Б. Седов - Фарт

– Пока не важно. Так вот. На чем я остановился… Да. Тщательно разработанная операция, в которой вы использовались втемную. То есть вы сами не знали, что вы делаете, зачем и в чьих интересах. Ваши собственные физические действия подчинялись определенной логике, которая вполне совпадала с общим планом операции, и нам оставалось только следить за тем, чтобы вас не укокошили, а также помогать обстоятельствам становиться для вас благоприятными, так сказать, поворачивать Фортуну лицом к вам. И теперь вы вышли на такой уровень игры, что дальнейшее использование вас без вашего ведома может сломать всю конструкцию. Вы стали слишком дорогой фигурой, чтобы можно было и дальше позволять вам влезать в смертельные ловушки, которые с каждым разом становятся все более надежными в смысле уничтожения жертвы. То есть – вас.

Знахарь внимательно слушал Наринского, и, когда тот прервался на секунду, чтобы ткнуть окурком в пепельницу, имевшую вид кокона, из которого вылуплялись Чужие, спросил:

– Должен ли я понимать вас так, что все эти годы вы вели меня, следили, контролировали и, если так можно сказать, – помогали?

– Абсолютно, – Наринский энергично кивнул.

– А как же…

Знахарь хотел спросить Наринского, как же они, подонки, делая свои дела и используя его как фигуру, допустили гибель Насти, смерть Наташи, но, сообразив, что это ничего не изменит, резко замолчал.

– Вы хотели о чем-то спросить? – Наринский изобразил участие.

– Нет. Точнее, хотел, но передумал.

– Зря передумали, – Наринский сложил руки на груди, и от этого его галстук встал колом, как брюки старшеклассника во время медленного танца с девчонкой из параллельного класса, – я ведь знаю, о чем вы хотели спросить. И отвечу, хоть и не слышал вопроса. Интересы дела, которому мы служим, не учитывают жизни отдельных людей и количество горя, образующегося, когда эти жизни прерываются. Ежели позволите, расскажу вам одну историю, реальную историю времен Второй мировой войны. У наших союзников-англичан был в Германском генеральном штабе агент, что-то вроде нашего Штирлица. И вот этот агент сообщает, что готовится грандиозный налет «Люфтваффе» на Британию, и сообщает точно – когда и куда именно. А было это в 1940 году, во время так называемой «Битвы за Англию», и главной целью немцев был такой город – Ковентри, в графстве Йоркшир. У англичан были и время, и возможности, чтобы этот налет если не предотвратить, то, во всяком случае, свести ущерб до минимума. Ну, усилить ПВО, истребителей туда подогнать, население, может, эвакуировать… Но ничего этого делать они не стали, и вот почему: их агент был одним из немногих, кто точно знал подробности операции, поэтому, спасая город Ковентри, они неминуемо подставляли своего агента. Итог вы знаете: как сказано в советских энциклопедиях, «бомбардировка Ковентри является одним из примеров варварства гитлеровцев во время Второй мировой войны». Цитирую, конечно, по памяти, но за смысл ручаюсь. А агент их, между прочим, так до конца войны и прослужил в Германском генштабе, даже в чинах вроде поднялся…

– То есть, значит, дело превыше всего? – недобрым тоном поинтересовался Знахарь.

– Нет, не так. Эта формулировка была в ходу на определенном этапе развития системы управления событиями. То есть раньше этой системы и в помине не было, но действия, которые теперь определены в эту систему, совершались людьми на протяжении всей истории человечества. Я понятно говорю?

– Понятно, – Знахарь презрительно взглянул на Наринского, – и еще мне понятно, что вы – о чем бы ни говорили и какие бы системы ни создавали, – занимаетесь давним и совсем не оригинальным делом.

– Интересно, каким же?

– Власть. Просто власть, и больше ничего. Вы можете говорить о том, что стремитесь организовать тот бардак, который происходит на Земле, оптимизировать историю, направить человечество на путь, который приведет к благополучному и счастливому будущему, – все что угодно. Но на самом деле вы просто играете. И вашими игрушками являются не кубики и машинки, а живые люди.

– Я не буду вам возражать, – ответил Наринский, – тем более, что вы почти полностью правы. Высшая форма любой деятельности – игра. Вы когда-нибудь слышали выражение «игра – удел богов»?

– Слышал. Уж не вы ли эти боги?

– Помилуйте, Константин, я слишком много знаю, чтобы так нелепо заблуждаться! Однако, раз наш разговор коснулся таких материй, позвольте обратить ваше внимание на некоторые соображения по поводу власти, игры и людей.

– Валяйте.

– Смотрите. Ребенок играет солдатиками или какими-то еще э-э-э… куклами. Они полностью подчиняются его воле, и в созданном им мире события происходят так, как ему заблагорассудится. Человек, играющий властью, так же распространяет свою волю на своих солдатиков. И происходит интересная вещь. Он говорит, сто тысяч, идите туда и сделайте то. И они идут и делают. Он говорит, два миллиона, идите туда и убейте там полмиллиона. И они идут и убивают. Так кто же они после этого? Вы скажете, это люди, каждый из них имеет сознание, в каждом из них живет целый мир, целая вселенная. И вы скажете, он обманывает их, направляя убивать друг друга или совершать массу каких-то нелепых действий. Правильно. Так и есть. Точнее, – почти так. Вам, конечно, известен тезис о том, что каждый народ заслуживает того правителя, которого имеет. А если сказать иначе, то – кто они после того, что позволяют делать с собой? Куклы? Быдло? А вы не думали, что это им нравится? Точнее, – это их устраивает. Что они сами не способны организовать себе полную событий, драм, взлетов, падений и катастроф жизнь? Что они перекладывают это как раз на тех самых игроков? Что они ленивые говорящие животные, которые, однако, имеют каждый свою вселенную внутри себя? Точнее говоря, не вселенную, а иллюзию, что она у них есть. Те, кто играет ими, даря полноту ощущений, которая, как ни прискорбно, ощутимо направлена к горю и смерти, вовсе не считают себя теми, кто наполняет хоть чем-то эти пустые, жаждущие любого, но ощутимого содержания, сосуды. Почти всегда эти игроки даже не подозревают о том, что дарят фигурам своей игры пусть нелепый, но все же смысл существования. Вам не приходилось, присутствуя на похоронах дорогого человека, испытывать странное удовлетворение, которому противится вся ваша душа, и которое вы принимали за уродливый извив расстроенных чувств? Если приходилось, то я скажу вам, что это было. Вы испытывали как раз ту самую полноту ощущений, не важно каких, но – полноту. К сожалению, дать эту самую наполненность чувствами гораздо проще, обрушив на человека несчастья, а не открыв ему ворота в рай. Убить всех близких – минутное дело. А открыть душу человека, чтобы она ощутила неимоверные вибрации живущей и горящей вечной жизнью вселенной – почти невозможно. Представьте себе, что пережил известный Иов, у которого Вседержитель угробил весь его клан со скотиной впридачу, а его самого наградил проказой от великой щедрости своей. Это было тем самым бездонным горем, которое в своем градусе приближается к преступному наслаждению полнотой собственных ощущений. И прав был старина Фрейд, когда говорил, что человек стремится к Эросу и Танатосу – Любви и Смерти – и испытывает от них равное удовольствие. Однако вернемся к игрокам. Подавляющее большинство из них не понимают глубинной сути того, что они творят. Они просто честно играют. Честно – в смысле откровенно и самозабвенно. Сами правила игры могут быть сколь угодно подлыми и низкими, но… Но играют они беззаветно. И удовольствие, которое получает властный игрок, так же отличается от наслаждения обычного шахматного гроссмейстера, как Ниагара страсти, которую испытывает владелец гарема, отличается от ощущений безрукого онаниста.

Наринский умолк и, схватив стакан с пивом, залпом опустошил его.

Знахарь кашлянул и спросил:

– Там во фляжке еще что-нибудь осталось?

– О да! Конечно! Обязательно!

И Наринский выхватил из кармана фляжку с коньяком.

Приложившись к ней, Знахарь закрутил крышку и, поставив фляжку на стол между еще полными и уже пустыми пивными стаканами, сказал:

– Игра, говорите… Власть…

– Да, молодой человек, – ответил Наринский, вытирая губы платком, – именно так. Вот я, например, говорил о Системе управления событиями. Существует и существовало множество систем, и большинство создано просто ради того, чтобы, говоря по-простому, обдирать соотечественников, а если удастся, то и иностранцев. А также – иноверцев. Эти системы разнообразны, и их, так сказать, класс простирается от религии до финансовых пирамид, каждая из которых по сути дела ничем не отличается от вульгарной компании наперсточников. Налоги, государственная система, штрафы, страховка, церковь и многое другое – попросту способы, как говорил Остап Бендер, отъема денег. А заканчивается все это тем, что и создатель системы, и любой ее участник благополучно откидывают копыта, а их деньги перекочевывают в карманы следующих недоумков, которые изо всех сил стремятся к богатству. И даже повторяя за другими формулу «не в деньгах счастье», они все равно ведут себя так, будто счастье именно в них. В деньгах.