Засада на призрака - Сергей Васильевич Самаров

— Да, как только вы с Олегом Николаевичем уехали, она сразу подступила ко мне с вопросом — что я вам сообщила на ухо? Я ответила честно. Тогда она ушла в другую комнату, на третий этаж, а вернулась с телефоном в руке. Сказала, что сосед ждет гостей и просит приготовить ему чай, а то соседу перед гостями неудобно, что он, человек вроде бы состоятельный, домработницы не имеет — он по настоянию ревнивой жены как раз недавно предыдущую уволил. Я, ничего не подозревая, пошла. А сама Екатерина Сергеевна, как я позже поняла, в это время к брату поехала.

— Да, — согласился Бармалеев, — она к брату поехала. Я ее машину видел на парковке, но особого внимания этому не придал: мало ли что — разве сестра не имеет права к брату съездить? В этом ничего противозаконного нет. А придать, как показало дальнейшее развитие событий, следовало бы. Я не поленился и отправил в городское ГИБДД старшего лейтенанта Соловейчикова с запросом по поводу всех черных «Фордов Фокус» в городе. В ответ мне прислали список на четырех страницах. В нем я нашел и машину генерала, и машину Хомутова. Причем машина генерала Сумарокова числилась в розыске. Так что вам, Дарья Сергеевна, повезло, что вы поехали из поселка на угнанном «китайце», а не на своей машине. Вас бы остановили на первом же посту.

— Я потому на своей и не поехала, — сообщила Даша.

— Она же у меня умненькая девочка. Быстро соображает… — Лидия Андреевна опять пожелала погладить дочь по голове, но та сумела быстро уклониться.

— Я вот чего до сих пор не пойму, — сказала Лидия Андреевна. — За что Дашу выбрали? Чем она не понравилась кому-то?

— Дело вовсе не в том, понравилась или не понравилась, — сказал подполковник. — Просто она стреляет лучше других. И ее решили принести в жертву. Кто подумает, что Хомутов свою лучшую ученицу захотел подставить. А смерть Даши только все запутала бы… И ваша, Лидия Андреевна, смерть заодно… Вас обеих Хомутов обязан был убить, как лишние элементы, не вписывающиеся в общий сценарий. Лидия Андреевна, допускаю такой вариант, просто пошла бы прицепом, как свидетель, но в любом случае Хомутов бы оставался ни при чем. Так решил Прогорючий, а его решение в банде — закон. По крайней мере, для входящих в нее офицеров Следственного управления ФСБ. Пассажир самолета из Сыктывкара, тот, что в машине ждал брата и сестру Хомутовых, в настоящий момент дает показания на других активных и пассивных членов банды. Так вот он сообщил, что некоторые лица, причем главные фигуранты этого дела, сейчас отбывают сроки. Их освобождением и была озабочена по заданию мужа прокурор по надзору. Но нескольким людям, если их так можно назвать, она не смогла обеспечить условно-досрочное освобождение, за что и поплатилась. Ее наказали в пример другим, кто придет на ее место. Хочется надеяться, что это будет честный и бескомпромиссный человек.

— А какова во всей этой истории роль сирийцев? — после небольшой паузы спросила Дарья Сергеевна.

— Двое первых — вообще мелкие сошки. А бывший акыд Ахмед Самаам — крупный сирийский воротила наркобизнеса, потерявший свои каналы поставки наркоты в Европу и в США. Он решил подключиться к нашему каналу, но, получив удар от старшего сержанта Кренделя, вышел из игры. Но если бы его не убили, думается, его конец был близок, поскольку его и без того уже вели сирийские следственные органы. В настоящее время следствие занимается его женой, которая и была у акыда мозговым центром. Таким образом, из настоящих и мнимых сирийцев остается только полковник Следственного управления ФСБ Курносенко. Это хитрый и умный делец выполнял в Сирии сразу две задачи — служебную и собственную. Согласно служебному заданию он следил за генерал-полковником Сумароковым, чтобы тот не попал под влияние военной разведки, но был бы под влиянием ФСБ. Поскольку я плохо осведомлен в данном вопросе, я затрудняюсь дать оценку действиям Курносенко на служебном поприще. А вот в личном плане он вполне преуспел, если не брать во внимание его конечный провал. В России ему грозит пожизненное заключение, но за убийство при побеге двух часовых его выдачи требует Сирия. А это, согласно законам военного времени, чревато смертной казнью. Есть крылатая фраза из какого-то фильма, кажется, из «Гусарской баллады»: «Заслужил — носи!» На мой непросвещенный взгляд, полковник Курносенко вполне заслужил и пожизненное заключение, и смертную казнь. Заслужил — пусть и носит.

— Теперь к основному вопросу, — строго сказала Даша. — Почему мешок оказался здесь, в жилой квартире, а не в Наркоконтроле, или даже в Министерстве обороны, или в ГРУ, поскольку оно здесь замешано?

— Ну, сразу вас поправлю, такой организации, как ГРУ, давно уже не существует, — ответил подполковник. — ГРУ уже давно называется Главным управлением Генерального штаба. Теперь о Наркоконтроле. Наркоконтроль, исключая отдельные операции, проводимые по специальному письменному приказу, трудится по обычному рабочему графику, и в ночное время помещение опечатывается и сдается под охрану. Теперь что касается Министерства обороны и Генерального штаба. У этих ведомств нет помещений для хранения такой большой партии героина. К тому же не вызывают доверия бойцы охраны. Они могут и сами, на свой страх и риск, попробовать, могут и передать груз людям, которые предъявят им удостоверения ФСБ. Такой вариант тоже рассматривался.

— А у нас, выходит, есть приспособленное помещение? — резко спросила Даша. — И охрана у нас надежная тоже есть? Я и мама?

— И еще я и саперный взвод моего батальона вместе со своим командиром.

— Один из этих бойцов — я его узнала, хотя он по-другому одет, — мне колеса на машине прострелил…

— Но он же не стал стрелять в вас, хотя мог бы.

— Короче говоря, так все было и задумано, чтобы Хомутов с сестрой пришли?

— Мы не знали, что это именно он придет. На постороннего рассчитывали. А то, что пришел он — большая удача. Получается, мы сразу захватили и активного члена банды, и снайпера-убийцу. Да и вас с матерью смогли защитить.

— Хорошо защитили, нечего сказать. У мамы голова, наверное, до сих пор раскалывается…

Лидия Андреевна только что выпила вторую таблетку «Пенталгина», а подполковник обработал хлоргексидином, который нашелся в доме, глубокую ссадину на ее лбу. Он громко признал свою вину:

— Я виноват. Я первым в