Александр Тамоников - Коридор без света

Скоробогатов с Алексеевым ворвались в сектор отдыха поляков.

Разбуженные взрывами и очередями, они еще находились в кроватях.

В комнате, несмотря на рассвет, было сумрачно. Алексеев включил верхний свет.

Приподнявшийся Глиняк, с ужасом глядя на чужаков, произнес:

– Кто вы? Что вам нужно?

– Подъем, подонки, счет до трех! – рявкнул командир группы.

Поляки встали.

– Карл Глиняк и Мацей Росицкий?

– Да, – дрожащим голосом ответил профессор.

– Изобретатели психотропного препарата эфербон?

Поляки переглянулись.

– Извините, вы русские? – спросил Глиняк.

– Здесь и сейчас вопросы задаю я.

– Да, но мы ученые, нас наняли, чтобы провести исследования.

– Это ты будешь в другом месте объяснять. Одеваться! Быстро!

Услышав пулеметную очередь и разрыв выстрела «РПГ», Скоробогатов вызвал на связь Лургина:

– Что у вас?

– Со стороны кишлака к усадьбе попытались пройти с десяток вооруженных людей.

– Что с ними?

– Большая часть уничтожена. Остальные, это три человека, бросив оружие, ломанулись обратно в кишлак.

– Хорошо. Отслеживайте обстановку. Всех прорывающихся гасить на месте.

– Принял, командир.

Поляки оделись.

– А теперь, господа, показывайте лабораторию.

Из сектора отдыха имелась дверь, и не пришлось выходить в сад.

Лаборатория впечатлила. Здесь было все необходимое.

– Где препараты? Готовые и еще не доведенные? – спросил Скоробогатов.

– В сейфе готовые, на стеллаже материал, требующий доработки.

– Открывай сейф!

Глиняк открыл металлический ящик, вытащил коробку, поставил на стол.

– Это все? – спросил командир группы.

– Да. Основная партия в Дурме.

– Собирайте разработку в этот ящик, и выходим.

– Что вы хотите с нами сделать? – спросил Росицкий.

– Расстрелять, – коротко ответил Скоробогатов.

Поляки побледнели.

– Испугались? А делать гадость, способную убивать тысячи мирных людей, не боялись? Ответ держать не боялись? Или надеялись, получив деньги, спокойно жить в своей Польше?

– Но мы же только ученые.

– Мрази вы, а не ученые, – бросил Алексеев. – Выполнять, что сказано!

– Прошу, не убивайте, – выдавил из себя Глиняк.

– Если бы ты, урод, знал, как я хочу тебя пристрелить, – процедил Скоробогатов, – но… считайте, что вам повезло, у меня приказ взять вас живыми.

– Нас перевезут в Москву?

– Да.

– Что будет потом?

– Все, тварь, закрыл пасть! Что будет, узнаешь. Готовь таблетки – и на выход.

Станция Скоробогатова сработала сигналом вызова.

– Первый, – ответил он.

– Двенадцатый, только что на связь выходил Второй, объект Дурм отработан, склад с дурью обнаружен, двое минируют спуск к реке. Второй просит определить порядок дальнейших действий.

– Передай ему, подготовив спуск к подрыву, нейтрализовав банду Ремизи, выйти на открытую местность и обозначить площадку посадки вертолета, не забывая об обороне.

– Принял, передам.

Скоробогатов вывел на улицу поляков. У входа в закрытый дом стоял Белов, у его ног валялся связанный полуголый боевик.

– Хатини? – спросил командир группы.

– Он самый, Рома.

– Живой?

– Живее всех живых, немного не выспавшийся, правда, но с головой порядок, показания давать сможет.

От центральных ворот на командира смотрели бойцы, занявшие позиции обороны со стороны кишлака.

– Так, всем пока находиться на местах! – крикнул Скоробогатов. – Коля, – обернулся он к Белову, – прими химиков да смотри, чтобы не сбежали, у них коробка с дурью, ее под контроль.

– Понял.

Скоробогатов вызвал по портативной станции командира экипажа «Ми-8» капитана Лаприна:

– Арма! Ответь Первому!

– На связи!

– Мы закончили. Подлетай к восточной оконечности Рахнуда.

– Принял.

– И поторопись, нам неизвестно, не идет ли уже сюда банда из Файзабада.

– Встретим!

– Это я решу. Грузи армейцев и подходи, площадка есть.

Спустя двадцать минут «Ми-8», повисев с полминуты над усадьбой, пошатываясь, спустился на площадку за дувалом и арыком.

– Внимание, на прикрытии Рубасов и Бургин, остальные на борт! – отдал команду майор.

– «Вертушку» видите? – вызвал он Лургина.

– Конечно.

– Снимайтесь, и бегом к ней!

– Наш афганский друг сказал, что уходит.

– Это его право. Бегом к машине!

– Есть.

В 6.15 «Ми-8» поднялся над усадьбой Хатини, подожженной выстрелами из «РПГ-7». До этого из дома вывели наложницу, которая пустилась к кишлаку.

В 6.25 «Ми-8» принял на борт подгруппу капитана Самойлова и тут же взмыл в небо.

Самойлов с дистанционки произвел подрыв тропы, ведущей к реке. Белов, увидев в иллюминатор облако пыли над дорогой между Рахнудом и Дурмом, крикнул:

– Командир, похоже, «духи» прут к Дурму!

Тут же из кабины вышел бортмеханик:

– Товарищ майор, на дороге к Дурму два внедорожника и грузовик, в кузове порядка двадцати «духов», капитан Лаприн просит разрешения уничтожить банду огнем неуправляемых ракет.

– Разрешаю!

Бортмеханик исчез в кабине. «Ми-8» развернулся и пошел навстречу вражеской колонне.

Поздно поняли маневр вертолета игиловцы, что засели в Файзабаде, и поздно разглядели контейнеры с НУРами. Ракеты ударили с двух пилонов. Грибы взрывов накрыли колонну, не оставив боевикам шанса выжить. Отработав цель, капитан Лаприн отвернул вправо и, пройдя над самыми вершинами хребта и Пянджем, взял курс на Айни. Скоробогатов по спутниковой станции вызвал командира боевой группы таджикского спецназа:

– «Барк»! Вьюн!

– На связи, – ответил майор Рамон.

– Что у тебя, коллега?

– Порядок. Банду Сангала нейтрализовали. Единственно, не смогли взять начальника погранзаставы, застрелился сам.

– Наша помощь нужна?

– Нет, мы тоже начинаем эвакуацию.

– Пойдете в Айни?

– Нет.

– Жаль, а то бы встретились, познакомились.

– Придется как-нибудь в другой раз.

– Удачи тебе, майор!

– И тебе удачи!

В 9.12 «Ми-8» приземлился на аэродроме Айни.

Группу встретил полковник Жуков.

– Молодец, Рома, сработал на «отлично»!

– Володарскому докладывать?

– Я доложу. Химики у тебя?

– Вместе с Хатини.

– Прелестно! Давай всех в самолет. Я свяжусь с Володарским.

Бойцы спецназа перешли в ожидавший их «Ту-134», подняв по трапу растерянных и испуганных поляков вместе с главарем всей банды Асадом Хатини. Поднялся на борт и Жуков, показал Скоробогатову большой палец.

Лайнер вырулил на взлетку и, взревев двигателями, рванул по полосе.

Скоробогатов откинулся в кресле.

– Тяжело было? – спросил его Жуков.

– Да нет! Как обычно, Сергей Петрович.

– Как обычно, – проговорил тот и, покачав головой, добавил: – Володарский объявил всем благодарность.

– Лучше бы напряг какое-нибудь турагентство и оформил на всех путевки куда-нибудь на Мальдивы.

– Ты же знаешь, Рома, вам нельзя за границу!

– Да? – изобразил удивление Скоробогатов. – А где мы еще пару часов назад были? Или Афган, Иран, Сирия, Йемен, да все страны, где работали и где еще будем работать, не заграница?

– Это другая заграница.

Старшие офицеры рассмеялись.

– Выпьешь? – неожиданно предложил непьющий Жуков.

– С удовольствием, – ответил Скоробогатов.

Полковник передал ему армейскую фляжку:

– Только один, парням не давать.

– Ничего, дома отметим. Гульнем по полной.

– Уверен?

– Хуже нет – выходить на боевые с куратором, – вздохнул майор.

И вновь старшие офицеры рассмеялись. И повод для радости был. Страшная угроза устранена. По крайней мере, в ближайшее время эфербон продавать некому. Ну а позже те же поляки создадут противоядие этому препарату. А может, все сложится и иначе. Но от этого повод не исчезал.

– Я подремлю, Сергей Петрович, – сделав два глотка, сказал Скоробогатов.

– Отдыхай, Рома!

«Ту-134», набрав высоту, пошел к аэродрому промежуточной посадки.

Бойцы группы отдыхали. Они сделали свое дело.

А лайнер плыл над белыми облаками, и не верилось, что под ними может идти война, литься кровь, греметь выстрелы и взрывы. Под ними должна быть мирная, цветущая земля. И жизнь. Та жизнь, ради которой молодые парни на борту самолета готовы были жертвовать всем. Потому что у них такая работа. Обычная для них работа.