Михаил Март - Мороз по коже

– Туда они поднимались две минуты, а возвращались целых пятнадцать. Ту, как вы выражаетесь, почту они передали минуты за две, прямо от дверей.

Майор повернулся к участковому.

– Послушайте, лейтенант, сделайте эксперимент. Засеките по секундомеру время от обочины у подъезда и проделайте маршрут туда и обратно, а потом возвращайтесь.

Лейтенант кивнул и вышел.

– Скажите, Алексей, а вы могли бы мне описать этого шофера?

– А я это сделал, когда участковый за вами наверх ходил.

– Как? Не понял.

Художник встал из-за стола и взял с телевизора лист бумаги. На нем было изображено лицо мужчины лет тридцати. Рисунок не оставлял сомнений, что его сделал профессионал.

– Как вы сами думаете, похож?

– За схожесть ручаюсь, за технику нет. Рука дрожит. Вам это сгодится.

– Премного благодарен.

– А может, и не сгодится. Если вы утверждаете, что ребята выполнили работу за две минуты, то, значит, они должны были выйти минут на семь раньше.

– К сожалению, меня это тоже смущает. Я верю своему эксперту. Он работает в милиции восемнадцать лет. По его мнению, убийцы даже не проходили в комнату.

Они стреляли с порога. Но есть еще одна деталь. Если один из псов укусил налетчика, то у него должна быть порвана штанина, или он хромал, или…

– Нет-нет. Как вошли, так и вышли. Правда, до машины расстояние в пять шагов, может, я и не заметил. Но никакой нервозности они не проявляли.

– Что за модель «джипа»?

Художник усмехнулся и мотнул головой.

– Вот тут я полный профан. Цвет темно-синий, это точно, а вот модель, марка – понятия не имею.

– А вы нарисуйте. Специалисты разберутся.

– Идея правильная. А вы говорили, что я мог начать похмеляться! Уже не вышло бы. У меня чутье.

Он взял из ящика стола лист плотной бумаги и за пару минут изобразил автомобиль. Подавая рисунок Марецкому, он сказал:

– На этом все. Больше вам из меня ничего не выжать. Все соки выпили. Рад бы, но нечем.

– Спасибо, вы и так много сделали.

– Служу отечеству и закону, а главное, не перевариваю бритоголовых в коже и на «джипах».

Марецкий забрал рисунки и вышел, столкнувшись с участковым в дверях. Вниз по лестнице спускались эксперты.

– Что скажешь, лейтенант?

– Пять минут тридцать две секунды неторопливым шагом. Можно быстрее, но медленнее нельзя. Это с учетом, что я заходил в комнату.

– Ладно, выводы потом делать будем.

– Я поеду с труповозкой, Степан, – сказал врач. – Их уже загрузили. А к вечеру приеду в управление.

– Хорошо, Виктор Николаич. – Марецкий похлопал по плечу участкового. – Спасибо, лейтенант. А теперь обойди все квартиры еще раз. Может быть, ребята в кожаном приезжали к кому-то другому. Такие вещи требуют очень четкой проверки, а то мы уйдем в другую сторону и заблудимся. И еще. Найди мне этого соседа, Никиту Говоркова, из-под земли достань. Друзей опроси, он ведь был вчера вечером здесь. И время совпадает. Только поаккуратней. Не спугни парня. Его же никто не подозревает, но не исключено, что и он что-то видел.

– Постараюсь, товарищ майор. Марецкий и эксперт Кораблев сели в оперативную машину и отправились на Петровку.

– И что ты по этому поводу думаешь, Алик? Опыт у тебя большой.

Кораблев разглядывал рисунки, сделанные художником.

– Здорово рисует.

– А главное, быстро.

– Видно, что мастер, характер ухватывает. Вот что, Степа, ты на Петровке человек новый, а я в управлении почти всех знаю. В нашем экспертном отделе есть один толковый мужик, подполковник Сорокин Валерий Михалыч, свой парень. Правда, он рвется на пенсию, но его не отпускают. Он живая ходячая энциклопедия, память феноменальная. Валера работает в розыске тридцать шесть лет. Все, кто прошел дактилоскопию и оставил свои пальчики и фотки в архиве, все они без исключения проходили через руки Сорокина, и он заложил их в свой компьютер, то есть в собственную черепную коробку. Сейчас приедем и прямо к нему. Я видел его утром на проходной.

– Идея хорошая. Только мне кажется, что эти ребята в коже тут ни при чем.

Сам подумай, кто мог заказать периферийного приходского священника или его сестру-кошатницу? Тут бытовухой пахнет.

– Согласен. А мое мнение не в счет? Я убежден, что работали профессионалы.

– Сейчас каждый может косить под профессионала, стоит только телевизор один вечер посмотреть или детектив прочитать. Дети и те знают про контрольный выстрел в голову.

– А ты не очень внимательно меня слушал. Контрольный выстрел делается в упор или с метрового расстояния. А тут стреляли с трех метров прицельно и попали туда, куда надо. Стоя, за которым чаевничали брат и сестра, стоит у окна, метрах в четырех от двери. А убийцы дальше порога не проходили. Это точно. Я тебе отчет составлю и прочти его внимательно.

– Я доверяю тебе, Альберт Леонидович, но сомнения – неотъемлемая часть моей профессии. Может быть, дело не стоит выеденного яйца, но, согласись, убили не бизнесмена и не авторитета, а совершенно незаметных людей. Может, они что-нибудь напутали. Согласен, факты – вещь упрямая, но я, пожалуй, впервые за свою практику просто растерян. Ты понимаешь, здесь пропущено какое-то звено. Очень важное звено, которое мы просмотрели.

– Скорее всего, мы до него не добрались. Не переживай. Перед нами проявилась только картинка. Мы как зрители способны ее критиковать, но, чтобы понять творца, нужна предыстория, причина, идея, замыслы, соотношения. А для этого нужно познакомиться с автором. Что от нас и требуется.

– Философ ты, Алик, а у меня башка пухнет.

Вернувшись в управление, они нашли подполковника Сорокина в лаборатории. Подполковник носил усы и бородку, что для милицейских чинов вещь уникальная. Форму он не надевал уже несколько лет и вообще больше смахивал на пожилого профессора-астронома, чем на сыщика.

– Вот, Валера, познакомься. Это Степан Марецкий. В управлении человек новый, но уже откупорил пару серьезных дел. Что называется, сыщик от Бога.

Сорокин взглянул на майора, и Степану показалось, что тот его сфотографировал и заложил в свой компьютер. Не взгляд, а фотовспышка.

– Рад свежему пополнению, – улыбнулся Сорокин. – Ну, выкладывайте, какие проблемы?

Марецкий молча подал подполковнику рисунок. Тот очень внимательно рассмотрел его и кивнул.

– Хорошо схвачено. Особенно взгляд.

– Валерий Михалыч, нас интересует – кто он? – неторопливо спросил Марецкий.

– Одно могу сказать, лицо это мне знакомо. Даже наверняка. Но, чтобы ответить на ваш вопрос, я должен знать, в какой ячейке его искать. Профиль его работы.

– Водила у киллеров. Из серии бритоголовых.

– Этого мало. Водила еще не мокрушник. Ладно, я подумаю. Но мне нужно время.

– Переснять вам копию нашего рисунка?

– Нет необходимости. Все, что нужно, я запомнил. А вы не торопитесь с федеральным розыском. Отдайте лучше этот рисунок психологам. Пусть они над ним поколдуют. Для них это лицо будет хорошим материалом.

Пожав друг другу руки, они разошлись. Возле кабинета Марецкого его уже поджидал капитан Сухоруков.

– Ну что, Боря, побывал в святая святых?

– Там покой и тишина. Не то что наше заведение. Майор открыл ключом кабинет, и они зашли.

– Рассказывай, капитан. Патриарха видел?

– У него своя приемная в другом месте, а тут люди рангом пониже будут. Я был на приеме у епископа Питирима, викария Тульской епархии, то есть у наместника. Отец Никодим действительно был записан к нему на прием. В книге регистрации сказано: «В связи с особыми обстоятельствами». По-другому священника не приняли бы. Он шел к высшим инстанциям через голову архимандрита, непосредственного руководителя Тульской епархии. Так не делается. У них, как я понял, субординация соблюдается строго, и только в особых случаях можно попасть сразу к архирею. Именно такой случай и зафиксирован. Отец Никодим был в почете. Так что для его преподобия протоиерея храма Всех Святых, что стоит на Кинской пустоши, сделали исключение. Но точных причин его приезда никто не знает. Отец Никодим приехал в пятницу вечером. Его зарегистрировали и предложили ночлег, типа наших гостиниц при епископате, но он отказался и сказал, что навестит свою сестру. Прием ему назначили на сегодня. Большего мне узнать не удалось.

– Да-а-а, – протянул Марецкий, – проще разобраться в банковской бухгалтерии, чем в святых делах.

– Адресок я его взял, но меня попросили прийти в понедельник опять к ним и побеседовать с епископом Иоанном. Это викарий Московской епархии и председатель отдела по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями. Как мне сказали, церковь не может оставаться в стороне, когда истребляют ее сынов и духовников. Придется ждать завтрашнего дня.

– А нам ничего другого и не остается. В погоню пускаться не за кем. Поздновато. Вот что, Боря, постарайся мне как-нибудь разыскать соседа Веры Коптевой. Я уже просил об этом участкового, но у него свои возможности, а у нас свои. И попроси, чтобы мне принесли сводки происшествий за последние сутки.