Андрей Ильин - Злые стволы

— Дело, конечно, рисковое, но если нам не оставят другого выхода…

— Нет, мужики, я в такие игры не играю… Все развернулись в одну сторону.

— Отчего это?

— Оттого, что входит в противоречие с уставом.

— Но еще больше со здравым смыслом! Нас-то они вышвыривают без оглядки на закон.

— Михалыч, ты чего это? Давно ли ты стал таким законопослушным?

— Нет, мужики. Все равно. Если будет приказ об отставке — я ему подчинюсь. Лучше пойду в сторожа. Я не участвую в играх, смысла которых до конца не понимаю. Вам чем смогу — помогу. Но сам — нет.

— Вот так категорически?

— Категорически!

— Ну, нет так нет. Неволить никто никого не собирается. Колхоз в отличие от сокращения штатов дело добровольное. Тем более еще неизвестно, будет ли это сокращение. И нужно ли будет после этого сокращения что-либо предпринимать… Ну что, пацаны, еще пива и пара? Остались силенки-то?

— На пиво — всегда!

— Тогда, Петро, плескай!

Неделю спустя Михалыч был назначен командиром учебной диверсионно-разведывательной группы, в задачу которой входило в рамках ежегодной боевой подготовки отработать тактику скрытого подхода к объекту интереса на территории противника в условиях, максимально приближенных к боевым.

Учебные планы, представленные на рассмотрение командирами разведгрупп, проходили три инстанции утверждения. Первым их одобрял непосредственный куратор подразделения, затем начальник отдела, затем генерал. Каждый вносил свои поправки и замечания

Высшими командирами формулировалась только частная, в рамках общего сценария учения, задача: например, быть в таком-то месте в такое-то время. Что должно было пониматься буквально. Ни метром дальше или ближе. Ни минутой раньше или позже. Только там, где надо и когда надо. Опоздание, равно как забегание вперед, приравнивалось к провалу.

Каким образом исполнитель умудрится исполнить поставленную задачу, каким составом, с привлечением каких транспортных средств — было проблемой исполнителя.

В этом и заключалась суть проводимых учений. Командование желало проверить не мышечную выносливость своих работников, на то существует физкультура, а их оперативную выучку, их сообразительность, инициативность, умение малыми силами решать большие задачи. Пробежать три сотни километров, сокрушить из положения сзади челюсть противника каблуком ботинка или попасть с двадцати пяти метров из табельного оружия в поставленную вертикально спичку сможет всякий, у кого есть глаза, руки, ноги и хоть какой-то опыт диверсионно-разведывательной работы. А вот придумать, как в том месте очутиться, как прикрыть соответствующей легендой свое там нахождение, как прийти и уйти незамеченным — для этого напряжения одних только икроножных мышц будет мало.

Именно этим качеством — умением думать и действовать без преобладания одного над другим — и отличались питомцы полковника Зубанова. На их крепких костяках сидели очень умные головы.

Представленные сценарии многократно «пробовались на зубок».

— Цель вашей группы?

— Скрытная доставка в назначенный пункт спецгруза, передача его исполнителям. Страховка передачи. Переход в район эвакуации.

— Транспортировка?

— Двумя автономными отрядами. Воздухом и водой. Сбор в квадрате пятнадцать.

— Техника?

— Самолет. Лодка. Десантные шлюпки.

— Экипировка?

— Обычная, для подводных и надводных работ.

— Оружие?

— Стандарт. Плюс автоматы для подводной стрельбы. Винтовка с оптикой. Гранатомет.

— Общий вес груза?

— Шестьсот восемьдесят восемь килограммов.

— То есть на каждого бойца?

— По сорок три килограмма, не считая личного снаряжения.

— Расстояние пешеходного подхода?

— Тридцать восемь километров.

— Топография?

— Пересеченная местность. Малолесье. Низинные болота.

— Время подхода?

— Шесть с половиной часов.

— Тяжеловато не будет?

Командир группы доставки только плечами пожимал. Легко здесь ни одно задание не давалось.

— Предлагаю снизить вес продуктовых пайков. Для увеличения резерва времени. Не на пикник собираешься. Недостаток калорий доберешь за счет боевых потерь. Усек?

Командир кивал. Как говорится: не до жиру — остаться бы живу. Хотя бы одной трети личного состава. Соответственно в их распоряжение перейдет две трети высвободившегося продуктового довольствия. Вполне достаточно для восстановления сил. Итого пятнадцать-двадцать минут дополнительного, за счет скорости передвижения облегченной группы, времени. Не очень приятно для урчащих желудков, но очень полезно для боевых нормативов.

— Ты не дрейфь, капитан, голодать не будешь. Как бы еще объесться не пришлось. Посредник — зверь. Бойцов «отстреливать» будет, как вальдшнепов на охоте. По статистике наступательного боя. После передачи груза для повышения скорости группы разрешаю сбросить большую часть снаряжения и оружия. Бежать ты должен, как заяц-русак от своры охотничьих псов. Чтоб уши от ветра в узел заворачивались.

— Как сбросить? Я же голый останусь.

— А ты не девица, чтобы срама стыдиться. Если для дела полезно, чтобы ты остался голым, — век голым ходить будешь. Как Адам — зимой. Даже без листика. Что ты, в самом деле, за каждый ствол, как монахиня за девичью честь, держишься? Пойми наконец — нам стрельба твоя снайперская из всех калибров ни к чему. Нам чистый уход нужен. Без шуму и пыли.

Если ты в неравном бою изничтожишь два батальона противника, я тебя лично к стенке прислоню, согласно законам военного времени. Если погибнешь по-тихому — посчитаю молодцом. А если не нашумишь и не погибнешь — орден на грудь навешу. Уяснил задачу? Ну вот так-то. А коли ты так боишься остаться с пустыми руками — можешь заложить дублированный боекомплект в тайнике вблизи места эвакуации. Добежишь — значит, успеешь. Нет — значит, медленно бежал. Будет тебе лишний стимул для быстрого переставления ног. Вопросы есть?

Капитан мотал головой.

— Теперь меры безопасности.

— Обычные, как в учебном бою. До подхода к объекту обоймы вынуты, взрыватели вывернуты…

— Вверни. По боевой пойдешь. Какую каверзу посредник удумал — знать не ведаешь. А удумает обязательно. Ему наши промашки — слаще меда. Не мы друг дружку проверяем. Нас. Тут лучше переперчить, чем недосолить. Пока ты взрыватели вворачивать будешь — тебе неуд влепят. Промеж ушей. Так что все как положено. Оружие на боевой взвод и на предохранитель, гранаты поближе к руке. Короче, как на войне: ушки на макушку, а все, что шевелится, — на мушку. Все? Тогда вноси поправки, подчищай, оформляй все как следует и снова тащи мне. А уж я пойду к генералу. Уяснил?

— Так точно!

— Ну вот и славно. А там посмотрим, кто почем.

Генерал выносил решение в розницу, то есть по каждой группе и по каждому агенту в отдельности, начиная с получения ими вещевого довольствия на складах и заканчивая праздничным ужином по завершении операции.

Его интересовало все то же самое: время, место, состав групп, пароли узнавания… И другие, на взгляд обывателя, совершенно второстепенные проблемы бытия.

— Какие у них будут носки?

— Как они будут ходить в туалет?

— Как, простите, маскировать те самые отходы пищеварения?

— Как обеспечивать тишину во время ночного отдыха, буде в группе отыщется склонный к храпу боец?

И т. д. и т. п.

И попробуй начальник отдела хоть раз запнуться или промямлить что-нибудь невнятное.

Завершал просмотр по традиции список необходимого для операции снаряжения. Подпись под списком требуемых матценностей фактически давала ход операции. В России-матушке средства производства всегда ценились выше тех, кто с их помощью вершил трудовые и боевые подвиги. Наверное, поэтому за точку отсчета созидательной или воинской операции обычно принимался момент, когда мобилизованный народ ставился «под ружье». Или под лопату.

— Этого хватит? — спрашивал генерал, пролистывая страницы списка.

— Думаю, хватит.

— А ты не думай. Ты знай. У тебя второй попытки не будет. Не в магазине.

— Хватит.

— Ну, раз хватит — значит, хватит. Генерал размашисто расписывался на каждом листе заявки.

— Работай, полковник.

— Разрешите идти?

— Ступай. И не дай тебе бог промахнуться! Оступишься — покатятся головы по ковровым дорожкам. Первая твоя. Вторая моя.

Учения в диверсионно-разведывательных подразделениях Комитета мало отличались от боевых. Зачастую рядовые бойцы, отправляясь на задания, даже не знали, что их ждет — учеба или настоящая война. В некоторых случаях они не узнавали об этом, даже завершив задание. Такой подход позволял поддерживать боевую подготовку на должном уровне.

На этот раз бойцы знали, что будет учение. Но знали также, что учение это будет покруче другой войны.

Десяток самостоятельных, не связанных друг с другом групп, перемещаясь во времени и пространстве, пересекаясь, взаимодействуя или оставаясь автономными, зная о соседе справа или не ведая о нем, совместными усилиями плели замысловатую паутину операции, цель которой была им неизвестна. Ни одна из этих групп не могла считать себя главной или второстепенной пружиной всеобщего действия. Никто не мог с уверенностью сказать, что именно от него зависит успех этой маленькой войны. Кому-то могло показаться, что грандиозность поставленной перед ними задачи, множественность привлеченных средств и сил говорят о главенстве данного направления. Но потом ему довелось бы узнать, что вся эта мешанина из десятков бойцов, самолетов, парашютных десантов и бронетранспортеров предназначалась исключительно для отвлечения внимания от одного-единственного боевого пловца, тихо проскользнувшего к объекту и так же тихо покинувшего его. А с какими целями он туда проскользнул, об этом и предполагать было невозможно.