Андрей Константинов - Специалист

…К почерку он привык уже где-то на третьей странице, а читать Обнорский умел очень быстро. Через час он выглянул в приемную и глухо сказал Ксении:

— Я занят, ко мне никого не пускать.

Ксюша удивленно кивнула, а Обнорский снова сел за стол. Закурил и пошел по рукописи дальше. Он не заметил, как пепельница оказалась переполнена окурками… Перевернув последнюю страницу, машинально сложил аккуратно все листы и снова убрал их в верхний ящик стола, а потом невидящим взглядом уставился в окно, выходившее на внутренний дворик Суворовского училища…

Ночью прошел дождь. Мощным потоком он пролился на спящий город, и весеннее утро было свежим и чистым. Пахло землей и нежной майской листвой. В лужах отражалось солнце. Вишневая «четверка» медленно катилась по мокрому асфальту. В конце квартала автомобиль свернул в «карман» и остановился у детской площадки. С этой точки нужный подъезд просматривался отлично. До начала операции оставалось пятнадцать минут.

В двухстах метрах, не видимый ни из «четверки», ни из подъезда, в это же время остановился невзрачный серый «Москвич». Пиня с Бойцом угнали его сорок минут назад. А присмотрел его Пиня загодя. Покрутился рядом, даже поболтал с хозяином. И сделал вывод: тачка неказистая, но из хороших рук. Рабочая. Это и определило дальнейшую судьбу «Москвича».

Еще дальше стоял «БМВ» Серого. Из него можно визуально контролировать улицу, подъезд и «Москвич». Экипаж «БМВ» — это страховка. На тот случай, если Боец охранника не завалит, Серый и Болт были вооружены помповыми ружьями, пистолетами и гранатой. Пятеро мужчин в трех автомобилях посматривали на часы, не замечая очарования теплого майского утра. То, что им предстояло сейчас сделать, лежало в другой плоскости. Все они понимали, что через несколько минут утренняя тишина может обернуться стрельбой. Кровью. Смертью. Или большими деньгами. Тут уж — как повезет, как карта ляжет.

Пожалуй, только Боец оставался спокоен. Он сидел в угнанном «Москвиче» и скептически поглядывал на напарника. Работать с незнакомым напарником дело стремное, а Пиню он видел второй раз в жизни. Да и всех остальных, за исключением Серого, тоже. Ладно, чего уж теперь… Боец посмотрел на часы: оставалось восемь минут. Ни беспокойства, ни страха не было: дело для профессионала особой сложности не представляло.

— Ссышь, Пиня? — спросил Боец. Водитель не ответил, отвернулся и сплюнул в приоткрытое окно. Боец развернул пластик жевательной резины и швырнул его в рот. Запахло земляникой.

— Значит, ссышь, — заключил он. Пиня собрался что-то ответить, даже открыл рот, но снова ничего не сказал. Он сутулился в водительском кресле, заметно нервничал и иногда барабанил пальцами по самодельной оплетке руля. Пиня — маленький лысоватый мужичок лет сорока пяти с лицом пьющего. В прошлом раллист, автомеханик, угонщик, а нынче спец по краденым тачкам. Он никогда не был трусом, но сейчас страх тоненько пульсировал в голове. Он уже клял себя за то, что ввязался в это дело. Угнать тачку — это одно… Разобрать, перекрасить — без проблем. В этом есть даже свой кайф. И заработок, конечно… Сегодня совсем другое, грязное дело, не его дело. Нет в нем ни азарта, ни куража. Только страх.

Запищала черная коробка радиостанции в руках Бойца. Пиня вздрогнул.

— Ладно, драйвер, не робей, — весело сказал Боец, — все будет о'кей, как у дедушки. Слушаю, — бросил в микрофон.

— Он вышел, — ответила коробка голосом Тереха. — Готовность — пять минут.

— Понял, — ответил Боец. — Жду. Он провел левой рукой по усам. Усы были наклеены чуть больше часа назад и сильно его раздражали. Парик туда-сюда, а усы… На таракана похож. Ну и хрен с ним, главное, что на себя не похож. И шрам на верхней губе спрятался…

Болт в салоне «БМВ» невозмутимо загонял в подствольный магазин «Мосберга» тяжелые пластиковые патроны двенадцатого калибра.

— Картечь? — спросил Серый, покосившись.

— Картечь, — ответил Болт. — Я для таких дел картечь предпочитаю… Надежней.

— Дай, Бог, не понадобится.

— Сейчас не понадобится, так потом.

— Ну-ну.

Болта Серый выбрал для этого дела именно за его надежность. Туповат для тонкой работы, но для мокрухи — в самый раз. В обычной жизни Болт и Серый носили фамилии Болтнев и Андреев и, по идее, стояли на страже порядка. Оба работали в охранном агентстве «VIP-club» и оружие носили на законном основании… Ну, почти законном. К гранате, которая лежала во внутреннем кармане куртки Болта, и ножу, закрепленному в левом рукаве, это, впрочем, не относилось.

Болт закончил возиться с оружием и поставил «Мосберг» на пол, между ног. Затемненные стекла «БМВ» 4скрывали происходящее внутри машины от посторонних глаз. Серый посмотрел на циферблат часов: осталось две минуты. В глубине души он завидовал Болту. Тупой бычара, но зато спокойный… как будто на пикник собрался. А ведь по-всякому может обернуться. Пиню с Терехом вон еще до начала операции приговорили. Хрен его знает, что там у шефа в голове, может, и нас с Болтом на слив приготовили? Ну нет, это навряд ли… Нельзя же всех сливать подряд. Что Терех, что Пиня — люди сторонние. Тем и хороши… А я шефу нужен. Лишь бы выгорело, лишь бы Боец не подвел… таракан рыжий.

Серый успокаивал себя, но на душе все равно было муторно. И не ему одному. Терех, сидя в своей ухоженной «четверке», нервничал не меньше. От страха он обильно потел и промокал лицо надушенным носовым платком. Он-то сегодня как раз рисковал меньше других участников операции… Но в кармане тщательно отглаженной сорочки лежал загодя написанный, сложенный вчетверо лист бумаги. Написана бумага была обстоятельно, как и все, что делал Владимир Терехов. А называлась просто: «Явка с повинной». Номер не новый, не Терехом придуманный, но береженого, как говорится, Бог бережет, а не береженого конвой стережет. Если все пройдет гладко, то и бумага не понадобится, а если… Терех вытер лицо платком, посмотрел на часы. Секундная стрелка продолжала свой неумолимый бег. Возможно, к катастрофе. Если бы можно было все переиграть! Вернуться на неделю обратно, в тот день, когда он сдуру дал согласие на дело… Терех, трус по жизни, хапуга с внешностью брачного афериста, испытывал тошный и противный страх. И потел от страха…

Задачей Тереха на подготовительном этапе операции было отследить жертву, что он и делал четыре дня подряд. Издалека, не бросаясь в глаза, засекал: уход — приход, приход — уход. А что? Посмотреть издалека на человека — криминала нет.

Сегодня — есть. Сегодня Владимир Терехов стал участником захвата заложников. В составе группы. По предварительному сговору. «Жду», — отозвался Боец… Ждет он, сука! Что ему, бугаю молодому? Терять-то нечего. И вообще еще вся жизнь впереди. В случае чего всегда может оторваться, устроиться на новом месте. Машина для мокрухи всегда работу найдет, теперь на таких спрос. Бардак в стране развели, только бандитам и раздолье. А он, Терех, в случае провала теряет все! Все! А уже полтинник корячится… Да-а… А если опять к хозяину? Оттуда уже не выйти, верняк. Больные почки, сердце, возраст. И не в почках, в конце-то концов, дело. Этот Бегемот — мужик из крутых, из новых. Достанет в Крестах. Не в Крестах, так на зоне. Пожадничал, польстился на десять штук зеленью… мудак. Всю жизнь крутился, копил, а теперь что? Полный абзац!

Терех вздохнул и вытер пот со лба. Тошно. Из дела уже не выйдешь: вход — руль, выход — два. Он вытащил из пачки сигарету (уже четвертую сегодня — почти половина нормы) и потянулся за зажигалкой. В зеркало заднего обзора увидел элегантный светло-серый «Сааб», появившийся из-за дома. Терех схватил с пассажирского сиденья радиостанцию, нажал кнопку вызова, почти закричал:

— Возвращается. Готовность! Готовность, Боец. Это сообщение приняли в «Москвиче» и «БМВ».

— Не упоминай меня, козел, — отозвался Боец. — Связь не выключай. Сообщишь, когда он войдет в подъезд.

— Сейчас войдет.

— Не мельтеши, старый.

— Выходит из тачки… Идет. Все, вошел.

— Конец связи, старый.

Боец подергал себя за ус, положил радиостанцию и взял с торпеды секундомер. По наблюдениям Тереха, с того момента, как охранник входит в подъезд, до его выхода с бабой и девчонкой проходит семьдесят-восемьдесят секунд. Пошло время. Эти секунды перед схваткой Боец очень любил, называл их «адреналиновой терапией»…

Пиня резко оборвал замысловатую дробь пальцев на руле и хрипловато сказал: 4

— Слышь, Боец, а странно это.

— Что — странно?

— Он всегда в одно и то же время выходил. А сегодня — секи — на шесть минут раньше. Как думаешь?

— Потом, Пиня, потом поговорим. Ты, главное, не ссы. Все будет о'кей. Не подведешь?

— Не пальцем деланный.

— Тогда заводи тарантас.

Боец подхватил с заднего сиденья теннисную ракетку, бросил взгляд на секундомер. Этого он мог и не делать, точно знал — тридцать секунд. Пора. Боец вышел из машины. Пиня выжал сцепление и крутанул стартер. Горячий двигатель заработал сразу.