Сергей Самаров - Под призрачным прикрытием

– Этого быть не может! – возмутился Иващенко. – Подполковник был верующим христианином. Правда, не православным, а кем-то там еще…

– Говорили, что он баптист, – подсказал Селиверстов.

– Нет разницы, – сказал Иващенко. – Я сам видел, как он молился. А христианин никогда не пожелает себе кремации…

– Вот я и говорю, что с этим еще разбираются, – спокойно сказал генерал, словно кто-то с ним спорил и он своими словами желал прекратить спор. – Тем более что сейчас мы точно знаем, что Юрий Юльевич Шилохвостов в звании полковника украинской армии командует спецотрядом «Тень».

– Как так? – снова проявил Иващенко свой характер. – Не поверю, чтобы он против России пошел. Не такой он человек!

– Это уже конкретный факт… – Генерал вытащил из своей папки крупную фотографию и показал окружающим. – Он?

Худощавый, но широкоплечий человек ростом чуть ниже среднего, скуластый, со впалыми щеками, со спокойным взглядом холодных серых глаз, одетый в камуфлированный армейский мундир с полковничьими погонами, стоял среди молодых парней в черных мундирах, но не имеющих на погонах звездочек. И только эмблемы на рукавах что-то изображали, но ни одну эмблему на фотографии рассмотреть было невозможно.

– Он, – категорично сказал Иващенко.

– Он, – согласился и Лесничий.

И только полковник Селиверстов долго вертел фотографию в руках, словно снимок мог позволить ему рассмотреть Шилохвостова с разных ракурсов, и ограничился обтекаемым словом:

– Похож…

– ФСБ пыталась найти его жену и сына. Соседи говорили, что они приезжали на похороны, хотя Юрий Юльевич с женой развелся еще за два года до ухода на пенсию. Узнали, что – да, действительно приезжали. И после похорон тоже приезжали, чтобы через полгода, как полагается, оформить наследство. Кроме квартиры и старенькой машины, им ничего не досталось. Продали и квартиру, и машину и снова уехали. Риелторская фирма, через которую квартиру продавали, существование прекратила. Следов нет. Но в нотариальной конторе остались документы. Там же и завещание покойного сохранилось. И в ГИБДД, где продажа автомобиля фиксировалась, осталась копия счет-справки. Так вот, по всем документам, жена подполковника Шилохвостова и его сын Василий проживают на Украине. Только вот одно непонятно. В данных нотариуса Василий прописан в Днепропетровске, а в данных ГИБДД – в Чернигове. По данным нотариуса, он не Василий Юрьевич, а Василько Юрьевич, по данным ГИБДД – просто Василий, хотя, казалось бы, там ошибаться не должны. И номера паспортов разные. С этим сейчас тоже разбираются. Хотя я не уверен, что в России этот вопрос можно разрешить. Да и не такой он для нас важный, когда предстоит решить более важные.

– Сколько человек служит в «Тени»? – перевел Селиверстов разговор в другую плоскость.

– Около тридцати. Чуть больше. По одним данным – тридцать два, по другим – тридцать четыре. Но у них есть потери. Четыре человека задержаны в России. Это, собственно, основной отряд «Тени». Есть у них и большой отряд, состоящий из целой сотни бойцов. Но это, грубо говоря, второй эшелон. Те парни, что должны работать в тылах ополчения и в ближайших к границе районах на территории России. Это в случае официального ввода российских войск. Так называемые украинские партизаны. Тени от «Тени»… С посредственной подготовкой…

– Силы не слишком велики, – отметил Лесничий, сразу сравнивая основной отряд «теней» с «матрасной» ЧВК, примерно такой же количественно, но более организованной и несравненно лучше оснащенной. – А откуда данные? Данные подробные. Тем более с фотографией.

– У нас хорошие связи в противостоящей режиму украинской хунты группе украинских хакеров. Им данные передает какой-то человек, которого они не знают, но считают настоящим патриотом Украины и России. Говорят, что молодой еще парень, тридцати нет. Мы пытались на него выйти, чтобы работать напрямую. Он ловушку почувствовал и избежал ее. Но все же радует факт, что и на Украине есть нормальные здравомыслящие люди.

– Значит, твердого подтверждения правдивости данных не имеется?

– Не имелось бы, мы бы их не представляли. У нас все данные обязательно многократно проверяются через различные источники. У меня, короче говоря, вопрос к вам такой… В состоянии ли Юрий Юльевич Шилохвостов подготовить из тридцати человек сильное подразделение?

– Без сомнений! – категорично сказал Лесничий.

– Он в состоянии даже из «матрасных» инструкторов сделать хороших бойцов, – добавил Иващенко. – А это трудно. Переделывать всегда труднее, чем делать.

Полковник в этот раз промолчал. А генерал сунул руку во внутренний карман своей куртки, и там что-то тихо щелкнуло. Лесничий подумал, что он выключил диктофон…

После отъезда генерала Трофимова Иващенко выглядел удрученным и задумчивым и даже о поездке в баню ни разу не вспомнил. Да и полковник Селиверстов, постоянно находясь рядом с Лесничим и Иващенко, кажется, так и не позвонил сторожу, чтобы тот дом и баню протопил. Более того, о бане не вспомнив, Селиверстов позвонил на трубку Ринату, водителю микроавтобуса, и потребовал готовиться к поездке. Это значило, что микроавтобусу следовало встать у крыльца корпуса.

– Сначала в ГРУ, потом домой. С собаками гулять пора… – ответил полковник, видимо, на вопрос Рината, и добавил, скорее для Лесничего, с его собаками хорошо знакомого: – Вот так вот каждый день – от одних «волкодавов» к другим спешу. Утром и вечером. Домашней троице я точно очень нужен. Надеюсь, и «волкодавам» группы тоже пригожусь…

Полковник дождался, когда Лесничий с Иващенко уйдут в свою комнату, закрыл дверь на ключ и направился к лестнице. О бане никто опять не вспомнил. Сергей Ильич напомнить Селиверстову постеснялся. А Иващенко так углубился в свои думы, что, кажется, про парилку с дубовым веником совсем забыл. И даже перестал демонстративно чесаться. Похоже, блохи его имели чисто умозрительный, или, как говорят врачи, психосоматический, характер. Так, с мыслями о другом, вероятно, можно было прожить даже с иностранными блохами.

Комната, где жили два бывших старших лейтенанта, находилась в том же крыле, где и комната полковника, но, в отличие от своего начальника, Лесничий с Иващенко в этой комнате жили. Конечно, полковник имел в своей комнате не только письменный стол и сейф, но и кровать, однако ночевать на базе оставался только дважды, да и то когда приезжал туда вместе с собаками, которых оставить дома не мог. Жена с ними просто не справлялась. Хотя, как сам полковник рассказывал, могла выгуливать псов по одному, но при своих болезнях от таких прогулок сильно уставала. Ноги пожилую женщину подводили. А сразу три такие крупные собаки могли просто утащить ее куда хотели.

Иващенко в комнате сразу лег на свою кровать, оставив ноги на полу, и забросил руки за затылок. Стал вдумчиво, как в мудрую книгу, смотреть в потолок. Лесничий собрался было пойти в душ, но напарник и заместитель остановил его вопросом, на который требовалось все же ответить:

– Так, может, расскажешь мне все же, что там у вас в бригаде с Юрием Юльевичем произошло? Из информации СВР я пока ничего не понял.

Сергей Ильич намотал полотенце на кулак, стукнул импровизированной перчаткой в ладонь второй руки и ответил:

– А мне, думаешь, в подробностях докладывали? О слухах я уже рассказал.

– Но разговоры-то, наверное, разные были? Были и те, что не для генеральских ушей…

– Шилохвостов командовал другим баталь-оном…

– А ты с офицерами того батальона не знаком. Или почему-то мне сказать не хочешь…

Лесничий пожал плечами и сел на свою кровать.

– Могу и сказать, что слышал. Хотя сам этого точно не буду утверждать, поскольку не знаю почти ничего. А уж ты понимай сам как хочешь…

– Договорились. Я понятливый. Слушаю, командир.

– К нам в каждый батальон назначили заместителей командира по работе с верующими.

– Священников то есть. Это не только к вам. Это по всей армии прошло, еще когда я взводом командовал. «Комиссары в пыльных рясах»… И хорошо вам – только в каждый батальон. Кому-то даже в роты досталось.

– Да. Вот со своим помощником у Шилохвостова постоянно возникали конфликты. На почве вероисповедания, как я слышал.

– А что конфликтовать. У нас же большинство комбатов вообще – атеисты. Они служить еще при коммунистической власти начинали. Сами через одного партийными были.

– Православному священнику легче ужиться с атеистом, чем с баптистом.

– Два скорпиона в одной банке…

– Вот-вот. Там ситуация складывалась так… Комбат при солдатах задавал порой священнику вопросы, а тот ответить вразумительно не мог. Юрий Юльевич не для солдат спектакли устраивал, как потом его обвинили. Он просто вступал в религиозные споры. А получалось, комбат подрывал у солдат Веру. Проверки из каких-то инстанций пожаловали. Одна за другой. В результате приписали Шилохвостову и жестокое обращение с солдатами, и еще что-то. И финансовые нарушения нашли. И трофейное оружие у батальона, по сути дела, не сдавалось, как положено, и даже вообще не пряталось, как в других батальонах. А чем все закончилось, ты знаешь. В других батальонах нашей бригады, в том числе и у нас, проводились с офицерами беседы о том, что православие, хотя и не является государственной религией в России, все же является основой русского патриотизма и государственности. Офицерам предписывалось поддерживать священников, а не противостоять им. И даже какие-то законы, помню, назывались.