело, дороже, но зато быстрее. В общем, со всеми вопросами помогу. Насчет твоей инспекции я в курсе. Помогу. Василенко что-то мутит, паскуда, но что конкретно, пока не знаю. Может, ты выяснишь. Он же, сука, близко никого к своим делам не подпускает, а ты вроде как представитель фирмы, тебе и карты в руки. Бабы будут, выберешь сам. Смело можешь без резинки, контингент проверенный.

– Значит, боретесь за безопасный секс?

– Сто пудов, – кивнул Лучник. – У Розки не забалуешь. У нее на любой вкус девки имеются.

– Мне нужен тот, кто взял Серго, – говорил смуглый длинноносый мужчина.

– Тогда придется подождать, – усмехнулся сидевший напротив полный грузин. – Никто не знает, где живет Хранитель. Он вроде как бомж, но в действительности совсем не бомж. Одет классно, снайперская винтовка, всегда при деньгах. Служил в армии пограничником, по званию капитан. Потом вроде как по ранению списали, но в рукопашном с ним лучше не сходиться. Он троих парней, которые приезжали в Сусуман на турнир по боям без правил, так поломал, что и в кино такого не увидишь. Все трое оказались в хирургии. Стреляет, как Соколиный Глаз. В общем, я бы не хотел иметь такого врага, – подытожил он. – Я, конечно, понимаю, кровная месть и так далее, но не советовал бы пересекаться с Хранителем по этому делу. Почему, я уже говорил, – кивнул он. – Да, чуть было не забыл – у него и с ментами крепкие связи. Где его подловить можно, постараюсь выяснить, – пообещал полный грузин. – Через тех же ментов, – усмехнулся он. – Любят они ни за что бабки брать, и маму, и родину продадут. Их оборотнями зовут, а по мне они спекулянты и предатели. Ему предлагаешь пятьсот евро, а он торговаться начинает. Своих же под пули ставит…

– Узнай об этом Рэмбо как можно быстрее, – перебил его длинноносый.

– Постараюсь, Михаил, – кивнул полный.

– Послушай, Иосиф, – вздохнул Михаил. – А ты не боишься у ментов узнавать? Если Хранителя убьют, они и тебя могут убрать как свидетеля…

– Да они, наоборот, затихнут, – усмехнулся тот. – Они же не скажут, что сами на Хранителя навели.

– А где наш Хранитель? – спросил генерал-майор милиции. – Ему бы работу толковую предложить, в звании восстановить…

– Не пойдет он, – усмехнулся толстый полковник. – В милиции, говорит, устав есть и работать надо по закону. Мне это не подходит. Я вольная птица, вроде охотника за преступниками. На Западе таким большие деньги платят, а у нас и «спасибо» не всегда дождешься…

– Да, я боюсь, что он сам скоро до тюрьмы достукается, – вздохнул генерал. – Уж больно строит из себя. Этих троих…

– Эти бойцы без правил к девчонке пристали, мол, танцуй голой на столе, и всё. И парнишку, который за нее заступился, покалечили, – горячо говорил майор милиции. – Ну, Хранитель и встрял. – Кстати, кто знает, почему его Хранителем зовут? – спросил мужчина в штатском.

– Сначала от деда, а потом от отца передалось прозвище, – отозвался толстый полковник. – Его фамилия – Суханов. Есть легенда: еще в царское время, перед революцией, прапрадед Суханова был проводником японцев, мечтавших о революции в Японии. Они везли какие-то сокровища и спрятали их где-то на Колыме. На них напали бандиты. Все погибли, а прапрадед остался жив и поклялся умирающему командиру японцев сохранить тайну до тех пор, пока Япония не станет коммунистической. Так и передаётся тайна по наследству. Потом отца Суханова убили, потом старшего брата. Мы спрашивали Леонида, мол, сказка это или быль? Если быль, то пора этим заняться. Япония уж точно никогда не будет коммунистической. А он смеется. Отделался шутками. Прапрадеда Суханова расстреляли в Чека в восемнадцатом. Я полагаю, он просто ничего не сказал чекистам, вот его и шлепнули. Прадед Хранителя тоже погиб в лагере. Его туда упрятали на десять лет по ложному обвинению. Дед тоже сидел, но вышел. И отца сажали, один Леонид военное училище кончил… И стал он армейским разведчиком группы ДОН. Десант особого назначения. Подчинялся ФСБ, – уточнил он. – Это я совершенно случайно узнал. Тут орденок пришел за выполнение спецоперации, и в военкомате мне и шепнули про Суханова правду. А он молчит. Оказывается: боевой офицер, не спецназ, понятное дело, но и группа ДОН – не хухры-мухры. Кстати, подготовка чувствуется. И по следу как собака идет, и отрывается легко Только что был здесь, и все – его уже нету. А насчет этой тайны с ним самим толковать нужно, – выразительно посмотрел он на генерала.

– В кладоискатели поиграть решил, Зуев, – усмехнулся генерал. – Отставить! – приказал он. – Вот уж не думал, что начальник ОБОП начнет в легенды верить. Сейчас надо перекрыть наркоканал. К нам в область поступают большие партии, а как – неясно. Самолет – единственная связь с материком, но на борту ни разу ничего не нашли. А тем не менее морфий в ампулах регулярно изымают, но где берут – никто не колется. Проверяли все больницы области – утечки нет. Вот чем заниматься надо! Понятное дело, куда золото уходит. На границе с Хабаровским краем задержана группа из десяти человек, перевозили марихуану, двадцать пять килограммов, и сто десять ампул морфия. Шли в глубь Колымы, на карте был нарисован маршрут. Оказали вооруженное сопротивление и все погибли. Двое оставшихся покончили с собой, добив раненых. Личности устанавливаются, но безрезультатно. Вот о чем думать надо, а не о легендарных сокровищах. Ты тоже в это веришь, Утин? – посмотрел он на плотного лейтенанта. – Вроде криминалист отличный, и претензий к тебе нет, но ты еще и фантазер, оказывается…

– Да я в газете все это прочитал… – смущенно ответил тот.

– А где сейчас Суханов? – спросил генерал.

– Был на Талой, – ответил Карлов. – Два дня назад. Где он сейчас – никто не знает. А что, его надо найти? Неужели кто-то на него стукнул?

– Ты, Карлов, за него переживаешь очень, – усмехнулся Зуев.

– Просто он нам столько раз помогал, – ответил майор. – Запросто могут анонимку накатать.

– Нет никаких анонимок, – покачал генерал головой. – Просто его женщина одна ищет. Тарасова Алла Григорьевна. Как я понял, он воевал с ее мужем в Чечне. А зачем он ей нужен, непонятно. Она из Сестрорецка Ленинградской области. Пришло письмо на прокурора области из Москвы, просят помочь.