Альберт Байкалов - Победу ни с кем не делим!

– Вы решили бросить меня? – разозлилась Барбара. – Так идите своей дорогой. Мне и без вас плохо. Я сама пострадала на этой войне и даже не знаю, от кого… Вы хотя бы живете на этой земле, а я прилетела из-за океана.

– Как бы я хотел, чтобы на вашем месте оказалась ваш госсекретарь, – мечтательно закатив глаза, проговорил он. – Эта женщина без сердца! Зачем ей наша земля? Ей что, плохо живется? Она на другом конце земли. Какое ей дело, где и с кем будут жить осетины? Зачем совать свой нос в чужие дела?

– Вы неплохо разбираетесь в политике…

Она осеклась. Мужчина очень резко шагнул к ней, и она отпрянула, решив, что он хочет ее ударить. Однако он протянул руку. Тут она заметила, что в другой держит что-то вроде посоха, на который опирается.

Барбара подогнула здоровую ногу и стала медленно выпрямляться. Было видно, что ее новому знакомому тяжело ей помогать. Он сам едва держался на ногах. Наконец ей удалось встать. Голова немного закружилась. В глазах на некоторое время сделалось темно. Их лица были так близки, что Барбара ощутила дыхание мужчины и непроизвольно отвернулась.

– Я три дня не видел зубной щетки, – он улыбнулся. – А теперь, после того как мне двинули прикладом, она вовсе не пригодится.

Барбара подумала, что ему доставляет удовольствие создавать ей дискомфорт.

– Вы же видите, что мне тоже перепало.

– Надо отойти подальше от этого места, – он обхватил ее за талию, слегка прижал к себе и осторожно пошел. Немного удалившись от дороги, они наткнулись на небольшую полянку. Он помог Барбаре опуститься.

– Спасибо, – растерянно проговорила она.

– Не за что, – он огляделся. – Что у вас с ногой?

– Еще вчера подвернула, – она отмахнулась. – А у вас?

– Осколок, – он сокрушенно вздохнул. – Нога цела. Он попал в спину.

– Как вы здесь оказались? – Барбара стала растирать голень. Боль немного отступила.

– А вы? – задал он встречный вопрос. – Где русские? Может, вы скажете, что сейчас творится вокруг?

– Я сама плохо понимаю, – она пожала плечами. – Наш старший говорил, будто русские уже заняли весь север Грузии.

– Значит, нам нечего бояться! – воскликнул он. – А те, кто напал на вас, это были грузины.

– Вы видели? – она подалась вперед. Ведь снова совершенно посторонний человек подтверждает ее догадки!

– Стрельбу слышал, – он показал палкой ей за спину. – Там прятался.

Неожиданно Барбара вспомнила, что до сих пор не знает имени своего нового знакомого:

– Как вас зовут?

– Илья Харитонович Габаев, – ответил мужчина и замер в ожидании ответа.

– Меня Барбара.

– Вы правда из Америки? – неожиданно спросил он.

– Почему вы спрашиваете? – она неподдельно удивилась.

– Ни за что бы не поверил, что можно вот так увидеть живую американку в таком виде, – он развел руками. – Мне казалось, что вы немного другие. Еще говорите лучше любого грузина.

– Это моя работа, – пояснила она. – Я спортивный корреспондент.

– Неужели это можно назвать соревнованиями? – грустно пошутил он.

– Война началась в день начала Олимпийских игр. Это варварство. Я была на пути в Пекин. Мне поручили сделать остановку.

– Видите, как бывает? Если бы двадцать лет назад кто-то мне сказал, что такое случится, я бы плюнул ему в лицо, – он грустно вздохнул. – Конечно, такой дружбы с грузинами, о которой многие любят говорить, у нас никогда не было. Это тоже крайность. Часто дрались. Как-никак разные национальности. Вот даже рыжим достается иногда только за цвет волос. А здесь все другое – язык, культура.

– Что с вами произошло? – продолжала допытываться Барбара.

Некоторое время Илья молчал. Полуприкрыв веки, он словно прокручивал в голове те события, которые ему пришлось пережить. Неожиданно у него дернулась щека и заиграли желваки.

– Я живу в селе Сатикар, Цхинвальского района. Седьмого августа в середине ночи начали рваться снаряды. – Он поежился. – Стоял такой грохот, что мы убежали в лес. Под утро стрельба стихла. Я с сыном решил вернуться. Мой дом был недалеко от сельсовета.

– Что такое сельсовет? – не поняла Барбара.

– Там работает главный в нашем селении человек, который нами руководит, – после небольшой паузы пояснил он.

– Ясно, – кивнула она. – Мэр.

– Наверное, – согласился он. – Я не знал, что творится. Хотел выпустить корову. Но оказалось, в сарай попал снаряд. В это время из сельсовета выскочили грузинские солдаты. Они повалили меня на землю и стали бить. Потом двое схватили за руки и потащили в соседнее село. Оно грузинское. Куис называется.

Илья замолчал. Барбара посмотрел на него и увидела, что на его глаза навернулись слезы.

– Если вам тяжело вспоминать, не надо говорить…

– Нет, вы должны. Слышите! Вдруг я умру? Из леса выскочил мой сын. Он с палкой бросился на них. Они убили…

Барбара потупилась. Она была не в силах смотреть, как этот человек терзает себя воспоминаниями.

– Меня потащили дальше. Там на дороге камни. Одежда изорвалась, – он показал на себя. – Это я снял с убитого. Он тоже русский.

– Вас было двое? – зачем-то спросила она.

– Сейчас… – Он нахмурился, собираясь с мыслями. – Меня дотащили до центра села и бросили. Я был без обуви, она слетела, штаны сползли. Все тело в крови… Грузины сорвали всю одежду, обзывали «русской собакой». Потом притащили еще семь человек. Нас погрузили в машину и повезли в Грузию. Мы проехали Гори. Здесь, недалеко, съехали в лес. Потом нас вели пешком к реке. Там заставили мыться. Вода была холодная. Кто как мог, привел себя в порядок. Тогда грузинские солдаты стали раздавать нам форму русских. Они не скрывали, что нас убьют и положат рядом с деревнями, где вырежут все население…

– Так вот оно что! – протянула Барбара.

– Я преподаватель истории, – он вздохнул, – только фашисты могут сравниться с Саакашвили и его солдатами.

– Что было потом?

– Один человек отказался одеваться, – Илья показал на себя. – Это его одежда. Они убили его тут же и бросили в реку. А я и еще несколько человек побежали. Не знаю, как у меня получилось. Все болело. Но когда хочешь жить, пойдешь на все. У меня еще есть надежда, что жив младший сын. Ради него я сделал так. Грузины стали стрелять, но не попали в меня. Все остальные погибли. Потом, когда увезли тех, кто не смог бежать или не был убит, я вернулся и переоделся.

Некоторое время оба молчали. Потом Барбара протянула руку и взяла его ладонь.

– Простые американцы не знают правду…

– Думаете, грузины знают? – с горечью в голосе спросил он. – Какой-то мальчишка пришел к власти и стал решать, кому жить, а кому умереть. Никто не имеет такого права. Только Бог. Разве много надо простому человеку? – он вопросительно уставился на нее. – Вы видели, как живут люди. Небольшой дом, семья, сад, работа. Нам не надо дворцов и самолетов. Но почему должен погибать мой сын, а этого выродка дети жить?

По спине Барбары побежали мурашки.

Антон дежурил первым. Через час он уже был вынужден окликнуть Дрона, который устроился в небольшом углублении между кустами. Глаза слипались, а предметы стали двоиться. Это опасно. Нельзя терпеть и пытаться справиться с таким состоянием. Нужен отдых. Небольшой, но его будет достаточно, чтобы потом продержаться еще. Некоторое время Василий бдительно нес службу. Потом Антон снова сменил его. Через час они опять поменялись. Антон проснулся оттого, что правую половину лица стало припекать солнце.

Он огляделся. Местность нельзя было назвать идеальной для работы. Островки леса чередовались с открытыми участками. Заросли кустарника, из которых словно наконечники копий торчали пирамидальные тополя, упирались в виноградники. Справа шоссе, соединяющее Игоети и Каспи. Оба села можно было увидеть, если встать. Группа разместилась как раз на половине пути между ними, на одном из самых высоких холмов.

Дрон услышал возню и оглянулся. Подмигнул и снова уставился в свой сектор.

– Обстановку доложи, – напомнил Антон.

– За все время проехали четыре машины в направлении Каспи. Обе легковые. Одна санитарная в сторону Игоети. Сейчас я ее наблюдаю по дороге на Гори.

Антон проследил за его взглядом. Действительно, шоссе, у которого они ночью попали в засаду, было с этого места видно как на ладони.

– К месту боя никто не приезжал? – заранее зная ответ, все же на всякий случай уточнил он.

– Нет, – подтвердил его предположение Дрон.

– Гори не бомбили? – Антон посмотрел в направлении города.

– Тишина. Если не считать артиллерии. Под утро всполохи были. «Град» работал где-то южнее Цхинвала.

Антон быстро свернул прорезиненный коврик и закрепил его на рюкзаке. Потом вынул упаковку с салфеткой, пропитанной специальным, не имеющим запаха дезинфицирующим и освежающим составом. Снял перчатки. Протер лицо, шею руки. Скомкал, приподнял кусок дерна и сунул под него салфетку. Прихлопнул для верности сверху ладонью. Вынул банку консервированной с мясом перловой каши, снял упаковочную фольгу. Пока работал ложкой, закипела на горелке с сухим спиртом кружка воды. Высыпал туда питательный порошок и сухофрукты. Пока это варево настаивалось, спрятал банку, убрал горелку и посмотрел на часы. Скоро девять. Каждый в общей сложности спал около полутора часов. Пора было действовать.