Сергей Донской - Детоубийцы

Странный все-таки этот народ, украинцы, подумал Белов. Славяне, может, и братья, но все же двоюродные.

Он смотрел из кабины на стоящего внизу Приходько и понимал, что они расстаются навсегда. Джезла его не волновала. Она всегда оставалась для него чужой.

Белов отсчитал пятьдесят тысяч шиллингов, свернул их трубочкой и приготовился бросить украинцу.

– Держи, – сказал он.

– Что это? – спросил Приходько.

– Я нанял тебя за сто штук, забыл? А заплатил только половину.

– Прощаю, – быстро сказал Приходько, схватил Джезлу за руку и потащил ее за собой. – Все, бывай, Олег! – Он помахал издали, а потом поднес ладонь к губам и сложил рупором: – На полу мой пистоль с полным магазином и парочка гранат, может, пригодятся.

Белов улыбнулся и пожал плечами, мол, зачем они мне?

– И правильно, – прокричал Приходько. – Забей болт на задание. Сваливай отсюда. Лучше всего через границу с Руандой, там проще всего.

Продолжая улыбаться одной половиной рта, Белов покивал.

Приходько пошел дальше, больше не оборачиваясь.

– Значит, через границу с Руандой советуешь? – задумчиво пробормотал Белов.

Автовокзал был совмещен с базаром и воскрешал в памяти одну сплошную барахолку, образовавшуюся на месте СССР. Белов, обработавший лицо и руки автобронзатором, почти не отличался от аборигенов, месивших ногами грязь, оставшуюся после очередного ливня. Очень смуглый, в темных очках и яркой рубахе местного производства, он не привлекал к себе внимания.

Перед посадкой в автобус пришлось пройти поверхностный досмотр на предмет ношения оружия. Хотя при себе у Белова не было даже перочинного ножичка, он весь внутренне сжался, когда подошла его очередь, и вокзальный полицай ощупал его мимоходом.

Все обошлось, но меры предосторожности на этом не закончились. Перед отправлением в Руанду бортпроводник прошелся по автобусу, снимая всех пассажиров на видеокамеру.

– Для общей безопасности, – приговаривал он, – во избежание воровства.

Сосед Белова – пожилой негр в молодежных очках – опасливо обхватил свою клетчатую спортивную сумку. Белов равнодушно отвернулся к окну, давая понять, что чужая сумка его не интересует.

Минут двадцать пять ушло на то, чтобы пробраться по запруженным людьми и транспортом улицам от автостанции за город. Затем автобус разогнался и побежал веселее. Правда, по пути он совершал множество остановок, и каждый раз его осаждали, а то и брали приступом настырные торговцы всевозможной съедобной и несъедобной всячиной. Запасшись пивом, Белов не отрывался от окна, за которым проплывали зеленые холмы, равнины, поросшие бурой слоновой травой, и небольшие деревушки.

Пейзаж ничем не отличался от того, который увидел Белов вчера вечером в районе Энтеббе, только не хватало щитов с надписью «Аэропорт» и самолетов, взлетающих или снижающихся на горизонте.

Выбравшись из маршрутки за пару километров от аэропорта, Белов достал телефон и набрал номер покойного Петракова. Ответил настороженный мужской голос. Прикинувшись полным болваном, Белов затараторил в трубку по-английски:

– Господин посол? Это я, Олег Белов. Меня ищет полиция. Выручайте. Я жду вас ровно сутки на берегу озера возле дома Приходько. Все, разговор заканчиваю, потому что у меня садится батарея.

После этого он уселся в тени кустарника и стал ждать. Минут через двадцать со стороны аэропорта проехали три полицейские машины и удалились на север. Этого и следовало ожидать. Мобильник убитого Петракова, разумеется, находился в распоряжении полицаев, и они решили, что теперь-то Белов от них не уйдет. Будут устраивать засады, оцеплять бунгало и вести переговоры по рации далеко отсюда. А путь в аэропорт был открыт.

Первое, что сделал Белов, очутившись в аэропорту, это забронировал билет в Москву на следующий день. Когда полицейские поймут, что остались с носом и примчатся обратно в Энтеббе, размышлял он, они обязательно проверят списки пассажиров. И устроят очередную засаду, что, собственно говоря, от них и требуется.

Отойдя от стойки, Белов выяснил, что самолет на Абуджу вылетает после полуночи, без десяти минут два. Это означало, что генерал Тананзе не соврал, поскольку правильно назвал рейс. Если, конечно, новоявленные мистеры Берри не улетели этим же рейсом, к примеру, вчера.

Решив не думать о плохом, Белов стал прогуливаться по залу. Не то чтобы он надеялся сразу натолкнуться на братьев, но было полезно изучить все входы и выходы, расположение видеокамер и прочие детали, которые могут пригодиться позже.

В здании аэропорта не было слышно шума взлетающих самолетов, зато здесь постоянно звучал приятный женский голос, объявлявший приземление или приглашавший на вылет. Было приятно обнаружить, что в мире существует так много светлолицых людей. Лишь треть пассажиров составляли чернокожие. И Белов не заметил ни одной кавказской физиономии.

Только бы они появились! Белов не сомневался, что справится с обоими братьями. Беридзе будут без оружия, с которым нечего и надеяться пройти досмотр. Это обстоятельство Белова ничуть не смущало. Он полагал, что на подобных нелюдей не распространяются никакие законы и моральные принципы. Убивать вооруженных, убивать безоружных, сидячих и лежачих, больных, сопливых, раскаявшихся, прослезившихся. Убивать всяких, пока планета не очистится от этой смертоносной плесени!

Об этом и о многом другом успел передумать Белов, пока, около десяти часов ночи, не заметил младшего Беридзе, Гоги. Машинально оглаживая гладко выбритое лицо, тот медленно шел по залу, словно высматривая кого-то. Чтобы не столкнуться с ним, Белов задержался у витрины с журналами, а потом неспешно побрел следом походкой праздношатающегося.

Через пару минут навстречу Гоги вышел усатый Гиви, они обнялись, похлопали друг друга по спинам и стали оживленно болтать по-своему, видимо, делясь впечатлениями о проведенном врозь времени. Им было весело, они смеялись.

Белову весело не было. Но если бы не опасение выдать себя, он бы тоже обязательно улыбнулся.

Грузины покинули бар лишь после того, как было объявлено о начале посадки на «Боинг», следующий в Нигерию. Белов набрал полную грудь воздуха и медленно выпустил его, успокаиваясь. После возлияний братья никак не могли пройти мимо туалета. И они не прошли.

В зале аэропорта было малолюдно, а те редкие пассажиры, которым предстоял ночной вылет, были сонными и тихими.

Досчитав до пятнадцати, Белов повесил расстегнутый рюкзак на левое плечо и открыл дверь, за которой скрылись Беридзе.

В сверкающей кафелем комнате с тремя умывальниками было пусто. Бесшумно пройдя дальше, Белов увидел Гиви, стоящего над писсуаром. Туфли Гоги виднелись в щели под дверью одной из двух кабинок.

Гиви обернулся.

– Это хорошо, что вы здесь, – сказал Белов, доставая из рюкзака пистолет с глушителем, рукоятка которого была обмотана полиэтиленом. – Буду мочить вас в сортире.

Его голос, резонирующий среди кафельных стен, звучал резко и отчетливо.

– А?

Рот писающего грузина раскрылся.

– На! – сказал Белов.

Пистолет дважды дернулся в его руке. Продырявленная физиономия Гиви изменилась до неузнаваемости, стена за его головой украсилась кровавым нимбом.

Он еще падал, держась за свой струящийся член, когда Белов направил ствол на кабинку.

Хлоп! В двери появилось аккуратное отверстие. Ноги Гоги оторвались от пола.

Хлоп! Внутри кабины раздался стон, сопровождающийся глухим ударом.

Стреляные гильзы вылетали из пистолета и со звоном падали на кафельный пол. Горький пороховой запах наполнил помещение.

Хлоп! Хлоп!

Приблизившись к дверце, Белов пнул ее ногой, а потом рванул на себя. Издыхающий Гоги провалился в щель за унитазом, вяло дергая ногой в спущенной штанине. Кабинка была заляпана красным, как будто здесь резвился спятивший маляр.

– Страшно? – спросил Белов, глядя в расширившиеся глаза грузина.

А потом вогнал последнюю пулю прямо между ними.

Двое мужчин, заглянувших в туалет, застали Белова, моющего руки под краном.

– Нельзя, – сказал он по-английски.

– Почему? – удивился один из вошедших, говоривший на французском языке.

– Террористы, – сказал Белов и красноречиво всплеснул руками. – Взрыв, бо-ом-м-м!!!

Переглянувшись, мужчины ретировались. По всей видимости, они не испугались взрыва, а просто приняли Белова за буйнопомешанного. Однако их ожидал сюрприз. Скорее неприятный, чем приятный.

Прежде чем покинуть заведение, Белов достал из рюкзака гранату, выдернул чеку и, отпустив предохранитель, катнул ее по полу в сторону брошенного пистолета. Затем, сорвавшись с места, выскочил из туалета и, падая ничком, заорал:

– Террор! Бегите!

Второе слово утонуло в грохоте взрыва, в зал выплеснулся раскаленный, пропитанный дымом воздух, шрапнелью полетели осколки стали и кафеля. Кто-то покатился по мраморным плитам.