Сергей Самаров - Лезгинка по-русски

Майор Тихомиров недовольно покачал головой.

– Это нас мало интересует. Мы в ту сторону, надо думать, не пойдем и оттуда атаку начинать не будем. Ты нам про саму лабораторию рассказывай и про подступы к ней!

– Дорога одна. Вся простреливается. От ворот прямой путь метров шестьдесят. С дороги не свернуть. Перед воротами изометрический замок. Прикладываешь палец, отключается роботизированный крупнокалиберный пулемет. Без этого въехать во двор невозможно.

– На кого идентифицирован замок? – сразу поинтересовался майор Тихомиров, показывая, что знаком с такой техникой.

– На шесть человек. Три старших офицера из командования, три сменных начальника караула. Вызвать на выход начальника караула может только командир поста у ворот.

– У пулемета должен быть коридор прострела. Определить его можно? И возможности обхода, если такие возможности есть…

– Я не в курсе. Знаю только, что пулемет направляется компьютером, который через тепловизорную камеру реагирует на любое движение в ангаре по ту сторону ворот.

– Еще и ангар?

– Сразу за воротами. Там документы проверяют… Ангар сквозной, только оттуда попадаешь во двор. Над внутренними воротами ангара и установлен пулемет. Его с улицы видно…

– Кроме идентификации, иные варианты отключения пулемета существуют? – спросил Занадворов. – Скажем, на случай сбоя компьютерной сети. Вообще, изометрические замки считаются малонадежными…

– Не знаю, – честно и скучно признался Элизабар.

– Отключение электричества… Как вариант. Или еще что-нибудь…

– Автомат включает аварийное питание в течение полутора-двух с половиной секунд.

– Аварийное питание аккумуляторное?

– Нет, генератор с источником бесперебойного питания. Дизель… Солярку привозит заправочная станция, обычно раз в неделю. Солярка американская. В Поти постоянно стоит их танкер, с которого и возят… Нашу они не признают. Водителя заправочной станции знают в лицо. Но она приедет только через три дня…

– Ждать некогда, – признал Занадворов. – Ладно. Будем думать… Пока считаем, что прошли ангар. Что нас ждет дальше? Еще пулеметы?

– Нет, пулеметы закончились. Есть два ручных пулемета у охраны. Ее казарма находится от ворот в левом ближнем углу двора. В здании две двери: одна – казарма, вторая – караульное помещение. В правом дальнем углу двора – гараж. Въезд в него только с улицы. Там обычно ставят машины, которым во дворе делать нечего. Из гаража есть вход во двор, но двери тоже с изометрическими замками. И еще, в дополнение, второй замок, открываемый личной идентификационной магнитной картой.

– Количество солдат охраны?

– Двадцать шесть человек вместе с тремя офицерами. Было двадцать семь, но одного солдата увезли в Тбилиси в американскую больницу. Американского госпиталя в Грузии нет, есть только больница для гражданских лиц. Она же обслуживает все американские учреждения, в том числе и военные миссии…

– Значит, одновременно на постах находится…

– Восемь солдат и один офицер, начальник караула.

– Как быстро свободные от дежурства солдаты могут прийти на помощь караулу в случае тревоги?

– Сколько времени нужно, чтобы пробежать двадцать пять метров?

– Одна смена дежурит, вторая в готовности – а третья?

– Третья отдыхает. Разрешается покидать пределы лаборатории. Сержант на берегу был из отдыхающей смены…

– Значит, в полной готовности только…

– Восемнадцать человек.

– Где может находиться отдыхающая смена?

– Если на территории, то в казарме или в тренажерном зале – он в той же казарме. Или в штабе в комнате отдыха. Там телевизор со спутниковой антенны смотрят.

– Как сотрудники проходят в лабораторию?

– Через КПП. Бронированные стекла, идентификационные личные пластиковые карточки. Через турникет запускают по одному.

– Это мимо ангара с пулеметами?

– Мимо.

– Сколько человек на посту?

– Трое. Бывает, начальник караула с ними.

– Остальные где?

– Один обычно в гараже. Трое в штабе. Один из этих троих иногда бывает в лабораторных помещениях, но редко – если только пошлют туда с каким-то поручением.

– Теперь – возможность проникновения через забор.

– Везде телеметрические системы охраны. Весь периметр простреливается лазерными лучами на разных уровнях, что исключает возможность проникновения без поднятия тревоги.

– Понятно. И самый главный вопрос: где держат Джабраила Дидигова?

– Думаю, в главном корпусе. Где-то в правом крыле, поскольку левое занято лабораторными помещениями. В правом крыле нижний этаж общий, верхний – штабной.

– Кабинет Лоренца?

– В правом дальнем углу, как раз напротив гаража. Окна выходят на две стороны.

– Значит, будем готовиться… Скрипач, тебе придется взять с собой весь рюкзак.

– Я привычный, – отозвался капитан Захватов. – Тем более, как я понял, нам предстоит ехать.

– Я в прошлом году в отпуске был, – вспомнил вдруг майор Тихомиров. – В деревеньку наведался. Дом у меня там… Ружье взял, в лес пошел. Думал, пострелять что… Только когда на место пришел, вспомнил, что патроны дома забыл.

– Взрыватели у меня тоже в рюкзаке, – понял намек Захватов, – только в отдельном кармашке.

– Собираемся! – скомандовал подполковник. – Тихий, обеспечь Элизабара работой. Наручники сам на каждом проверь и машину сам закрой.

Лоренц поднял к глазам прозрачную чашку со светло-зеленым японским чаем, полюбовался его цветом. Чай был очень вкусным, и полковник пил его маленькими глотками. На подносе стоял и маленький чайник из полупрозрачного японского же фарфора. Чай Лоренц всегда заваривал себе сам, испытывая удовольствие от самого процесса, как он говорил, чайной церемонии. Раньше у него и чашка была того же фарфора, и с тем же повторяющимся скромным рисунком цветка сакуры. Но она разбилась однажды в багаже, поскольку Лоренц всегда возил чайник с чашкой и запас японского чая с собой.

Обычно он пил чай утром и вечером, по две чашки – ровно столько, сколько получалось налить из чайника. Сейчас был день, время церемонии еще не подошло, но с чаем Лоренцу всегда лучше думалось, – а подумать ему было о чем. И потому показалось, что чай был сейчас необходим.

Звонок внутреннего телефона оторвал полковника от приятных занятий.

– Слушаю, – недовольно сказал Лоренц.

– Зигфрид, мы все сделали, – сообщил профессор Спрингфилд. – Теперь осталось только ждать.

– А сколько ждать?

– Вы слишком многого от меня хотите. Я химик, но не врач. К тому же у каждого организма собственная восприимчивость к препарату. Но я намереваюсь постоянно навещать пациента, примерно через каждые десять минут. Буду следить за реакцией зрачка, потом попробую провести маленький тест. Если получится, приглашу вас. Если не получится, повторю дозу. Может быть, рискну ввести инъекцию внутривенно. В любом случае, я не прозеваю момент, не волнуйтесь!

– Зовите меня сразу. Я жду!

Этот чеченец находился рядом, через дверь от кабинета полковника. Подойти можно будет быстро. Главное, чтобы препарат сработал. А других препаратов, традиционно использующихся для проведения допросов, в лаборатории не оказалось, потому что полковник не готовился к такому повороту событий и не ожидал появления здесь, в стенах лаборатории, посторонних лиц, прибывших явно не с добрыми намерениями. Подозрения у полковника появились после странной истории с наложением шва на рану Мелашвили. Это было только подозрение, ни на чем не основанное. Но опыт и нюх разведчика говорили Лоренцу, что вопрос все же следует прояснить. И, не обостряя ситуацию сразу, он со своего компьютера отправил шифрованный запрос по поводу правительственного чиновника Чечни Джабраила Дидигова, а также его местонахожденья в настоящий момент. Ответ пришел быстро: такой чиновник в правительстве был и только-только вернулся из длительной командировки. Для проверки ему даже позвонили в кабинет и поговорили о чем-то постороннем. Значит, на лабораторию вышли какие-то силы. Только хотелось бы знать конкретно, какие…

Вариантов было несколько. Это могла быть и российская разведка, на сторону которой переметнулся подполковник Мелашвили. Это могла быть ФСБ России. Но это могли быть и какие-то криминальные структуры, которых и во внутренней России, и особенно в Чечне, было множество. Лоренц еще раньше предполагал, что при организации массированных поставок наркотика в Россию могут возникнуть проблемы из-за дележа большого и жирного пирога, которым эти поставки представлялись. Кто-то получит, кто-то перехватит, кто-то попробует кусочек – и пожелает забрать себе все. В этом случае предполагалось искать самых сильных, которые наладили бы дело быстро и без помех. Амади Дидигов и его хваленый финансист Джогирг Зурабов вполне могли оказаться не такими значительными фигурами, какими казались Мелашвили. И объявился кто-то более сильный, более способный. И этот кто-то пожелал сначала проверить возможности лаборатории и потому прислал своего человека. Этот вариант понравился бы полковнику Лоренцу больше, нежели другие. Но предстояло выяснить точно, кого же привел в лабораторию грузинский разведчик.