Стивен Хантер - Я, снайпер

— Значит, мы имеем дело со стариком? — уточнил Ник.

— Мне кажется, он пожилой человек.

— Ну не знаю, — задумчиво произнес Ник. — Стрельба на таком высоком уровне — удел молодых. Мышцы, сосредоточенность, дисциплина — все это свойственно молодости. Кроме того, есть еще момент передвижения. Скорее всего, убийца не летал самолетом — только не с винтовкой. Места преступления находятся достаточно близко друг от друга, можно добраться на машине, расстояния позволяют. Дальние переезды, много времени за рулем — опять же тут нужна молодость.

— Возможно, речь идет о старике, который в хорошей форме, — предположил кто-то. — Прямо-таки в отличной форме.

— Кто-нибудь знает таких стариков? — поинтересовался Ник.

Молчание.

— Что ж, а я знаю. Он лучший из лучших. Снайпер, воевал во Вьетнаме. Самая подходящая кандидатура.

— Ник, вы хотите, чтобы мы занялись им?

— Я уже позвонил ему и застал дома. В первый же день, на домашний телефон в Айдахо, и своими собственными ушами убедился в том, что он не в игре, а у себя на ранчо, ухаживает за лошадьми. Существовала вероятность один на миллион, что он сломается. Такое бывает. Он понял, почему я его беспокою. И пришел в ярость. Зато я отмел подозрения и теперь могу спокойно приниматься за дело. Итак, больше никто не знает других стариков в отличной форме?

— Мы не знаем, — ответил за всех Рон, — но завтра утром я отправлю людей проверять героев Вьетнама, тех, кому пришлось много убивать. Снайперов, асов своего дела.

— Отлично, — кивнул Ник. — Это дает нам отправную точку для начала отсева. Ну хорошо, вот что я вижу: кто-то решил расплатиться с жертвами за их предательство. Он испытывал такие сильные чувства, что они не угасли по прошествии многих лет. Нынешней молодежи нет никакого дела до Вьетнама; из них мало кто представляет, что там случилось. Но наш человек, кто бы он ни был, вынашивал обиду долгих сорок лет. И теперь, возможно осознав, что у него самого осталось мало времени, решил достать свою винтовку из шкафа с нафталином, надеть маскхалат, отправиться в заросли и подстеречь в засаде последнюю жертву.

— Разумно, — согласился кто-то.

И все предпочли промолчать о том, что подобная интерпретация опровергает исходное предположение, благодаря которому возглавить расследование поручили Бюро. Теперь все они стали частью дела, и общий успех означал успех для каждого в отдельности.

— Вот и отлично, — заключил Ник. — В таком случае, как сказал Рон, берем лучших людей и делаем скачок вперед, проверяя эту версию. Отбросим обширную категорию возможных и сосредоточимся на узком кругу вероятных. Я имею в виду бывших снайперов, воевавших во Вьетнаме. Морская пехота, армия, возможно, ЦРУ, которое имело там большую военизированную структуру. Кажется, она называлась Специальной оперативной группой — собственный отряд специального назначения. В авиации были снайперы?

— Снайперы входили в состав наземных групп, обеспечивавших охрану аэродромов, — сообщил Рон, который прекрасно разбирался во всем, связанном со снайперами, и собирался возглавить отделение подготовки метких стрелков в учебном центре в Квантико. — Кроме того, на флоте всегда имелись меткие стрелки для уничтожения мин. Они подрывали мины, расстреливая их с большого расстояния. Но это все экзотические варианты. По-моему, у «морских котиков»[9] в то время собственных снайперов еще не было. Тогда они напоминали скорее ковбоев-головорезов, чем специалистов, способных осуществлять хирургически тонкие операции.

— Не сомневаюсь, что завтра к полудню все, кто участвует в расследовании, станут экспертами в отношении военных снайперов периода с тысяча девятьсот шестьдесят пятого по семьдесят пятый год. Принимайтесь за работу. Не теряйте ни минуты. Завтра утром я отправлюсь на вскрытие; хочу послушать, что наши криминалисты скажут про пулю, убившую Грина. Уверен, это еще одна сто шестьдесят восьмая с полым наконечником.

Вот так ФБР в самом начале расследования узнало о существовании Карла Хичкока.

На самом деле имя Карла практически одновременно появилось сразу из двух источников. Первым был сержант, отвечавший за подготовку и обучение отряда специального назначения полиции штата Северная Каролина. Ему позвонила домой девушка — специальный агент Бюро, включенная в состав оперативной группы «Снайпер». Она наводила справки о законопослушных стрелках, за которыми в последнее время замечали странности. Сержант категорически заявил, что таких не знает, а потому телефонный разговор получился четким, резким и профессиональным — и чуть было не получился кратким. Но…

— Даже подумать об этом страшно, милая девушка, однако есть одна фамилия…

— Да, сэр, — отозвалась агент.

— Карл Хичкок.

Девушка понятия не имела, о ком речь. Она молчала.

— Вам знакомо это имя?

— Нет, сэр, впервые слышу.

— Сколько вам лет?

— Двадцать четыре.

— Тогда понятно. Когда-то Карл Хичкок был самым знаменитым снайпером в Америке. О том, как он воевал во Вьетнаме, даже вышла книга. Знаете, Хичкок был морским пехотинцем, снайпером, охотился в джунглях за врагами, уничтожая их одного за другим.

— Да, сэр, — повторила агент, записывая фамилию.

— Карл Хичкок считался лучшим снайпером, на его счету девяносто три или девяносто четыре убийства. О нем писали в журналах, он сам издал книгу и на протяжении многих лет разъезжал по разным стрелковым соревнованиям, продавая автографы, совсем как бывшая звезда бейсбола. Еще были разные мелочи: плакат с его фотографией, особая марка боеприпасов, винтовка, которой дали его имя. И со всего Карл получал кое-какие деньги. Поговаривали даже о том, чтобы снять о нем фильм.

— И где он сейчас живет?

— После выхода в отставку Карл обосновался здесь, в Джексонвилле, подобно многим бывшим морским пехотинцам. Это неподалеку от базы Кэмп-Леджен. У него здесь свой домик. Карл любил ухаживать за садом. Его жена умерла год или два назад. У него и самого в последнее время со здоровьем не все ладно.

— Откуда вы его знаете?

— Карл работал консультантом, время от времени заглядывал к нам в полицейское управление и проводил мастер-классы по меткой стрельбе. Он помогал нашим ребятам и был великолепным наставником. После его уроков все начинали лучше стрелять и, что гораздо важнее, лучше думать. Карл душу вкладывал в снайперское искусство. У него даже номер на машине «СНАИП-один».

Сержант еще раз по буквам произнес номер.

— И сейчас с Карлом Хичкоком происходит что-то странное? — уточнила агент.

— Ну, тут вроде ничего определенного сказать нельзя, поэтому мне не особо хочется развивать эту тему. Но действительно что-то есть. Что-то. Не могу определить, что именно. Карл не из тех, кто признается в своих чувствах. Наоборот, он гордится, что ничего не чувствует. Однако я-то вижу. Он перестал к нам приезжать. По телефону отвечает мертвым голосом. Что-то точно произошло, и это ввергло Карла в жуткую депрессию. Классический случай. Возможно, все дело в возрасте, в осознании того, что на земле листьев уже больше, чем на дереве. На разных людях это сказывается по-разному.

— Итак, когда вы в последний раз видели Карла Хичкока?

— Месяц назад. Я говорю только о своих впечатлениях. Наверное, Карл показался мне одиноким.

— Как у него со здоровьем?

— Ну, в баскетбол он, пожалуй, играть не может, но для человека, которому под семьдесят, он очень бодрый. Немного прихрамывает, иногда мучают боли от старых ожогов и все такое, но в целом держится.

— Вы можете назвать его адрес?

— Так, дайте-ка я сейчас посмотрю. Если хотите, я…

— Нет, сэр, — поспешно перебила агент, понимая, что визит местного полицейского с расспросами будет как раз тем, что доктор не прописывал. — Я передам информацию своему начальству, и мы постараемся как можно быстрее с вами связаться.

— Мэм, эту фразу я слышу каждый раз, когда работаю с федералами, и уже давно усвоил, что у вас «как можно быстрее» на самом деле означает «никогда».

— Я приношу извинения за своих коллег, сэр, однако на этот раз действительно будет как можно быстрее.

С полученной новостью девушка ворвалась в кабинет легендарного Ника Мемфиса. Тот махнул рукой, приглашая ее сесть, пока он закончит беседу по телефону.

И девушка услышала, как он произносит:

— Записываю по буквам: Х-И-Ч-К-О-К. В точности как режиссер?

Вторым источником оказалось полицейское управление Хендрикса, штат Аризона, с начальником которого Ник и общался по телефону. Вот что поведал начальник:

— Эта старушенция просидела у нас в коридоре шесть часов, и, должен признаться, никто не хотел ею заниматься. Наконец к ней вышел следователь и принял заявление. Как выяснилось, сестра этой старушки, ныне покойная, в прошлом королева красоты по имени Мэвис О'Нил Хичкок, жила в Джексонвилле, штат Северная Каролина, — это городок, расположенный неподалеку от крупной базы морской пехоты Кэмп-Леджен. Ее муж, заслуженный ветеран в отставке Карл Хичкок, в свое время прославился как лучший снайпер морской пехоты, воевавший во Вьетнаме. Супруги ладили между собой. Они поженились, когда оба уже были не первой молодости, оба многое повидали; Говард О'Нил, первый муж Мэвис, был сержантом морской пехоты, и они с Карлом дружили. Так или иначе, долгое время Карл был чем-то вроде бога для морских пехотинцев, а также для разных правоохранительных ведомств. Такой расклад ему очень нравился, он с удовольствием встречался с молодыми снайперами и тому подобное. Но приблизительно в то же время, когда Мэвис заболела, произошло что-то серьезное. Какая-то большая неприятность. Какая — неизвестно. Итак, когда состояние Мэвис ухудшилось, ее сестра приехала в Джексонвилл и сразу почувствовала, что у Карла какие-то проблемы. «Карл, в чем дело?» Тот молчит. Он не из разговорчивых; наверное, то время, что он провел в одиночестве во Вьетнаме, исцелило его от желания поболтать. Наконец Карл отвечает: он считался лучшим, а теперь вдруг выяснилось, что это не так. Был другой тип, за несколько лет до него, на счету у которого больше врагов. «Почему тебя это так вывело из себя?» — спросила старушка. «У меня такое чувство, будто вся моя жизнь — ложь», — ответил Карл. Так или иначе, Мэвис умирает, Карл сражен горем, а сестра возвращается в Хендрикс, к своей собственной жизни, но пытается поддерживать с Карлом связь. Периодически звонит ему, но тот неизменно оказывается настолько пьян, что не может вымолвить ни слова. Несколько раз звонит он сам, и тоже далеко не трезвый. Затем однажды Карл ломает бедро, и это добивает его окончательно. После этого он просто перестает брать трубку. А теперь вот последние преступления, и старушка подумала: а вдруг это Карл? Нет, это не может быть он… Карл такой хороший, храбрый, настоящий морской пехотинец… Но вдруг это Карл?