Андрей Воронин - Слепой. Операция «Атлантический циклон»

Предыдущая жизнь на грани бедности тоже сыграла отрицательную роль. Молодые жены состоятельных россиян ходят по СПА-салонам, зависают в бутиках, занимаются фитнесом. Лариса о таких вещах знала лишь понаслышке. Она как-то набралась духа заняться серьезным шопингом, но ее затея провалилась в первом же бутике. Ценники на товары привели ее в ужас. Конечно, Лариса знала о заработках супруга, но у нее не поднялась (точнее, не опустилась в портмоне) рука купить платье, стоившее три месячные зарплаты матери. На том шопинг и закончился.

В родительском доме никогда не было компьютера, поэтому Лариса с опаской относилась к этому хитроумному устройству. Она не жаловалась Янлину на скуку, но муж сам как-то об этом догадался, и предложил жене освоить компьютер:

— Научишься в Интернет выходить, будешь знать все новости и сплетни о знаменитостях.

Лариса посмотрела на Ю так, словно он предложил ей отведать знаменитое французское блюдо — лягушачьи лапки. Причем в сыром виде.

— Нет, для новостей и сплетен мне хватает телевизора.

Женщина лукавила, телевизор она включала все реже. Она была слишком молода и энергична, чтобы часами глазеть на шизофренические переживания героев мыльных опер. Все же это занятие для людей постарше, живущих сомнительными представлениями о том, будто рядом с их жизнью есть какая-то другая, параллельная жизнь, где слово «отстегнуть» означает исключительно действие, предшествующее любовной сцене.

Со временем Лариса начала замечать одну вещь, удивившую ее и немного расстроившую. Ее стала радовать каждая случайная встреча с русскими людьми, появлявшимися в коттедже Гунсуня. Раньше такого не было.

К сожалению, русские забредали сюда редко, чаще других здесь появлялся Слепой. Если Лариса замечала своего спасителя, она обязательно выходила к нему. И тогда у них завязывался разговор, они рассказывали друг другу о своей жизни. У Глеба было мало общего с этой молодой женщиной, почти девчонкой, но он видел, что Ларисе нужно выговориться, просто поболтать, скрывая за обычными фразами о городских новостях и собственной жизни зреющую в ней болотную тоску. Глеб не преследовал при этом каких-то личных целей, он лишь проявлял человеческое участие, но именно его душевность помогла разрушить наполеоновские планы товарища Мо.

Однажды вечером к Янлинам пришел Гунсунь. Лариса, как обычно, выставила свою стряпню и немного посидела за столом. Иногда, побеседовав, булочник прощался и уходил. Но чаще Ю доставал бутылку коньяка. Это был сигнал, что мужчины хотят говорить наедине. Уровень благородного напитка в бутылке понижался едва заметно, только однажды Лариса заметила, что коньяка поубавилось на добрую четверть.

Женщина вышла, а дверь осталась приоткрытой.

Лариса была любопытна, как большинство представительниц слабого пола, однако раньше она бы никогда не стала подслушивать. Монотонная жизнь, единственным исключением из которой были ночи с Янлинем, толкнули ее на отчаянный поступок. Ларисе хотелось хоть немного разогнать кровь, заставить сердце биться чуть сильнее. Она подошла к двери и стала подслушивать. Говорили, разумеется, по-китайски, но этот язык благодаря урокам матери женщина знала почти как русский. Она услышала голос булочника:

— Хватит, Ю, мы способны изменить ситуацию только ценой собственной жизни, лучше подумать о судьбе близких нам людей.

— Мы уже подумали, все они перешли на ваш хлеб.

— И если Сю Нинь об этом узнает, вряд ли он обрадуется.

— Ну кто такой Сю Нинь? Судя по вашим рассказам, пешка в руках настоящих злодеев.

— Ты так говоришь, потому что женился на русской.

— Она наполовину китаянка.

— Но родилась и выросла в России. А для китайцев люди, стоящие за Сю Нинем, хотят только добра.

— Разве можно так говорить, не зная точно, с какой целью мы добавляем в хлеб проклятые семена?

— Можно, Ю, можно. Иначе разве стали бы эти, неведомые нам люди, тратить огромные деньги на создание в России нашего производства. Они бы испытали наркотик у себя дома.

— И только ли наркотик?

— Ю, ты уже высказал мне свои догадки насчет того, зачем мы добавляем в хлеб семена. Твои предположения привели меня в ужас. Если ты прав, то нам на самом деле лучше пойти в местную полицию и все рассказать. А если ты ошибаешься? Вдруг мы умрем напрасно? Да-да, мы все умрем! Предательства нам не простят, а от мести мы не скроемся даже на краю света.

Трясясь, словно в лихорадке, Лариса медленно отошла от двери. Так вот кто такой на самом деле ее муж. Пособник злодея и сам злодей. Теперь стала ясна причина тотального спроса на хлеб Гунсуня. Оказывается, в него добавляются какие-то семена, по сути являющиеся наркотиками. Мерзавцы подсадили на хлеб целый город. Подсадили на хлеб — звучит нелепо, словно подсадили на иглу, однако так и есть на самом деле. Как же быть, что делать? Лариса хотела немедленно заявить в полицию, но вспомнила слова Гунсуня насчет мстителей, способных найти свою жертву хоть на краю света. Он испугалась, да так сильно, что ее снова затрясло. Чуть успокоившись, женщина подумала:

«Вот, обвиняю мужа во всех смертных грехах, а чем я лучше? Ведь тоже боюсь сообщить о творящихся преступлениях».

И тут Лариса вспомнила о Слепом. У нее возникло вполне естественное для слабой женщины желание переложить ответственность на сильные мужские плечи.

— Он меня спас от верной смерти, такой человек сумеет разоблачить преступников, — подумала она.

Как по заказу, Сиверов появился у Гунсуня уже на следующий день. Забросив домашние дела, Лариса караулила его у окна и со всех ног устремилась на улицу.

— Игорь Александрович, здравствуйте, рада вас видеть! — громко воскликнула она.

Слепой слегка поморщился. Сегодняшняя встреча была некстати. Сиверов хотел срочно решить один вопрос и отправиться на стрельбище, где его уже ждали свободные от дежурства охранники. Не стоило тянуть, люди и так отдавали занятиям свое личное время.

— А у меня для вас новость, — Лариса старалась говорить обычным ровным тоном, чтобы случайный наблюдатель ни о чем не догадался. — Я вчера случайно подслушала разговор мужа с Гунсунем. Знаете, почему наш хлеб пользуется бешеным спросом?

— Нет.

— Они подсыпают в него какие-то семена, действующие, как наркотик. Только я не понимаю, зачем это делается. Муж подозревает что-то ужасное, но я побоялась его расспрашивать.

— И правильно сделали! Молчите дальше. Вы уже здорово нам помогли, теперь пришло время настоящей мужской работы.

Гунсунь случайно увидел в окно Ларису, разговаривающую с Глебом. Возможно, более молодой Янлин мог заревновать, заметив жену в обществе постороннего мужчины, к тому же имеющего ореол бесстрашного героя, но умудренный жизнью булочник сразу догадался:

— Скучно девочке в четырех стенах, среди людей, которые близки ей только по крови. Она же с рождения прожила в России, по сути своей русский человек. Вот и тянет ее к соотечественникам.

Шан отошел в глубь комнаты. Еще неизвестно, кому легче. Да, он по большей части окружен соотечественниками, но оторван от родины. Недавно Гунсунь услышал по телевизору забавную вещь. Какой-то русский путешественник, рассказывая о своих странствиях и описывая броские красоты тропиков, в заключении патетически воскликнул:

— Я всякий раз начинаю тосковать о родных краях, наших полях, лесах, где кружится голова от восхитительного запаха хвои.

У булочника от запаха хвои давно ничего не кружилось, а напротив, начинало подташнивать. Он ассоциировался у него с громадным мрачным лесом, чужим и непонятным. В Россию хорошо заскочить на недельку — другую, впечатлиться северной экзотикой и вернуться домой к яркому солнцу, радужным краскам, светлому простору. Вот почему русские люди в большинстве своем такие мрачные? А какая природа, такие и люди!

Любой из свиты Гунсуня был бы потрясен мыслями хозяина. Какая меланхолия при его деньжищах! Однако большая часть денег на самом деле принадлежала кукловодам, прячущимся за своей марионеткой Сю Нинем. Конечно, остатка с избытком хватало на роскошную жизнь, только сколько она еще продлится, жизнь булочника? Пять лет, десять или всего год? Чему уж ту завидовать! Может тому, что сейчас Гунсунь отправится на встречу с губернатором? Так Шан ее не добивался и ждет от такой чести одних неприятностей. Одно утешает — кроме булочника там будут другие люди, ими можно будет прикрыться, как щитом.

Переговорив с Сиверовым, Гунсунь уселся в машину. Ему предстояло три часа езды. Губернатор назначил аудиенцию ближе к вечеру. Гунсуню такой распорядок рабочего дня кого-то напоминал…

Губернатор поправил сбившийся галстук и шагнул в предупредительно распахнутую дверь зала. Был он высок ростом, широк в плечах, и только предательски выкатившийся живот несколько портил общую картину отважного борца за народное счастье. Областью губернатор правил уже без малого десяток лет и давно постиг смысл еще допетровских времен выражения «отдать на кормление». Куда там менту из знаменитого анекдота, на вопрос «почему не приходишь за зарплатой?» ответившему: