Уоррен Мерфи - Пир или голод

– Мне потребуется большой штат сотрудников, – отозвался Смит, пока еще не зная, принять ли ему предложение Президента или отказаться. Он любил свою родину, и, если Президент считает его именно тем человеком, который способен возглавить сверхсекретную организацию, чья деятельность будет направлена на благо страны, он, конечно, должен согласиться.

– Нет, вам придется практически работать без сотрудников. Если все вдруг всплывет, отвечать придется только нам с вами. Вы – один из самых проницательных аналитиков, умеющих обращаться с компьютерами и постоянно увеличивающимся потоком информации. Вы станете просеивать поступающую информацию, отбирать все вредоносные факторы и организовывать их уничтожение.

– Но это противоречит закону, – возразил Смит.

– И противоречит Конституции, что гораздо хуже, – твердо произнес Президент. – Но у меня нет выбора. Или начинает действовать сверхсекретная организация, или вся Америка полетит в тартарары!

Президент снова взглянул на Харолда В. Смита, и его мягкие голубые глаза приобрели стальной оттенок.

– Я не хочу, чтобы это произошло на моих глазах, – произнес он, чеканя каждое слово.

– Понял вас, сэр!

Они пожали друг другу руки. Тем самым было заключено молчаливое соглашение.

Смит уволился из ЦРУ под предлогом перехода на другую работу. Он стал директором санатория «Фолкрофт» в пригороде Нью-Йорка, дабы оттуда спокойно управлять деятельностью КЮРЕ. Финансируемый средствами теневого бюджета, с помощью мощных компьютерных сетей и конфиденциальных источников информации он точно определял пораженные раком коррупции органы американской демократии и отсекал их.

Едва ли не в самом начале существования КЮРЕ Президента убили, и Смит остался один на один с враждебным миром. Преемник погибшего Президента, потрясенный мученической кончиной предшественника, попросил главу КЮРЕ не сворачивать деятельность организации, считая ее, как никогда, необходимой для поддержания правопорядка в стране. Новый Верховный Главнокомандующий опасался, что станет следующей жертвой наемных убийц.

Президенты приходили и уходили, а Смит все продолжал работать во спасение погибающей от наркотиков и насилия нации. Однако факторы социальной дестабилизации оказались не под силу одному человеку. Поэтому глава КЮРЕ вынужден был взять себе помощника. Его выбор пал на бывшего полицейского, ветерана вьетнамской войны, морского пехотинца Римо Уильямса.

От размышлений Смита оторвал пронзительный сигнал компьютера, заставивший его взглянуть на вмонтированный в блестящую поверхность стола экран монитора, соединенного с большими компьютерами и оптическими серверами, расположенными в подвале санатория «Фолкрофт».

Видимо, по информационным сетям пришло еще одно сообщение Ассошиэйтед Пресс. Система выделила его, как имеющее непосредственное отношение к деятельности КЮРЕ.

Сараево – происшествие в аэропорту (агентство Ассошиэйтед Пресс)

Сербские власти сообщают о массовых беспорядках и убийствах в аэропорту Сараево. Насчитывается двадцать девять погибших и раненых сотрудников безопасности. Один из сербских самолетов вылетел в неизвестном направлении. Сербские власти полагают, что он угнан бандой воздушных пиратов.

Смит облегченно вздохнул. Значит, Римо сумел выбраться из бывшей Югославии. Ясно одно: как только он приземлится в Кажаре, его тут же возьмут под арест натовцы, отвечающие за безопасность военно-воздушной базы.

Сняв трубку голубого телефона, Смит позвонил майору армии США, официальному представителю своей страны в НАТО.

– Полковник Смит из Пентагона, – начал Смит. – На базе Кажар скоро приземлится угнанный из Сараево самолет. На борту находится тайный агент спецслужб США, он возвращается с задания. Его надо в целости и сохранности доставить военным самолетом домой.

– Будет сделано, полковник! Куда?

– Он сам скажет, куда, – ответил глава КЮРЕ.

– Вас понял, полковник! Слушаюсь!

Повесив трубку, Смит повернулся в своем кожаном кресле к окну. С вымытого дождями неба лились первые лучи весеннего солнца. Сквозь тонированное стекло снаружи ничего не было видно, зато изнутри прекрасно просматривалось все, что происходило за пределами кабинета.

Глава КЮРЕ уже почти потерял счет годам, проведенным в этом по-спартански обставленном кабинете. И одному только Богу было известно, сколько еще лет ему придется здесь просидеть ради поддержания безопасности всей нации, прежде чем его усталые кости обретут вечный покой в каменистой земле родной Новой Англии.

По мере приближения открытия нового ресторана его владелец, Перри Ното, волновался все сильнее.

– Нас ждет успех, – бормотал он, нервно расхаживая по пустому залу.

– И все же твоя новая затея кажется мне слишком рискованной, – отозвалась его жена Хедер.

– Нам ничего не оставалось, кроме как придумать новую концепцию ресторана. Дело-то ведь шло к полному краху! – возразил Перри.

– Ну, не так уж плохо все обстояло, – упрямо проговорила Хедер.

– Былая новизна всем уже приелась! Поначалу люди с удовольствием пробовали мясо тушеного аллигатора и бифштексы из водяного буйвола, а потом им надоело. Клиентам стало скучно. Они жаждут острых ощущений!

– Да нет, всего лишь прилично пообедать за сорок долларов, не больше. Нам надо было просто сменить кухню.

– Старо!

– Почему? Японская кухня до сих пор очень популярна. К тому же порции такие маленькие, что мы вполне могли бы заработать кучу денег.

– Все эти деньги ушли бы на страховку. Японские повара имеют отвратительную привычку жонглировать своими широченными острыми ножами прямо перед носом клиента. Рано или поздно кто-нибудь из посетителей лишился бы носа, а мы с тобой навсегда потеряли бы свой ресторан. Нет, моя затея лучше. Мы просто обречены на успех!

– Теперь люди очень разборчивы в еде.

– Послушай, они едят сыр с плесенью! А недавно в моду вошла голубая кукуруза. Слыханное ли дело – пища голубого цвета? Покажи мне хоть что-нибудь съедобное, имеющее от природы голубой цвет! Люди увлекаются индийской кухней, в которой мясные блюда похожи на крыс, тушенных в козьей моче, а десерт смахивает на подслащенное кроличье дерьмо. И все же люди толпами валят в индийские рестораны!

– Учти еще, что народ прекрасно знает четыре основные группы здоровой пищи.

– Я думал, их пять.

– Четыре. Еще в школе учат, что нужно обязательно употреблять в пищу столько-то зерна, столько-то фруктов, овощей и мяса.

– А как же молочные продукты? Вот тебе и пятая группа пищи. Правда, в наши дни никто уже не пьет молоко.

– Ну хорошо, пять основных групп, признаю свою ошибку. Не четыре, не шесть, а ровно пять! – Она подняла руку и растопырила пальцы.

– А если считать наше изобретение, то их шесть!

– Перри, люди не станут платить за то, чтобы съесть жуков!

– Каких «жуков»? Обычных насекомых, или членистоногих. Ты так говоришь слово «жуки», словно это какие-то сопли или козявки.

– Так оно и есть! Ты собираешься угощать своих клиентов соплями в сахаре!

– Ничего подобного. В нашем ресторане будут подавать жареных кузнечиков с гарниром из свежего салата, муравьев в шоколадной глазури, сверчков в кисло-сладком соусе, шершней в собственном соку. Отличная естественная еда! Вот он, Лос-Анджелес! Здесь рушатся все культурные и кулинарные барьеры! Наша новая, революционная концепция ресторанного обслуживания завоюет все побережье, и к концу века мы станем свидетелями расцвета империи...

– Пожирателей тараканов!

Перри поморщился.

– Забудь о тараканах. В нашем ресторане никаких тараканов подавать не будут. Это было бы уж слишком!

– Давай в меню так и напишем – тараканов здесь не подают!

– Не смешно, Хедер.

– Не аппетитно, Перри.

Перри Ното взглянул на свою жену. После всех этих подтяжек живота, груди и ягодиц на нее приятно было посмотреть. Туго натянутая кожа лица, испытавшего не одну пластическую операцию, казалась чистой и в меру загорелой. Еще три-четыре года она будет вполне презентабельной, даже в условиях калифорнийской жары и беспощадного солнца. В конце концов ей ведь только двадцать шесть!

– А волосы могла бы сделать посветлее, – заметил Перри, пытаясь сменить тему разговора.

– Что?

– Твои волосы могли бы быть посветлее, Хедер, – повторил Перри.

– Следующий оттенок называется платиновым, а платиновые блондинки сейчас не в моде.

– И все же лучше бы посветлее.

– Послушай, я уже была пепельной, потом медовой блондинкой, теперь я летняя блондинка. Все, на этом я хочу остановиться. Мои волосы больше не выдержат окрашивания!

– В нашем деле внешний вид играет огромную роль.

– На нас с тобой никто и не взглянет, если мы не придумаем подходящего названия твоей безумной затее.

– Я уже кое-что подготовил, – пробормотал Перри, доставая с полки книгу в красной суперобложке.