Сергей Самаров - Имя приказано забыть

– Рады стараться, – сердито хохотнул Сохно. – Всем можно до Обейды вместе с Абой добираться. А мне – нет. Рылом, говорят, не вышел. Уничтожай, кого попало, а америкосов и Обейду – мать их! – не тронь. Вот обижусь и в самом деле на пенсию уйду. Что наш спецназ без меня делать будет? А?

– Прекратить треп! Работаем.

Кордебалет позицию занял выгодную, которую и покидать без особой необходимости не хотелось. Ему видно было одновременно и ущелье, по которому они раньше, с краткосрочными локальными схватками, шли вдогонку за Абу Обейдой, и довольно широкий, хотя и короткий проход в соседнее ущелье, и даже часть самого соседнего ущелья.

Ночь была звездная, лунная, и даже пресловутый заряд аккумулятора тратить надобности не было, потому что через простой бинокль можно было рассмотреть все, что угодно, только чуть хуже, чем днем.

Внизу копошились четверо из группы американцев. Но по повадкам, по манере устраиваться в лесу, как в своем родном ареале обитания, Кордебалет без труда определил в них не американцев, а чеченских боевиков. Даже не наемников, а именно – чеченцев. Их наличие в американской группе, наверное, было даже обязательным условием. Отправляться сюда, в сложную боевую обстановку, и не иметь чеченского сопровождения – это было бы слишком самоуверенным поведением. Даже китайские спецназовцы, судя по всему, контактировали с чеченцами, хотя и держались отдельной группой. Американцы тоже отдельной группой держатся. По крайней мере, сейчас они не с чеченцами, а с арабскими наемниками. Но те тоже с обстановкой знакомы достаточно хорошо, и, в качестве прикрытия, вполне можно было использовать. Это почти то же самое, что местные боевики. Китайцы пожелали остаться без местного прикрытия. И чем это для китайцев кончилось…

Чеченцы устраивались явно не на ночлег, потому что рассредоточивались неподалеку от открытого всем взорам прохода, чтобы контролировать подходы к нему. И даже камни сносили каждый к своему месту, чтобы устроить бруствер. Потом все стихло. Прекратилось всякое движение, и, только точно зная, кто и где сидит или лежит, Кордебалет был уверен, что засада находится на месте, а не ушла, бросив своих подопечных.

Время от времени Кордебалет отвлекался и рассматривал дальнюю сторону первой долины. Ту самую сторону, куда американцы ушли. Сейчас там никого видно не было, тем не менее контролировать все обозримое пространство – было уже устоявшейся привычкой, почти инстинктом. И вот в один из тех моментов, когда Кордебалет отвлекся прозвучали сразу несколько автоматных очередей.

– Рапсодия, внимание, я – Танцор. Прямо подо мной начинается заваруха.

– Слышу стрельбу, – отозвался полковник Согрин.

– А я думал, грешным делом, музыку где-то включили, – не удержался, чтобы не пошутить, подполковник Сохно.

– Подошли опоздавшие? – Вариант боя Согрин видел только один.

– Скорее всего. Их встретили четверо чеченцев, что остались в заслоне. Мне не видно по горизонтали. Думаю, с первых очередей кого-то обязательно положили.

– Сколько человек им отвечает?

– Я насчитал пятерых. Но, вижу зеленый ободок. Там ночной прицел. Снайпер. Это – шестой.

– Он лишний, – сразу подсказал Сохно.

– Согласен, – добавил Согрин. – Работай.

Кордебалета уговаривать было не надо. Он и без того уже взял в прицел куст, в котором должен прятаться снайпер. Его выстрел не нарушил сложившуюся динамику боя, даже если он и донесся до расположившихся ниже боевиков. Но огонек ночного прицела снайпера сразу погас. То есть он не выключился, просто винтовка из рук стрелка выпала, и он своим телом ее, возможно, накрыл. Даже обидно стало, что вниз сейчас не спуститься, и не выключить прицел с тем, чтобы потом забрать аккумуляторы. Если аккумуляторы не подойдут к его «винторезу», можно и чужую винтовку забрать.

Бой внизу между тем свелся к позиционной перестрелке и грозил перейти в затяжное противостояние, где победителем может стать только тот, кто получит помощь от своих. Более слабая сторона, представленная заслоном из четверых чеченцев, хорошо подготовила позиции и оборонялась успешно, не давая противнику продвинуться. Нападавшим, чтобы добраться до этой четверки, следовало преодолеть открытое пространство метров в тридцать. А это было равносильно самоубийству, и желающих броситься вперед не нашлось. А вскоре «ухнул» гранатомет. Не подствольный, а обыкновенный. По звуку Кордебалет даже не сумел определить, из какого гранатомета стреляли, должно быть, из какого-нибудь иностранного. И теперь уже пришельцев встречали только три ствола. Гранатомет «ухнул» еще раз, и еще… Но последующие выстрелы были менее удачными, чем первый.

– Там что у тебя, артиллерийская подготовка перед танковой атакой? – издали поинтересовался подполковник Сохно. Звуки боя разносились по ущельям, как по линиям высококачественной громкоговорящей связи.

– Авиационный полк тренируется в бомбометании, – ответил Кордебалет. – Командир…

– Слушаю?

– Я могу помогать и тем и другим?

– Почему бы и нет. Америкосы спишут потери не за наш счет. Меньше их по лесам бегать будет, другим будет спать спокойнее. Работай.

– Работаю.

Кордебалет не спеша выбрал цель и, после очередного бесполезного выстрела из гранатомета, выстрелил сам – обороняющихся осталось только двое. Но он пока не знал точно, сколько нападавших засели в кустах, и потому не поспешил ослабить американский заслон. А нападавшие тем временем поняли, что они наполовину обеспечили себе успех. Трое начали активный обстрел позиции обороны, трое других петляющими перебежками попытались приблизиться, чтобы залечь только в «мертвой зоне», под возвышенностью, на которой залегли обороняющиеся.

Заслон не имел возможности поднять голову – настолько огонь был плотным. Тогда уже Кордебалет помог слабой стороне. Два выстрела, и только один из нападавших достиг «мертвой зоны». Но оттуда, из «мертвой зоны», он имел возможность бросать гранаты. Что он и сделал. Впрочем, не слишком удачно. Но пока он готовил для броска вторую гранату, точно такая же граната прилетела к нему сверху. Теперь, похоже, против двух обороняющихся остались только трое нападавших. Это Кордебалету не понравилось, «винторез» отыскал цель и уменьшил силы обороны. Трое на одного – это значительное преимущество… Так должно быть, показалось кому-то там, в кустах. И трое бойцов устремились в атаку. Кордебалет снял двоих. Третьего уложил последний из оставшихся в живых чеченцев. И встал после этого в полный рост. Но встал так он напрасно. Радоваться победе было рано, потому что «винторез» еще не разогрелся как следует от предыдущих выстрелов. Кордебалет пошевелил стволом и нажал на спусковой крючок…

– Рапсодия, я – Танцор. У меня эпохальное сражение завершилось.

– Что думаешь предпринять?

– Там была винтовка с ночной оптикой. Хотел бы добыть аккумулятор.

– Спускайся. И присмотрись к лицам. Что там за народ пожаловал? Спиридонов подозревал, что это китайцы.

– Проверю.

Молчание в эфире длилось долго. Видимо, путь сверху вниз был не так-то легок. Наконец, Кордебалет подал голос:

– Аккумулятор свежий. Но к «винторезу» не подходит. Винтовка китайская. Беру ее с собой, сгодится до утра.

– А бойцы?

– Двое – китайцы. И не спецназовцы. Хиловаты для спецназа, руки мягкие. И воевать не умеют. Остальные чеченцы. Семь человек.

– Понял. Докладываю генералу.

Майор Яблочкин с капитаном Сергеевым некоторое время молча слушали, как доктор Шинкуа объясняет солдатам принципы прохождения солнечной и лунной энергий через человеческое тело, и объясняет, как искусственно можно менять направление движения этих энергий с помощью дыхания, концентрируя небесную силу «ци» в определенных участках или органах для лечения той или иной болезни или травмы. Слушали китайца с интересом, но старший лейтенант посмотрел на часы и рявкнул ломающимся баском:

– Черт возьми, охламоны! Развесили уши. На ужин построение.

Старлей оглядел солдат, которые не проявили энтузиазма от его ругани, глянул на неизвестных ему людей – капитана и еще кого-то в гражданской одежде, и добавил:

– Взво-од, становись! В казарму, бегом, марш!

Команда была произнесена бодрым, почти пионерским голосом, но выполнена с откровенной прохладцей и не так быстро, как произносились слова. Доктор Шинкуа, прерванный в самой середине интересной лекции, от такого поступка слегка растерялся и, мигая глазами, посматривал по сторонам. Старший лейтенант шагнул к нему.

– Извините, уважаемый. Мы на ужин опаздываем. Приходите вечером к нам в казарму. Для всей роты расскажете. Это же интересно.

– Это куда? – не понял китаец.

Старший лейтенант показал пальцем на длинное одноэтажное здание неподалеку. Доктор несколько раз кивнул, таким образом обещая нанести визит.