Джерри Эхерн - Штурм “Импресс”

— Не хочу. Если оно вам не нужно, выбросите его.

Алиярд кивнул. Спорить не имело смысла. Выбросить пистолет он и правда всегда успеет, а если Стаковски навел на него КГБ или албанскую тайную полицию, оружие, будучи, разумеется, отягчающим обстоятельством, может в то же время спасти ему жизнь.

— Отлично. Тогда желаю удачи.

Алиярд протянул руку.

Стаковски сжал ее. Рука Стаковски была скользкой от пота.

— Спасибо.

— Загляни ко мне, когда будешь в Италии, хорошо?

— Обязательно. За мной выпивка.

— Ты уже угостил меня здесь.

Алиярд проводил Стаковски до двери и выпустил наружу, одновременно оглядывая коридор. Там не было никого, кроме женщины в мешковатом сером пальто и платке, наброшенном на подернутые сединой русые волосы. Алиярд закрыл дверь...

Поезд уже замедлял ход, и Эфраим Вольс — некогда Вольский — побежал, натягивая шляпу на лоб, чтобы ее не унесло порывом ветра. Поздней осенью волны арктического воздуха обрушились на Европу, и он уже успел попривыкнуть к холоду и снегу. Вольс слышал, что над Британскими островами даже разразились настоящие снежные бури. Он успел полюбить Великобританию, проведя там почти половину срока, обычно отводимого “нелегалу”. Увы, проект, над которым он проработал целых три года, неожиданно оказался под угрозой срыва. И все-таки вместо выговора его ожидало продвижение по службе. Покончив с деятельностью нелегала, Вольс немедленно развелся. Прежде подобный шаг был бы с подозрением воспринят начальством и мог накликать беду. Двух своих детей он навещал каждый раз, когда подворачивалась возможность. Вот и на этот раз, получив вызов на площадь Дзержинского, встретился с ними в Москве. Затем последовали перелет в Албанию и внезапное исчезновение вируса из исследовательского комплекса. Полагаться он мог исключительно на помощь албанской тайной полиции, а уровню их профессиональных способностей завидовать не приходилось. Человеку, похитившему вирус, удалось сбежать. Перестрелка, в которой Вилтон Врончек, оказавшийся двойным агентом ГРУ, погиб, а проклятый вирус вновь ускользнул от него. На этот раз вместе с человеком, которого Вольс несколько раз встречал в Москве, Дэвидом Стаковски, резидентом ЦРУ.

Задняя дверь последнего вагона начала открываться, и Вольс припустил еще быстрее. Этим вечером западная концепция бега ради поддержания физической формы вполне оправдывала себя. Вольс поравнялся с последним вагоном и прыгнул. Чьи-то руки подхватили его, и он оказался на площадке, на мгновение поскользнувшись, но удержав равновесие.

— Все в порядке, — произнес он, наконец разглядев лицо встретившего его человека. Не зря руки показались ему на удивление мягкими.

Перед ним стояла Анна, сменившая за последние годы с полдюжины фамилий, но всегда пользующаяся одним и тем же именем.

— Эфраим.

Он коротко обнял ее, все еще разгоряченный после бега, чувствуя, что начинает потеть под толстым зимним пальто.

— Стаковски в поезде?

— Он передал ампулу другому человеку. Проводник сказал, что тот едет со швейцарским паспортом на имя Томаса Рейнольдса. Я думаю, он американец.

— Что ж, поглядим.

Девушка открыла дверь, и Вольс вслед за ней шагнул в залитый ярким желтоватым светом широкий коридор, закрывая за собой дверь. Потом расстегнул пальто и посмотрел на Анну.

— Ты как будто постарела на двадцать лет.

Девушка рассмеялась, подтягивая завязанный под подбородком цветастый шарф.

— Краска с волос смывается. Возможно, когда все закончится, я тебе это продемонстрирую. А пальто на три размера больше, чем надо.

— Мне приказано доставить эту проклятую штуковину в Москву. Ты сможешь поехать со мной в Москву?

— Думаю, что смогу.

— Тогда, решено. Я покажу тебе, как наряжать елку. Скоро Рождество.

— Ты вспоминаешь о Рождестве?

— За время жизни на Западе я перенял кое-какие из их обычаев. Если оставить в стороне религиозную подоплеку, это прекрасный повод устроить себе несколько дней зимних каникул.

— Согласна.

— Кто за ним следит?

— Двое из тех троих, которых ты направил ко мне. Иван и Петр. Я поручила Василию приглядывать за Стаковски.

— Молодчина. — Все упомянутые имена были вымышленными, да и Анну на самом деле вряд ли звали Анной. Вольс терпеть не мог недомолвок и потому назвал ей свое настоящее имя в первый же раз, когда они вместе оказались в постели.

— Ты не завел себе подружку в Москве?

— В Москве у меня было несколько подружек, но все они и в подметки тебе не годятся. Веришь — не веришь, но это правда.

— Можно ли доверять человеку, столь искусному в распространении ложной информации?

— Да. — Вольс улыбнулся.

— Я тоже так думаю. — Анна ответила ему улыбкой. — Пошли.

Он последовал за ней по коридору, и, миновав три вагона, они оказались рядом с купе подозрительного швейцарского бизнесмена. Анна постучала в соседнюю дверь и та открылась. На пороге стоял человек, которого она назвала Петром. Он спрятал свой пистолет, пропуская Анну и Вольса и купе. Некоторые офицеры КГБ, а с их разрешения и подчиненные им люди, пользовались определенной свободой в выборе личного снаряжения. Вольс попадал в их число и наделял своих сотрудников теми же привилегиями. Слишком часто сделанное в России уступало своим западным аналогам.

— Ты прослушиваешь его купе, Петр? — Вольс заметил прослушивающее устройство, закрепленное на стене.

— Парень молчит как рыба. Оно и не удивительно, ведь он остался один. — Петр улыбнулся. — Дышит он как-то тяжело.

— Да, не приведи Бог иметь дело с помешанным. Где твой друг?

— В купе с противоположной стороны. Не думаю, чтобы Иван что-нибудь слышал.

Вольс закурил сигарету, сбросил пальто, достал из кармана пистолет и засунул его за пояс брюк, под свитер.

— Ты не успел услышать, о чем они разговаривали со Стаковски?

— Нет, товарищ майор.

— Дай-ка мне послушать. — Вольс приблизился и взял у Петра наушники. Дыхание и в самом деле показалось ему странным, но, возможно, их подопечный спал не больше его. Вольс приказал все разговоры во время выполнения задания вести по-английски, поскольку мало кто из сотрудников албанской тайной полиции понимал этот язык, а ему хотелось избежать излишних объяснений. — Где албанцы? — Он вернул наушники Петру.

— Я снабдил их деньгами на бутылку водки и приказал охранять первый вагон, чтобы американца не смогли, — Петр рассмеялся, — не смогли забраться в машинное отделение и — как же это называется — захватить! — не смогли захватить поезд.

— Глупее не придумаешь, но в то же время достаточно остроумно.

— Так что будем делать? — спросила Анна, снимая пальто, но оставляя на голове платок. Под пальто она ничуть не изменилась. Безупречная фигура, высоко поднимающаяся под толстым свитером грудь, великолепные очертания бедер под тонкой талией и стройные ноги.

— Думаю, нам пора побеседовать с мистером Стаковски. Василий поддерживает связь по рации?

— Да.

— Свяжись с ним, Петр. Узнай, где сейчас Стаковски.

Петр включил портативную рацию. Анна принялась вновь облачаться в свое старческое пальто. Вольс помог ей.

— Спасибо.

— Петр, ты останешься и продолжишь прослушивание. Мы с Анной пойдем поговорить с мистером Стаковски.

— Он во втором вагоне. Но не забывайте, товарищ майор, в первом албанцы.

Вольс кивнул и направился к выходу. Он первым вышел в коридор, придержал дверь, пропуская Анну, и прикрыл ее за собой. Проходя мимо, оглянулся на дверь купе так называемого швейцарского бизнесмена, оттянул свитер, чтобы надежно укрыть находящийся под ним “Вальтер П-5”. Пройдя через соседний вагон, они оказались в следующем. Вместо купе там были только сиденья. Большинство немногочисленных пассажиров спокойно дремало. Анна направилась дальше.

— Это второй вагон, Эфраим, — сказала она, остановившись на площадке между вагонами. Вольс вздрогнул от пронизывающего порыва ветра, почти завидуя Анне в ее нелепом пальто.

— Войдешь первая. Проходи мимо него и садись. Я зайду вслед за тобой.

— Будь осторожен. Скорее всего, он вооружен.

— Я всегда осторожен. Но он всего лишь сборщик информации, а не полевой агент. Пора.

Анна исчезла внутри вагона. Эфраим Вольс обхватил себя руками, пытаясь согреться. Потом посмотрел на часы. До остановки в Дураццо оставалось меньше часа. Он испытывал искушения узнать все, что возможно, от Стаковски, а затем проследить за его посыльным, выбирая подходящие место и время, чтобы вернуть украденный вирус. Людей для подобной задачи у него было вполне достаточно.

— К черту, — бросил он по-английски, устав от ожидания на ветру, и, толкнув дверь, шагнул внутрь в почти удушливую теплоту вагона.

Стаковски сидел в одиночестве, не снимая плаща и опустив обе руки в карманы.