Михаил Рогожин - Мой нежный убийца

Она оказывается незапертой. Еле удерживаюсь на ногах. Лимон лежит в ванной с закрытыми глазами.

Высказываю без запинки все, во что сама поверила.

Он не реагирует. Даже ресницы не дрожат. Неужели спит?

— Лимон! — кричу во всю глотку.

— Перестань, — слышу в ответ.

— Ну и черт с тобой! — Выскакиваю из ванной, хлопая дверью.

Все! Теперь буду рыдать не переставая. Иду в спальню, сбрасываю Ингино черное платье с жестким лифом и ложусь в благоухающую постель. Ни одной шмотки не успела захватить! Выбежала за ним, как собака, а он еще меня же презирает? Самое замечательное, я сама уверилась в том, что не хотела встречаться с Ходжой. Хоть во сне меня спроси, хоть под пытками. Должно быть, от этого быстро засыпаю, не успев для порядка поплакать.

Конечно, первым делом снится Наташка. Вернее, не она, а мои поиски ее. Огромный дом, со множеством высоких белых дверей. Перехожу из комнаты в комнату, за спиной хлопают двери, а впереди — вижу новые. Где-то совсем рядом находится Наташка. Но я блуждаю и все время открываю не те двери. Хочу крикнуть, но губы не разжимаются. Вдруг понимаю, почему не нахожу Наташку! Она тоже ходит в поисках меня. Мы раз десять разминулись. Буду стоять возле открытых дверей и не двигаться. Только останавливаюсь, как со всех сторон все двери разом открываются.

Вижу Наташку! Она тоже замерла в ожидании.

— Наташка! — справившись с окаменелыми губами, зову я.

Она отворачивается. Неужели не хочет со мной разговаривать? Тогда зачем вообще встречаться?

Словно в ответ на мои сомнения, звучит ее очень далекий голос:

— Ты не вернула перстень Пату… Он должен был успокоиться. Нельзя вставать между дочерью и отцом. Нам не о чем больше говорить. Оставайся, как и все люди, в неведении. Никто не откроет тебе имя твоего убийцы.

— Я его знаю! — кричу, захлебываясь рыданиями от такой несправедливости. Возникают какие-то голоса. Все двери разом захлопываются.

Открываю глаза и резко сажусь в постели. Руками вытираю слезы, из-за которых ничего не вижу.

Судя по ярким щелям в темных шторах, уже утро.

Лимона рядом нет. Но за дверью слышится его голос. С кем он разговаривает? Неужели с Ингой?

Не знаю, хочется ли мне с ней встречаться. Нет, не она. Ему отвечает Ика. Они куда-то собираются.

Вдруг Лимон меня оставит здесь и уйдет навсегда?

Не успеваю вскочить с постели, как хлопает входная дверь. Ушли…

Меня прошибает какой-то липкий, холодный пот. Сама себе становлюсь противной. Терпеть не могу, когда засыпаю в нижнем белье. Сдергиваю лифчик, стягиваю вместе с трусами с себя колготы.

Бросил не бросил, а нужно идти под душ.

В ванную комнату можно попасть из спальни.

Но я набираюсь смелости и иду через комнату.

Сумка Лимона — на прежнем месте. Рядом какой-то пакет. Заглядываю в него. Наверное, вещи Ики.

Среди них узнаю знакомые брюки. Это же те самые, от горчичного костюма, который я выбрала Лимону в Москве! Ах, подлец Ика! Он, оказывается, вор! Вытаскиваю их из пакета и хочу переложить в сумку Лимона. Из кармана вываливается обгоревшая карта, падает на пол картинкой вверх.

Я узнаю ее! Это та самая пиковая дама, кривлявшаяся в зеркале!

Должно быть, она тоже меня узнала. Потому что карта вдруг взмывает под потолок и начинает кружиться по комнате. Я вскакиваю и подпрыгиваю, пытаясь ее поймать. Она нарочно издевается надо мной. Ускользает прямо из рук. Обессиленная, падаю в кресло, и тут дама, сделав несколько кругов, спланировала прямо на мою левую грудь. Вскрикиваю от жуткой боли. Вроде ко мне прикоснулись раскаленным утюгом. Хватаю карту и пытаюсь оторвать от тела. Не получается. Она словно прикипела к груди. Бегу в ванную, чтобы залезть под душ.

По пути карта внезапно морщится, скукоживается и, превратившись в пепел, рассыпается. Боль тут же проходит. Покачиваясь от ужаса, охватившего меня, поворачиваю к бару. На ощупь достаю бутылку, лью себе на грудь, потом делаю несколько глоточков. Кошмар какой-то!

С трудом переставляя заплетающиеся ноги, захожу в ванную, вижу в зеркале свое отражение и вскрикиваю от неожиданности. На моей левой груди выжжена пиковая дама! Накрываю ее рукой и тру в надежде избавиться. Оказывается, это самые настоящие шрамы… Никакого воспаления, можно трогать пальцами. Словно наколка. Что ж мне теперь, от нее не избавиться? Должно быть, какое-то страшное предзнаменование.

Стою под душем и плачу. Не знаю почему. Наверное, от нервного истощения. Мучительно пытаюсь вспомнить об этой проклятой даме, красующейся на моей несчастной груди. Лимон говорил, что у Инги перестали складываться пасьянсы, потому что из них исчезла дама пик. Кстати, и сама Инга мне жаловалась. А украл ее Ика! Но почему спрятал в брюки Лимона? Ничего не понимаю.

Лучше не думать. Придет Лимон, спрошу у него. В этой даме заключена мистическая тайна. В любом случае теперь мне от нее никак не избавиться.

Вылезаю из-под душа. Долго сижу в кресле, закутавшись в банный халат. Становится безумно одиноко. Лучше выйти на улицу. Сяду в кафе, закажу себе кофе и буду ждать Лимона. Боже! Как они меня все заманали!

Надеваю черное платье. Хорошо, что лиф рассчитан не на мои худосочные груди. Полностью закрывает выжженную даму. Хватаю сумочку и выхожу из номера.

Не успеваю заказать кофе, как ко мне начинает клеиться какой-то русский. Внутренне сжимаюсь.

Больше всего за границей следует опасаться наших!

Но этот вроде нормальный. Показывает про себя в газете. Артист, наверное. Только слишком толстый и с бородой. Разве артисты с бородой бывают? Спрашивать неудобно. Он какой-то ленивый. Должно быть, от жары. Не знаю почему, но мне вдруг ужасно хочется рассказать этому незнакомому мужику обо всем, что со мной случилось. Прямо рвется наружу! Еле сдерживаюсь. Плохо, если меня с ним застанет Лимон. Предлагаю пойти погулять…

Он как раз то, что мне нужно. Умеет слушать.

Смотрит в сторону, а я чувствую, что сопереживает мне. Боже! Дура! Какие подробности ему сообщаю.

У самой бы уши завяли. А он ничего, кивает. Хочу вспомнить, как его зовут, и не могу, а переспрашивать стыдно. Ладно, не все ли равно. Больше с ним никогда не увижусь!

Что на меня нашло-наехало? Пусть думает, что угодно. Главное — на душе становится легче. Идем назад. Почему-то спиной чувствую опасность. Поворачиваюсь — и точно. Рядом притормаживает.

Красная «Альфа-Ромео». За рулем — Ика. Лимон вытаскивает пистолет. Только этого недостает! Заскакиваю в машину, не успевая попрощаться.

— Кто это? — рычит Лимон.

— Так, русский турист. Обычный человек, показал мне королевский парк.

— И все?

— Да посмотри на него! Разве такой может понравиться?

Правда, смотреть уже не на кого. Мой случайный знакомый остался далеко позади.

Они ненадолго заехали в отель. Лимон принял душ, а Ика долго разговаривал на греческом по телефону. Ольга сидела, надув губы. О пиковой даме решила пока ничего не рассказывать. Лимон вряд ли поверит и заподозрит, что ей кто-то выжег специально. Ика, бросив телефонную трубку, сообщил, что они приглашены на ужин в греческую народную таверну — бузуки.

— Мне как-то все равно, — пожала плечами Ольга.

— О, ты не представляешь, что это такое! Туда ходят только богатые люди.

— Я давно уже с бедными не общаюсь, — заявила она. Ей было противно разговаривать с мерзким воришкой.

Лимон появился с полотенцем на бедрах. Порылся в сумке, увидел горчичные брюки, вытащил их и спросил у Ольги:

— А это откуда?

Ольга вспыхнула, метнула взгляд на Ику и с презрением заявила:

— Нашла в пакете Ики. Подумала, он ошибся, когда собирался…

Ика совершенно не смутился. Развел руками:

— Инга выбросила их. Я бы никогда не взял, но там в кармане была карта, думал, может, тебе понадобится.

Лимон, что-то вспомнив, принялся ее искать.

— Не ищи, — тихо сказала Ольга. — Ее там нет.

— А где ж она?

Княгиня подошла к нему и оттянула жесткий лиф. Лимон увидел выжженную даму пик.

— Она сама выпала на пол, а потом вцепилась в меня. Бред какой-то, но чистая правда.

Лимон вспомнил, как обжег руку, когда, сунув ее в карман, случайно прикоснулся к карте. Он не сомневался, что это та самая карта, которая исчезла из пасьянса Инги. Значит, удача перекочевала к княгине. Эта новость обрадовала его, но он сдержался, чтобы не обнять Ольгу. Вместо этого спросил Ику:

— Кто звонил?

— Человек Федороса., Нас приглашают в бузу ки. Заедут в восемь.

— Нас, но без тебя, — возразил Лимон. — Ты поедешь к вилле Инги, найдешь укромное местечко и будешь внимательно наблюдать за всеми приходящими. А утром дашь мне полный отчет. Думаю, она так просто не успокоится. Нужно удержать ее от глупостей.

Ику перспектива провести ночь в кустах не слишком обрадовала, но противиться было бессмысленно.

— А я? — не выдержала Ольга.