Николай Мороз - По следу тигра

Максим эту компанию рассмотрел и выводы сделал соответствующие. Без маскарадного костюма не обойтись, тут мимикрия нужна, по-другому по территории больницы не пройти. Внешний вид сразу выдаст чужого, а привлекать к себе внимание нельзя. Надо еще нужный корпус найти, и палату, и… Много еще чего, и все это сделать быстро и, по возможности, незаметно для окружающих. А время поджимает, но и торопиться нежелательно. Поэтому прием был до безобразия прост — Максим вышел на тропинку с довольной дебиловатой улыбкой, поозирался по сторонам и направился прямиком к обалдевшему от такой наглости «воспитателю». Но на полдороге сделал вид, что испугался, быстренько развернулся и припустил назад. И улыбнулся злорадно, услышав за спиной:

— Стоять! Стоять, кому говорю! Сейчас охрану вызову!

«А вот этого не надо», — Максим немедленно выполнил приказ, остановился и улыбнулся широко навстречу преследователю. Тот приветливость «гостя» не оценил, пер, как бык на красную тряпку, с вытаращенными глазами и пеной у рта. Скорость оппонент набрал хорошую, Максим подпустил его на расстояние вытянутой руки и отступил с тропинки в снег. Надзиратель по инерции пролетел немного вперед, когда для него все закончилось. Максим в два прыжка догнал надзирателя, прыгнул с разбега ему на спину и повалил мордой в снег. Неповоротливый дядя побарахтался немного в снегу и затих, придушенный за горло локтевым сгибом противника. Максим выждал немного, оттащил потерявшего сознание «воспитателя» подальше от дорожки. Быстро расстегнул на нем куртку, накинул ее на себя, скрутил охраннику руки его собственным ремнем, в рот надзирателю запихнул найденную у него в кармане кожаную перчатку. Вторая отсутствовала, но Максим задумываться над этой загадкой не стал. Запахнул на себе гигантский, размера на два больше, чем нужно, темно-синий «маскхалат» и вернулся на тропинку.

Мимо отряда трудолюбивых постояльцев психушки проследовал уверенно, не глядя на подопечных. Те же, наоборот, уставились на преображенное начальство во все глаза. «Не пугайтесь, ребята, это глюки, так бывает иногда. Ну, не мне вам рассказывать», — Максим свернул на другую дорожку, направился к самому большому, двухэтажному строению. Есть тут у них регистратура, или как это правильно называется, должны же они своих психов где-то регистрировать? Или приемное отделение, как в обычной больнице? Максим шел вдоль невысокого сетчатого заборчика, и на ходу рассматривал огороженную территорию. Внутри две лиственницы, под ними деревянный столик, рядом беседка. В самом загоне никого, зато следов на снегу полно. Значит, здесь что-то вроде прогулочного дворика для постояльцев длинного одноэтаэжного барака, расположенного рядом. С другой стороны тропы точно такой же барак, только поновее и из серого кирпича. Все окна зарешечены, поблизости никого, даже голосов человеческих не слышно. Впрочем, территория обитаема, Максим повстречался уже с двумя сотрудниками дурки. Те на «коллегу» внимания не обратили, проскочили мимо, глядя себе под ноги. Вот как у них тут принято: руки в карманах, голова опущена, взгляд исподлобья. Максим старательно скопировал поведение встречных и теперь почти не выделялся на общем фоне. Тропа сделала поворот, расширилась и вывела на центральную магистраль психбольницы. Слева Максим увидел знакомые ворота, справа в два ряда стояли однообразные, но яркие на фоне серого леса и снега корпуса психбольницы. А примерно посередине возвышался темно-зеленый щит с планом-схемой территории. Максим направился в ту сторону, прищурился, силясь разобрать надписи на ходу. Потом сделал вид, что ищет что-то у себя в карманах, остановился, повернулся к щиту боком и скосил глаза влево. «Наркологическое отделение», «Котельная», «Гараж», «Изолятор», «Отделение судебной экспертизы», «Отделение социальной экспертизы», «Морг», «Вещевой склад» — все не то. Экспертизы, кажется, назначаются по решению суда, а Букин до него не доживет. В морг ему пока рано, и в изолятор пациент такого уровня вряд ли попадет, даже если перекусает весь персонал клиники. Гараж, котельная и вещевой склад отпадают сами собой. Так, что там еще? «Отделение 1», «Отделение 2», «Наркологический диспансер», «Психиатрический диспансер» — вот, уже теплее, надо начать с него. Или все же с наркологического? Судя по схеме, оба корпуса рядом, заглянем и туда, и туда.

В кармане «маскхалата» завозился забытый там охранником мобильник. Максим вытащил телефон, нажал отбой, выдрал из трубки аккумулятор и бросил в ближайшую по ходу движения мусорную урну. Вроде, этот маневр остался без внимания: окружающие на Максима внимания не обращали, проходили мимо, занятые лишь своими мыслями и разговорами. Время подходило к обеду, в сыром воздухе знакомые запахи больничной еды расползались по всей территории. Максим шел по аллее из лиственниц и кленов, осторожно осматривался по сторонам. Наркологическое — вот оно, безликое, из серого кирпича двухэтажное здание с решетками на окнах. За ним еще два таких же, психиатрическое — последнее. Старой постройки двухэтажное, ярко-оранжевого цвета здание с двумя помпезными колоннами на входе и высоким крыльцом. Даже обязательные решетки на окнах внешний вид не портят — за ними белоснежные пластиковый профили со стеклопакетами, на окнах белые шторы или жалюзи, и даже внешние блоки кондиционеров. Дальше можно не ходить — издалека видно, что отделение это не простое, а для особо важных пациентов. Для тех, кто готов хорошо заплатить за свое пребывание в этом тихом уголке под наблюдением специалистов. Если Букин все еще отлеживается после того припадка, то именно здесь, а не в одном из тех бараков с облезлыми стенами и листами фанеры на месте выбитых стекол, мимо которых прошел недавно Максим. Осталось только выяснить, в какой палате именно.

Здание строили давно — на совесть и на века, не забыв и про эстетическую составляющую. Потолки высокие, стены толстые и теплые, на полу — мозаика из белой и коричневой плитки, вокруг плафонов и по карнизам тянутся белые лепные барельефы. Все это отремонтировано, подновлено, где надо — побелено, где не надо — подкрашено. Дежурный на входе не удостоил Максима вниманием, скользнул взглядом и вернулся к чтению толстого журнала про приусадебное хозяйство. Максим на развилке коридора чуть замедлил шаг, огляделся быстро по сторонам. Направо и налево только череда белых дверей и поручней по стенам, впереди — широкая, с истертыми ступенями лестница на второй этаж, на площадке огромное панорамное окно. Без решеток, что удивительно. Ну, и куда теперь? «Думай, думай быстрее, соображай. Вон тетка в белом халате сюда идет, медсестра или санитарка. Сейчас с расспросами привяжется», — Максим снова закрутил головой по сторонам. И уверенно, даже деловито двинул к лестнице, спокойно зашагал вверх по ступеням, увидев на стене табличку: «Платное отделение». И белую стрелочку под ней, указывающую направление. Планировка второго этажа полностью повторяла собой первый: тот же бесконечный коридор в обе стороны, белые пластиковые двери с «квартирными» номерками, цветы на подоконниках и пустота. «Не думал, что в дурдоме так тихо», — Максим снова застыл, как витязь на распутье. Что теперь — ломиться в каждую палату и искать среди постояльцев гендиректора-убийцу? Нет, так не пойдет. Осмотреть он успеет только два или три помещения, потом начнется свалка. Прибежит персонал, да и от самих пациентов ждать можно чего угодно, тем более, от платных. Если даже «простой» псих может человека убить, и ему за это ничего не будет, то что говорить о буйных такого ранга, как Букин?

Максим выдрал из кармана «спецухи» клок подкладки, нашел свою «дежурную» зажигалку и поджег ярко-синюю тряпку. Прыгать пришлось несколько раз, и только на третий Максим достал до датчика дыма. Сигнализация на запах тлеющей тряпки откликнулась незамедлительно — завыла, но скромно, не истерично, потом заговорила человеческим голосом:

— Внимание, пожарная опасность! Все покинуть помещение! Повторяю: пожарная опасность…

Лучше бы она продолжала просто выть. От интонации и тембра голоса, непонятно кому принадлежащего — мужчине или женщине — Максиму захотелось покинуть помещение в числе первых. Но он бы все равно не успел или был бы затоптан стадом «отдыхающих». Их словно спустили с поводка — люди заполнили просторный коридор мгновенно. Двери палат не закрывались, постояльцы обоего пола разных возрастов и комплекций рвались к лестнице. В какой-то момент крики, плач и вопли, напомнившие вой, перекрыли вещающий из-под потолка голос. Медсестры с постов бестолково метались в толпе, пытались руководить эвакуацией, но на них никто не обращал внимания. Максим боком двигался вдоль стены, смотрел поверх толпы, крутил головой во все стороны. Такой экземпляр, как Букин, незамеченным мимо проскользнуть все равно бы не смог, его, как одиноко стоящего слона, трудно не заметить. Но тщетно — ничего похожего на горизонте Максим не видел. Зато успел заметить кое-что странное: почти в самом конце коридора, за постом дежурной медсестры открылась дверь, но из нее никто не вышел. Вернее, кто-то выглянул наружу, посмотрел, оценил обстановку и скрылся обратно. Максим успел только разглядеть, что человек одет в темный спортивный костюм, и комплекцией на гендиректора «Техноэкспорта» не похож. Зато похож на того, чья задача сопровождать «объект». Но это все предварительные выводы, видно плохо, народ толкается, орет, так что надо бы подойти к заветной дверке поближе. Максим вежливо указал сонному, с красными глазами парню лет двадцати направление движения, непочтительно подтолкнул его в спину, а сам двинулся дальше. Остановился перед дверью с цифрой «11» и грохнул в нее кулаком.