Антон Антонов - Час пик

— Насчет службы безопасности. Как получилось, что девчонку захватил маньяк? Разве ее не охраняли? Люди такого уровня обычно этим не пренебрегают.

— Переходный возраст, бродячая жизнь, мозги набекрень. Думаешь, так уж трудно девочке ее возраста улизнуть от телохранителей?

Несмотря на то, что Ростовцев находился в возрасте Христа и в звании майора, все в управлении, от генерала Голубева и до практиканта Сентябрева, обращались к нему на «ты» и называли Сашей. И это притом, что именно Ростовцеву и его команде поручались самые сложные и ответственные дела.

— По моим сведениям, она спуталась с какой-то компанией молодых оболтусов, — продолжал генерал. — Не то хиппи, не то фаны, а может, еще кто-то. Мало ли их у нас в городе… А Греков не такой человек, чтобы держать дочь под замком. В общем, доигрались.

— Если это она, то прошло порядка сорока часов. То есть мы получим замороженный труп.

— Есть один положительный аспект. Теперь к нашему расследованию подключится грековская охрана. Ты умеешь ладить с этой братией, так что есть надежда, что дело пойдет быстрее.

— Николай Дмитриевич может с вами не согласиться. Насчет положительного аспекта.

Николай Дмитриевич Короленко, начальник криминальной милиции, в непосредственном подчинении которой находился угрозыск, очень не любил частные сыскные и охранные службы. Он считал, что профессионалы должны работать в государственных правоохранительных органах, а дилетантам вообще нечего соваться не в свое дело.

На самом же деле грековская секьюрити была самой лучшей частной службой безопасности в городе. Правда, к частному сыску по клиентским заказам она отношения не имела и занималась исключительно охраной объектов, принадлежащих Грекову, а также членов его семьи и, конечно, его самого. А надо сказать, принадлежало ему полгорода или чуть меньше. По крайней мере, так говорили досужие сплетники, рассуждая о том, кто в Белокаменске богаче всех, эти сплетники уверенно ставили Грекова на второе Место после Ткача, который контролировал весь подпольный бизнес, а заодно и часть легального. Они — Ткач и Греков — между прочим, были друзьями несмотря на то, что Ткач — закоренелый бандит, а Греков — в меру честный бизнесмен с высшим гуманитарным образованием.

Говоря о том, что к поиску маньяка подключится грековская служба безопасности, генерал Голубев не упомянул другую сторону. А ведь люди Ткача наверняка будут искать Санта-Клауса не менее усердно. И с ними Ростовцеву тоже придется считаться и, возможно, даже сотрудничать.

— Юго-запад, — определил Ростовцев направление по часикам на фотографии.

— Я уже послал туда людей. И позвонил Добродееву.

Фамилию Добродеев носил шеф грековской службы безопасности.

— Я свяжусь с ним, — сказал Ростовцев.

А снег падал, не переставая. Не в пример прошлой зиме, нынешняя выдалась холодной и снежной.

Курсантов Белокаменской высшей школы милиции опять снарядили в лыжный кросс по пригородным лесам. Редкой цепью они довольно быстро продвигались через потрясающей красоты сосновый лес, носящий имя собственное — Старый Бор.

Когда несколько курсантов одновременно заметили девушку и приблизились к ней, они смогли произнести лишь одну грубую фразу, типичную для подобных ситуаций, а потом несколько минут не говорили ничего. Одного паренька вырвало на снег. Остальные сдержались.

Зрелище было жуткое. Более жуткое, чем в первых двух случаях. Хотя бы потому, что Снежана Грекова была по сути дела еще подростком. Шестнадцать лет — начало расцвета.

А еще она была удивительно красива. Даже теперь, когда превратилась в заснеженную ледяную статую. Ира Маслова и Галина Петренко обладали вполне заурядной внешностью — а Снежана была по-настоящему красива.

— Сука! — заорал вдруг один из курсантов, имея в виду, очевидно, убийцу. Бросив палки, парнишка с рыданием рухнул в снег. Он забился в истерике, выкрикивая проклятия в адрес безумца, который пытает женщин холодом и лишает их жизни.

— Тебе не придется писать обвинительное заключение, помяни мое слово, — сказал Ростовцев, заставший финал этой сцены, следователю прокуратуры Туманову, — Его линчуют, как только возьмут. Причем тем же способом.

— Не кажи гоп, — скептически пожал плечами Туманов. — Если его возьмут секьюрити или бандиты — тогда может быть. А наши люди на это неспособны. Разве что ребра поломают сгоряча да нос разобьют. Ты, помнится, при свидетелях обещал собственноручно линчевать Крокодила — и что из этого вышло?

— Я — законопослушный нудный мент. Что ж с меня взять?

— Вот именно. И я такой же. И они все тоже, — Туманов показал лыжной палкой на курсантов.

К Туманову подошел Добродеев. Он выглядел подавленным, но держал себя в руках.

— Это она, — сказал он. — Моего опознания достаточно, или это должен сделать отец?

— Потом, — ответил Туманов. — В морге. Сам Греков на поиски не поехал. И жену не пустил. Только взглянул в кабинете Голубева на фотографию, сказал: «Да», и уехал домой.

У Грекова было несколько детей от разных женщин. Но от первой жены, погибшей одиннадцать лет назад — только Снежана. Любимица… «Я должен убить его своими руками, — сказал Греков портрету Снежаны, когда вернулся домой. — Я обязательно это сделаю. Клянусь тебе».

— Не к добру… — задумчиво произнес Ростовцев, когда они с Тумановым возвращались через лес к машине.

— Что? — не понял следователь.

— Анонимка. Цитирую: «В городе инквизиторы. Это не к добру».

— Думаешь, имеет отношение к нашему делу?

— Надо проверить.

Гостиницу Греков построил великолепную. То есть строил, конечно, не он, но деньги были его, а значит отель принадлежал ему по праву.

Его открытие должно было проходить с 25 декабря по 7 января — один непрерывный круглосуточный праздник. Предполагалось, что это будет главным событием новогодних торжеств в Белокаменске.

Греков назвал гостиницу «Снежная Королева». Он вообще любил снег, мороз, зиму и Новый год. С самого детства.

Но у него убили дочь. Когда весть об этом распространилась в городе, все решили, что никаких торжеств не будет. Какое уж тут веселье! Да и отель, пожалуй, переименуют. Дадут ему какое-нибудь нейтральное имя, чтобы оно не напоминало хозяину ежечасно о том, что случилось в холодном лесу во время снегопада накануне Нового года.

А в это время человек, называющий себя Великим Инквизитором, без всякой помпы инкогнито прибыл в Белокаменск. Он всегда путешествовал тайно и скрывался от чужих глаз. Это вполне естественно для лидера организации, которая то и дело берет на себя ответственность за нашумевшие убийства и теракты. Совершала она их или нет — это другой вопрос, но несомненно, что если правоохранителям посчастливится вычислить и взять Великого Инквизитора, то они охотно повесят на него всех собак — вплоть до убийства Кеннеди в 1963 году в Америке.

Первой новостью, которую магистр «ордена Нового закона» узнал, приехав в Белокаменск, была смерть Снежаны Грековой.

— Кто это сделал? — спросил Великий Инквизитор у прокуратора ордена, который торчал в городе уже полмесяца. Спросил грозным тоном, как будто прокуратор мог каким-то образом предотвратить убийство или, во всяком случае, должен был знать убийцу.

— Откуда бы я мог это знать? — совершенно естественно ответил прокуратор.

Сначала Великий Инквизитор думал назвать обладателя этого высокого поста — третьего по значимости в ордене — «куратором», поскольку в его обязанности входил в числе прочего контроль за рядовыми инквизиторами, а в особенности — работа с новичками. Но одновременно этот человек был главным обвинителем ордена, то есть выполнял прокурорские функции.

Тут и пригодилось слово из библейской истории. Великий Инквизитор был человеком начитанным. Прокуратор тоже.

Выслушав ответ на свой вопрос, первый спросил второго:

— Но ведь ты, кажется, экстрасенс? Или я что-то путаю? Разве не ты хвастался, что можешь найти любого пропавшего человека и чуть ли не все золото капитана Флинта на дне Карибского моря? Так найди мне одного паршивого убийцу, из-за которого может рухнуть наше дело. И не какое-нибудь, а самое важное на сегодняшний день. Ты меня понимаешь?

— Я тебя понимаю. Но и ты меня пойми. Чтобы собака взяла след, ей надо дать понюхать перчатку. У меня нет этой перчатки, нет ни одного следа. Дай мне этот след — и я найду тебе убийцу.

— Нет, это ты дай мне след. А еще лучше — самого Сайга-Клауса.

Великий Инквизитор сказал это спокойно и даже без тени угрозы. Но от его тона веяло абсолютным холодом.

Однако прокуратор был одним из тех немногих, кто не боялся магистра ордена. Поэтому он не ответил ничего по существу, а просто сказал:

— Ты еще не знаешь главного. В Белокаменске объявился тен-тай.