Сергей Зверев - Я родом из СОБРа

– Давай сюда, – и он помахал раскрытой ладонью к себе. Видимо, он решил, что этот наглый русский одумался и выполнил его распоряжение. А раз так, то и наказывать его не будет...

Тут пришла его очередь ходить, он бросил карту на столик, оторвался от карт и, увидев, что русский стоит неподвижно и в руках у него ничего нет, раздраженно спросил:

– Ты не купил, что ли?

Остальные игроки повернули головы и несколько удивленно, пока еще без агрессии, посмотрели на застывшего в проходе русского. Все сразу замолчали.

– Это ты собрался меня насиловать, а? – спросил Чижов звенящим голосом, боясь только одного – чтобы у него не сорвалось дыхание от злости, глядя на бритоголового в упор и уже ничего не видя, кроме его глаз.

Чеченец вскочил. Тон Алексея был явным вызовом, и парень с неприятными глазами не мог, если б даже захотел, оставить это без последствий. Его земляки ему этого не простят. Тоже ничего вокруг не видя от мгновенно вспыхнувшей ярости, он попытался броситься на Алексея, но невероятная теснота плацкартного купе, забитого игроками, помешала ему это сделать. До остальных наконец дошло, что русский пришел на разборки к ним, в их вагон, разговаривает дерзко и готов драться. Два человека, сидевшие с краю столика, бросились с двух сторон на Алексея. Чижов уже успел убедиться в невероятной сплоченности чеченцев, их агрессивности и ожидал чего-то похожего. Зрение его, реакция и восприятие происходящего значительно обострились.

Отступив на шаг, Алексей, пять лет прозанимавшийся боксом, четко направил свой левый кулак в челюсть напавшего слева, одновременно с ударом резко выдохнул носом, удачно попал в подбородок и, не глядя на рухнувшего противника, развернулся вправо, готовясь встретить другого врага. Он и встретил его правым прямым в солнечное сплетение, совместив удар с шагом навстречу. И почувствовал, как прогнулась под кулаком грудная клетка. Эти двое сразу вырубленных нападавших дали Алексею несколько секунд форы в тесноте вагона и на мгновение шокировали всех остальных. Но только на мгновение.

Поднялась невероятная шумиха. Все что-то громко кричали по-чеченски. Весь вагон сбегался к месту событий, чеченцы теснились и толкались в узком проходе. Мелькали чьи-то руки, искаженные яростью и злобой глаза, все мешали друг другу, стараясь дотянуться до наглого русского. Теперь он уже только защищался, выбрасывая руки в прямых ударах и целясь в подбородок. Сначала для Чижова дело облегчалось тем, что остальные пассажиры, не видевшие начало драки, решили, что сцепились их земляки, и принялись оттаскивать от него нападавших. Алексею разбили губу, хорошо заехали под глаз, но серьезного удара пока он не пропустил. Но вот произошло то, чего опасается любой боксер. Его правую руку мощно потянули на себя, затем последовал захват за шею... Броска, правда, не провели – пространства не хватило, – Чижова повернули вокруг своей оси и притиснули к окну, закрывая спиной от нападавших. Пару раз его ударили ногой сзади, целя в пах, и он прижался к стенке вагона, защищая уязвимое место. Алексей дернулся раз, другой, но его держали крепко, он начал уже задыхаться, левой рукой пытаясь ослабить давление на горло, но самое паршивое было то, что он ничего уже не видел – весь обзор закрывало чье-то тело, прижавшее его к окну.

Тот, кто его держал, что-то начал выкрикивать на чеченском, несколько раз отпихнул кого-то, и вдруг, перекрывая весь этот шум и гам, крики и вопли, в замкнутом пространстве вагона невероятно резко и оглушительно ударил выстрел. В моментально наступившей тишине слышался только перестук колес. Алексея наконец отпустили, он выпрямился и первым делом посмотрел туда, откуда раздался выстрел. В дверях вагона стоял Рутников с пистолетом в полусогнутой руке. Ствол он не опустил.

– Всем оставаться на своих местах, – жестким, тихим страшным голосом проговорил он. – Кто дернется, стреляю.

Он явно никого не пугал, и по нему было видно, что он готов привести свою угрозу в действие. По эшелону уже ходили слухи о каком-то поезде с призывниками с Северного Кавказа, которые просто выбросили из вагонов всех офицеров и разошлись по домам, забравшись на далекие и недоступные горные кошары. Слухи это были или нет, но Рутников явно не хотел, чтобы такое же произошло с ним и с подчиненной ему командой. То, что он готов выстрелить, ощущалось всеми, чувствовалась решимость офицера навести порядок любым способом, вплоть до убийства. Все молчали. Сейчас все решал этот невысокий плотный мужик с леденящим холодом в глазах.

– А ты иди сюда, – и он пальцем поманил Чижова к себе.

Стоявший за спиной Рутникова офицер-ингуш добавил несколько слов на чеченском, видимо дублируя слова начальника команды. Руку он держал на кобуре. Алексей двинулся по проходу. Все молча со злобой смотрели на него, но никто не делал попыток его задержать. Пройдя пару шагов по коридору, Чижов обернулся. У окна стоял Рамазан. Это он прижал Алексея к окну и не давал избивать его. «Ну, конечно», – усмехнулся про себя Чижов.

– Салам, – Алексей развернулся, подошел, протянул руку, затем потрогал начавший распухать глаз. – Я тебя не видел сегодня, решил зайти узнать, как ты здесь. Да заодно с твоими земляками познакомился. – Он облизнул разбитую губу и оглянулся.

– Ваалейкум ассалам, – отозвался Рамазан, отвечая на рукопожатие. – У меня все хорошо, приболел немного, хотел поспать, да ты разбудил. – Стоящие рядом чеченцы невольно усмехнулись и переглянулись. – Ты иди, иди, а то у него в пистолете патроны закончатся, – и он кивнул головой на старшего лейтенанта.

Атмосфера сразу же разрядилась. Раздался чей-то выкрик на чеченском, потом еще один, и начался общий хохот. Рамазан тоже улыбнулся и подтолкнул Чижова к дверям. Тот быстро зашагал по проходу и в общем шуме голосов услышал:

– Эй, русский, увидимся.

Алексей замедлил шаг и, не поворачивая головы, ответил:

– Конечно. – Он знал, кто сказал это.

– Ну ты наделал делов – И Рутников покачал головой, когда Алексей изложил ему причины произошедшего. – Хорошо еще, что я слышал, как ты разговаривал с этим... и решил на всякий случай посмотреть, как ты там будешь больного проведывать... И стрелял в окно, хорошо, что открыто было... Ладно. Следовало бы наказать тебя за это... Ну да хрен с ним. И чтоб подобного больше не повторилось! – Он строго посмотрел на Чижова. – Не хватает мне еще ЧП в пути следования! От обязанностей старшего я тебя освобождаю. Будешь в вагоне сидеть. Все, иди!

Алексей молча встал и вышел, чувствуя, как набухает под глазом огромный синяк.

Он лежал на своей полке, заложив руки за голову и глядя в потолок. Его тронул за локоть Виталик и испуганно проговорил:

– Там тебя к окну зовет этот... ну, с которым ты дрался, что ли...

Поезд стоял на очередной станции. Алексей не спеша поднялся и подошел к полуопущенному окну. На перроне стоял Рамазан.

– Эй, салам! – крикнул он и помахал рукой. – Как ты?

– Нормально, – улыбнулся Алексей.

– Я вижу! – засмеялся чеченец, показывая пальцем на синяк под глазом Чижова. Потом улыбка исчезла, он стал серьезным, понизил голос и заговорил: – Больше так не делай. Ты унизил Арби тем, что пришел к нему на разборки и ударил двух моих земляков. Все это видели. Скажи своему офицеру, чтоб держал тебя подальше от наших... Хотя лично у меня к тебе претензий нет, ты мне нравишься. – Он оглянулся на свой вагон, помолчал, усмехнулся и добавил: – Ты показал себя мужчиной. Жаль, что ты не чеченец...

Затем он улыбнулся, помахал рукой и побежал к вокзалу, торопясь успеть в станционный буфет. Алексей проводил его глазами, снова лег и задумался. Предупреждение Рамазана не было простой угрозой. Чижов вырос на Кавказе и прекрасно разбирался во взаимоотношениях кавказских мужчин. Там национальность значения не имела, либо ты ведешь себя как человек, либо нет. Разборка с чеченцем еще не закончена, о чем его и предупредил Рамазан. И зачем только черт понес его в этот вагон... Можно было сделать вид, что ничего не произошло, но Алексей знал, что потом он не спал бы несколько суток от обиды и унижения.

Хоть Чижов и был прав на все сто процентов перед любым мальчишеским судом, чеченцы подобного поведения ему не простят. Просто потому, что они чеченцы. Именно эта национальность на Кавказе противопоставляет себя всем остальным. Только они – люди. Остальные никто. А ведь в следующий раз может и не повезти в драке с численно превосходящим противником. А быть избитым и зарабатывать себе травмы и переломы Алексею не хотелось. Сегодня все прошло удачно, и он отделался ерундой.

Через четверо суток новобранцы прибыли в Соликамск, их пересадили в «Уралы», и огромные машины, крытые брезентом, двинулись на север по льду замерзших рек, так хорошо заменявших дороги зимой в непроходимой тайте. Молодые ребята с юга России с удивлением увидели занесенный двухметровым слоем снега лес в ноябре месяце. Для них ноябрь дома – это холодные дожди днем и заморозки по ночам. А на Северном Урале была уже глубокая зима. Обледеневший брезент кузова продувался холодным режущим ветром, и призывники невольно жались друг к другу, стараясь подольше сохранить тепло своих тел. Чижову не повезло. Он, как один из самых рослых, стоял первым при посадке в кузов, и его место оказалось у самой кабины.