Сергей Соболев - Последний выстрел Странника

Выковырял из пачки сигарету, прикурил от зажигалки. Вспомнилось, как напоследок Диспетчер сказал мне по телефону – «Верь мне!..» Я усмехнулся про себя. Ну да, так я тебе и поверил… Заказчики, как и политики, горазды раздавать обещания. Они многое сулят, они обещают золотые горы. Но когда добиваются своего, когда получают то, к чему стремятся, сразу же забывают о своих клятвенных обещаниях. Это первое соображение. Есть и второе, более существенное соображение на сей счет, но Диспетчеру-Янусу знать о моих потаенных мыслях, о моих истинных намерениях вовсе не обязательно.

Я жду появления некоего Дениса. Из документов у меня при себе лишь украинский загранпаспорт на имя Николаенко Сергея Николаевича. Тот самый паспорт, с которым я путешествовал сначала в Таиланд, затем – вынужденно – в Киев и уже оттуда, на поезде, сюда, в Москву. Я могу спокойно ходить с этим паспортом по улицам, административных уложений я не нарушаю. Задерживать меня тоже не за что, одет я опрятно, внешность у меня обыкновенная, веду себя спокойно, не агрессивно. При мне нет поклажи. Само собой, у меня нет сейчас при себе никакого оружия. К моему документу, к моему паспорту докопаться какому-нибудь московскому стражу правопорядка будет трудно. Даже украинские пограничники, не раз державшие этот паспорт в руках, когда я пересекал границу «нэньки», не выказывали в отношении этого сделанного по моему заказу и за приличные деньги документа никаких претензий или подозрений.

Ждать сколь-нибудь долго мне не пришлось.

Не успел я выкурить и половину сигареты, как возле меня остановился мужчина лет тридцати, одетый в коричневую кожаную куртку и кепку, – он шел по моей стороне улицы.

У этого подошедшего ко мне субъекта обычная заурядная внешность, ничего плохого про такого не скажешь. Хорошего, впрочем, тоже. Хотя одет он иначе, чем несколько дней назад, хотя его узкое костистое лицо более не украшает короткая щеточка усов, я его сразу опознал. Это не кто иной, как Dennis – тот самый тип, с которым я пересекался в бангкокском ресторане The Oval Room, расположенном неподалеку от квартала американских посольских учреждений по адресу Sukhumvit Road, 20-th soe. Тот самый субъект, что передал мне конверт с авиабилетом, а затем сразу же покинул это учреждение, оставив меня там наедине с роившимися в моей бедовой черепушке вопросами.

– Меня зовут Денис, – негромко произнес он на языке родных осин, глядя не на меня, а чуть в сторону. – А ты…

Я хотел сказать, что мы уже знакомились, но решил, что это ни к чему. Каждый из нас играет какую-то свою роль и действует сообразно некоему сценарию. Ну что ж, Dennis-Денис, время покажет, какова твоя роль в этой истории, катящейся к финалу, и по чьему именно сценарию ты действуешь.

– Сергей.

– Я так и понял.

Ни он, ни я не сказали даже ради приличия, что мы рады этому нашему повторному знакомству. Но это и понятно: люди нашего круга, как правило, очень не любят заводить новые связи.

– Что дальше? – спросил я.

Тот, кто назвался именем Денис, достал из кармана куртки две маленькие книжицы в кожаных корочках и протянул их мне.

– Держи… это служебное удостоверение и пропуск с вкладышем.

Я развернул удостоверение личности в коричневатом переплете с надписью золочеными буквами: ФГУП «ИЗДАТЕЛЬСТВО «ИЗВЕСТИЯ».

Так, так… фото в этом невесть кем сделанном документе вклеено точно такое же, что и в моем паспорте.

В графе «должность» указано: «СТАРШИЙ СПЕЦИАЛИСТ МТО».

В графе ФИО записано: Николаенко Сергей Николаевич.

Я посмотрел вторую книжицу, она синего цвета с надписью на корочке – ПРОПУСК.

В документе тоже вклеена моя фотография; в графе ФИО значится то же, что и в известинском удостоверении. В книжицу вложен бумажный вкладыш с синей полосой, с моей же образиной на фото и с теми же данными, что и в удостоверении.

– Теперь слушай внимательно, – полушепотом произнес мой новый знакомый. – Я пойду первым через тот пост, что на другой стороне улицы. Далее – в Настасьинский! Ты, Сергей, двигай вслед за мной, но держи дистанцию в тридцать-сорок шагов. Да, еще один важный момент… Видишь на проходе арку металлоискателя?

– Вижу, – не глядя в ту сторону, сказал я. – И что?

– У тебя нет при себе… чего-нибудь… ну, сам понимаешь.

– Я – пустой.

– Еще одна «рамка» будет на входе в само здание!

– Говорю же, что у меня при себе нет никакого инструмента.

– Я должен был спросить, – сказал «Денис». – У тебя есть вопросы?

О да, у меня на языке вертится куча вопросов, но не все из них я могу задать этому типу здесь и сейчас.

– Они меня пропустят? – Я покосился на стоящего в полусотне метров от нас, рядом с патрульным «Фордом», в самом устье Настастинского переулка, полицейского сотрудника. – Проблем не будет?

– «Известинских», тех, у кого такие пропуска, а также строителей, которые сейчас там работают, в комплексе, пропускают через этот проход без вопросов…

– А если спросят, где именно, в каком здании работаю?

– Скажешь – в главном, в административном корпусе.

– А что означает сокращение эмтео?

– Материально-техническое обеспечение. Теперь понятно?

– Теперь понятно.

Этот сухощавый, невзрачной внешности мужчина, искоса поглядев на меня, сказал своим сухим бесцветным голосом:

– Сергей, документы реальные и абсолютно надежные. Следуй на расстоянии за мной… и я проведу тебя через квартал в само здание.

Я немного выждал, как мне было сказано; а затем, когда мужчина в коричневой куртке миновал пост, направился – неспешно – в ту же сторону.

– Куда следуем? – повернувшись ко мне, поинтересовался сотрудник в форме ДПС.

– На работу, – сказал я (что, по сути, соответствует действительности). – Работаю я здесь, – уточнил я, вытаскивая из внутреннего кармана полученные только что корочки.

Полицейский лишь мельком взглянул на мое удостоверение; пропуск же, полученный от «Дениса», мне здесь вообще не пришлось показывать. Пройдя мимо скучающего стража порядка, пройдя затем в оставленный в заграждении проход, я направился вслед за маячащей впереди мужской фигурой в глубь переулка.

Вскоре мы свернули из переулка налево. Затем, пройдя между двумя строениями, затянутыми защитными сетками и строительными лесами, в еще недавнем прошлом принадлежавшими знаменитому на протяжении многих десятилетий издательскому комплексу «Известия», направились к самому дальнему – и ближнему к Пушкинской площади и Тверской – зданию.

К тому самому хорошо известному своим авангардным, в стиле «конструктивизм», корпусу, с которым обычно и ассоциируется сам бренд «Известия».

«Денис» вошел через служебный вход в это здание, частично закрытое с тыльной стороны реставрационными лесами, частично – большими баннерами, похожими на разноцветные заплаты.

Я проследовал за ним – под обустроенный здесь, или же оставшийся от прежних владельцев, арочный металлодетектор.

Техника, настроенная на обнаружение металла, но не умеющая читать человеческие мысли, при нашем проходе, «Дениса» и затем моем, не издала ни единого звука. Охранник на вахте, которому я продемонстрировал сначала удостоверение, а затем пропуск, негромко бросил:

– Проходите.

«Денис» направился по коридору направо. В здании ведутся ремонтные или реставрационные работы; пахнет краской, древесной стружкой, ацетоном. Не знаю, как в обычнее дни, но нынче народа тут немного: на глаза мне попался лишь какой-то мужик в рабочей спецовке с инструментальным ящиком – он менял замок в одной из дверей в конце коридора первого этажа.

Я шел вслед за своим проводником, прислушиваясь к гулко звучащим в пустоте шагам, своим и идущего впереди человека. Мы вышли к лестнице запасного выхода; сохраняя небольшую дистанцию, поднялись на четвертый этаж.

Такой же пустой и гулкий коридор…

Проводник остановился наконец у одной из дверей.

– Нам сюда, – полушепотом сказал «Денис», доставая из куртки ключи.

«Он сказал – нам, – подумал я. – Почему – нам? Хм… Значит, предполагается, что работать я буду не один?..»

Мой новоявленный напарник открыл своим ключом английский замок. Передал мне пару тонких перчаток, сам тоже надел перчатки. После чего распахнул дверь, пропуская меня первым внутрь.

На моих часах семнадцать ноль-ноль. Мы находимся в этом помещении уже около трети часа. Пока ничего особенного не происходит; тем не менее мои нервы напряжены до предела.

Через открытую фрамугу снаружи слышны доносящиеся с площади, усиленные громкоговорителями речи двух ведущих, парня и девушки. Слышен гул толпы; можно уловить свист, отдельные недовольные выкрики, улюлюканье. Ведущие только что объявили, что митинг начнется на двадцать минут позже, чем планировалось. И, похоже, не всем эта задержка, этот сбой в расписании пришлись по нраву.