Уоррен Мерфи - Пир или голод

Глава 43

В одном из гостиничных номеров, окна которого выходят на Таймс-сквер, приезжий потихоньку распаковывал свой чемодан.

Невероятно большой чемодан. Впрочем, чтобы все вместить, он и должен быть очень большим.

В чемодане лежал аккуратнейшим образом сложенный черно-желтый костюм из эластичной синтетической ткани спандекса – верх совершенно черный, а низ в желтую и черную поперечную полоску.

Раздевшись, мужчина натянул на себя этот необычный костюм и тщательно застегнул все молнии и пуговицы. Потом надел на руки перчатки с крагами из прорезиненной ткани, а на ноги – блестящие черные ботинки, чуть хлопавшие при ходьбе. Дело в том, что толстые подошвы имели рельеф пчелиных сот и создавали эффект моментального присасывания к полу.

Наконец, он на голову надел кибернетический шлем с огромными фасеточными глазами зеленой саранчи и двумя усиками – телескопическими антеннами. Шлем так и сиял, как надраенная медяшка.

– Я, – проговорил незнакомец низким властным голосом, – защитник и покровитель всех насекомых, готов встретиться со своей судьбой.

Чуть хлопая при каждом шаге, он спустился на лифте в вестибюль и, не обращая внимания на удивленные взгляды и восклицания прохожих, отправился туда, где кишели бесчисленные автомобили и пешеходы, – на свидание со своей судьбой.

Офицер дорожной полиции Энди Фанкхаузер считал себя видавшим виды человеком.

Привычно управляя уличным движением, он случайно глянул на угол Седьмой авеню и Сорок пятой Западной улицы.

Там абсолютно невозмутимо стоял человек, затянутый в эластичный полосатый костюм. Точь-в-точь огромный шмель!

Человек перешел улицу и двинулся дальше, огромный, жутковатый. Кое-кто удивленно разглядывал его, но большинство прохожих не обращали внимания. Что ж, Нью-Йорк есть Нью-Йорк! Жителей этого огромного города ничем уже не удивишь.

Похоже, странно одетому человеку даже нравилось, что люди его удивленно разглядывают. Во всяком случае, шел он, совершенно не стесняясь, расправив широкие плечи и радостно пружиня шаг. Сейчас он вел себя как последний дурак, но пока еще не знал об этом.

– Не иначе, как проклятый «Фокс» затеял какой-то розыгрыш, – пробормотал Фанкхаузер и вернулся к исполнению своих обязанностей. С того самого дня, как здесь, на Таймс-сквер, погиб при невыясненных обстоятельствах некий Ренд, только и разговоров было о том, что на город скоро нападет целый рой пчел-убийц.

А вчера здесь был пасечник, которого вызвали убрать пчелиный рой, прилепившийся к уличному фонарю как раз в тот день, когда произошло то жуткое происшествие. Фанкхаузер с интересом наблюдал за действиями пасечника. Поразительное было зрелище! Надев на голову широкополую шляпу с защитной сеткой, опускающейся на лицо, и натянув на руки защитные перчатки, он забрался на столб.

Едва пасечник добрался до роя, как пчелы моментально облепили его, словно медом намазанного. Парень осторожно спустился на землю, стараясь ни единым неловким движением не потревожить пчел, и скрылся в своем фургоне. Когда спустя некоторое время он вышел, ни одной пчелы на нем уже не было.

Сегодня уличное движение на Таймс-сквер показалось офицеру Фанкхаузеру не слишком интенсивным. Привычно справляясь с обязанностями регулировщика, Энди на мгновение задумался, как вдруг до его слуха донеслось пронзительное зудение.

Он взглянул на фонарный столб, решив, что пчелиный рой вернулся, но ничего там не увидел. Пронзительное зудение становилось тем временем все громче и нестерпимее.

И тут раздался человеческий крик.

Фанкхаузер попытался определить источник крайне неприятного звука, но тщетно.

Внезапно человек в обтягивающем черно-желтом комбинезоне схватился за голову, скрытую большим шлемом с зелеными фасеточными глазами, и, извиваясь, словно от укусов миллионов пчел, бросился прямо на проезжую часть.

Фанкхаузер никаких пчел вокруг не видел, а человек тем не менее, дико крича, пересек Бродвей, остановился и бешено затряс головой. Спустя мгновение он рухнул на землю и свернулся в тугой комок, словно жук, попавший в открытое пламя. Тут-то к нему и подоспел Фанкхаузер. Пронзительное зудение стихло и словно растворилось в воздухе. Теперь офицер слышал чуть отдаленный, похожий на жужжание, слабый звук.

Странно одетый человек, несомненно, был мертв. Так кричать человек мог только перед смертью. Искоса взглянув на него, регулировщик понял, что искусственное дыхание парню уже не поможет. Внезапно рот мертвеца раскрылся, и Фанкхаузер, похолодев от дурных предчувствий, не увидел в нем языка.

– О Боже! Опять?! Нет, только не это!

Он осторожно снял с погибшего странный шлем и уже не удивился тому, что глаз тоже не оказалось. Поколебавшись, Фанкхаузер снова надел шлем на голову мертвеца, чтобы собравшиеся зеваки не видели окровавленных пустых глазниц.

Рывком поднявшись на ноги, полицейский резко свистнул в свой свисток. Оголтелые автомобилисты, готовые мчаться прямо на толпу собравшихся возле трупа, вмиг пришли в чувство.

– Ни на минуту нельзя отвернуться от этих зверей! Город безумных да и только! – в сердцах воскликнул Фанкхаузер.

Харолду В. Смиту позвонил Юджин Роучи из Центра пчеловодства Батон Руж федерального Министерства сельского хозяйства.

– Получены результаты сравнительного анализа, о котором вы просили, – взволнованно произнес он.

– Почему вы так тяжело дышите? Вы бежали? – поинтересовался Смит.

– Нет, я работал.

– Ну и в чем дело?

– Да в том, – выпалил Роучи, – что я только что побывал в комнате ужасов!

– Объяснитесь, – коротко приказал глава КЮРЕ.

– Сначала я собирался провести исследование относительно присланного крылышка. Но я случайно поднес его к слишком раскаленной лампе, и оно скукожилось от жара.

– Непростительное легкомыслие с вашей стороны!

– Но оно сгорело не полностью, – поспешно продолжил Роучи. – Уголок мне удалось спасти. Но спроецировав на экран его увеличенное изображение, я увидел нечто... В общем, меня чуть удар не хватил!

– И что же вы увидели?

– На спинке у той пчелы было удивительно правильное изображение мертвой головы!

– Понимаю, – бесстрастно произнес Смит. – Продолжайте!

– Я сразу должен был об этом догадаться! Но мне и в голову бы не пришло такое! Кто бы мог подумать?!

– Что подумать? – нетерпеливо спросил директор «Фолкрофта».

Голос Роучи упал до едва различимого шепота.

– В уголке крылышка стояла... черная буква Т в кружочке!

– Вы знаете, что это такое?

– Да любой пятилетний карапуз знает! Это символ торговой марки!

– Торговой марки? – Лишенный воображения мозг Смита привык оперировать только голыми фактами.

– Да! Торговая марка, представьте себе! Я тщательно осмотрел всю пчелу и на правом крылышке обнаружил точно такой же знак. У пчелы есть своя торговая марка!

– Значит, пчела эта, без сомнения, была создана по определенной генетической программе, – заключил Харолд В. Смит. – Точно так же маркируют создаваемые в коммерческих целях некоторые энзимы и бактерии.

– Я тоже так подумал, но потом препарировал пчелу и...

Тут взволнованный голос Роучи приобрел столь таинственную окраску, что глава КЮРЕ вздрогнул от жуткого предчувствия.

К тому моменту, когда Римо с Чиуном очутились на улице, все уже было кончено.

Они устроились на крыше огромного универсального магазина Диснея на Таймс-сквер и внимательно наблюдали за людским потоком внизу. Солнце уже садилось, по всей площади понемногу зажигались огни. Прошло уже больше двух часов, как вдруг Римо заметил человека в странном трико. Черная и желтая полоска, на голове – необычный шлем с зелеными фасеточными глазами...

– Глазам не верю! – выдохнул Римо.

Устроившись на противоположной стороне, мастер Синанджу наблюдал за другой частью площади. Его маленькие ушки теперь были защищены берушами от возможного нападения невидимых пожирателей мозгов.

– Чему, чему? – переспросил Чиун.

Римо указал вниз, на улицу.

– Прямо под нами идет человек-пчела.

Взглянув в указанном учеником направлении, старик увидел шагавшую по Бродвею забавную фигуру. Человек и впрямь здорово смахивал на желто-черное насекомое. К тому же шагал он необычайно пружинисто, а на блестящем его шлеме весело подпрыгивали усики-антенны.

– Вот он, наш Повелитель Пчел! – воскликнул Римо. – Собственной персоной!

И тотчас рванулся к чердачной двери. Но ощутив, что учитель не сдвинулся с места, остановился и воскликнул:

– Поторопись, папочка!

Чиун отрицательно покачал головой.

– Нет, это не он.

– Как не он? Что ты имеешь в виду?

– Посмотри ему на ноги. Он одет как оса.

– Ну да! И что?

– Оса – вовсе не пчела.

– Значит, он и есть та самая не пчела, правильно?