Валерий Рощин - Готовность №1

От всего услышанного она не могла вымолвить ни слова и просто подчинялась воле, произносившего обвинительную речь Извольского.

— Осталось четырнадцать минут, — невозмутимо констатировал Георгий Павлович, еще раз глянув на часы.

— Я не связан с ними, Георгий! Клянусь!.. Ну почему вы мне не верите?! — срывающимся голосом закричал «подсудимый». — Снегина просто делилась со мной гонораром и все! Понимаешь — только делилась деньгами!!!

Немногочисленные посетители и служащие кафе разом повернулись к колонне, за которой сидели двое представительных сорокалетних мужчин и красивая молоденькая девушка…

А за колонной в тот миг события продолжали развиваться своим чередом…

В какой-то момент под столом произошло еле уловимое движение правой руки полковника, как будто он незаметно достал из-за пояса пистолет и направил его на сидящего сбоку мужчину. А спустя секунду фээсбэшник распрямился, сунув под стол и левую руку, и в установившейся после его истерики тишине прозвучал характерный двойной щелчок передернутого затвора. Одновременно с сухим лязгом металла Жорж поймал на себе его ожесточенный взгляд — взгляд человека, отчаявшегося получить снисхождение и решившегося на последнюю крайность…

Однако сейчас же внизу — под покровом клетчатой скатерти, был взведен курок еще одного пистолета, мгновенно извлеченного из женской сумочки…

— Только попробуй, выродок!.. — вполголоса сказала Арина. — Не знаю когда ты подохнешь от яда, но если дернешься — свинцом я наполню твой желудок гораздо раньше.

Горюнов изумленно отшатнулся от подчиненной…

— Наполнит, — развеял последние сомнения того офицер спецназа, спокойно допивая мартини. — Арина уже не та запуганная дебютантка, которую ты отправлял в командировку. Теперь ты ей и в подметки не годишься…

Он приткнул меж тарелок пустой бокал, потянулся за салфеткой… Промокнув губы, положил использованный бумажный квадратик перед собой…

Полковник наблюдал за его неторопливыми, обстоятельными действиями широко открытыми, безумными от страха глазами, а девушка в свою очередь следила за каждым движением шефа, готовая в любую секунду выстрелить…

Вдруг в стиснутом кулаке сотрудника «Шторма» что-то хрустнуло…

— Ах ты, черт!.. — «расстроился» тот, глядя, как на салфетку потекла тонкая струйка белого порошка. Когда капсула опорожнилась, салфетка перекочевала в его ладонь. — Надо же, просыпал…

Затаив дыхание, фээсбэшник немного подался вперед, будто желая удостовериться в том, что ни одна крупинка спасительного препарата не упала мимо стола.

— Не двигайся, предупреждаю последний раз, — прошептала Северцева, заставив Горюнова замереть.

Жорж расслабленно откинулся на спинку стула, приподняв салфетку с бесценным снадобьем и, усмехнулся:

— Он не выстрелит, Арина. Во-первых, падая, я обязательно рассыплю противоядие. Во-вторых, ему придется расправиться и со всеми остальными свидетелями. Смотрите, как они таращатся на нас в ожидании развязки… А в-третьих, еще эта камера под потолком…

Начальник отдела ФСБ мельком обратил взор в указанном направлении. Из угла зала на их столик и в самом деле целил глазок камеры с мигающим на маленьком корпусе красным огоньком. Скорее всего охранники маленького кафе давно узрели напряженную обстановку за дальним столиком, но не видя оружия, упрятанного под свисающие края скатерти, не торопились вмешиваться…

— Да у него и патронов-то на всех не хватит, — продолжал насмехаться над Горюновым Извольский. — А потом… Даже если, убив нас, он оближет весь пол в кафе и выживет, то, увы — придется господину полковнику сменить уютный кабинет на нары. Пожизненно сменить. Не позавидуешь…

После этих слов полковник окончательно сломался — сунув пистолет в кобуру, что крепилась подмышкой, уронил голову на руки. Плечи его, казалось, слегка подрагивали. Георгий и девушка с нескрываемой неприязнью смотрели на продажного офицера…

— Глотай свое противоядие, Иуда, — переместил на скатерть салфетку с аккуратненькой горкой порошка спецназовец. — И оставь в покое Арину, а не то снесу тебе башку безо всякого яда…

Тот моментально встрепенулся, как-то по-воровски — стремительно и бережно ухватил обеими руками бумажку и вытряхнул в рот белый порошок. Затем распрямился, приосанился и встал, собираясь покинуть полутемный зал кафе.

— Мы еще увидимся… — угрожающим тоном бросил он через плечо.

Отчего-то покачиваясь и шарахнув какой-то стул, оказавшийся на пути, он пропетлял меж столиков с притихшими клиентами и исчез за дверью…

Жорж медленно брел с Ариной по городу, решив немного проводить ее, а потом пройтись пешком до родных казарм на «Ладожской». Вечер был удивительно теплым и почти безветренным, но хорошая летняя погода мажорных оттенков в настроение не добавляла. Он удивлялся ненасытной алчности, способной затмить или напрочь стереть в людских душах все человеческое; думал о предстоящей поездке в Чечню; снова вспоминал часы, проведенные в кавказских горах с симпатичной обаятельной напарницей и, жалел о том, что скоро предстояло опять расстаться. На сей раз, похоже, действительно навсегда…

Извольский вынул из пачки сигарету, запустил руку в карман в поисках зажигалки. Вместе с зажигалкой выудил еще одну капсулу и, прикуривая, пригляделся к ней…

Но тут произошло то, чего видавший виды «психолог» никак не ожидал.

— Знаете, Георгий Павлович… Я хотела сказать сразу — еще там в кафе, когда были наедине, но не успела… — вдруг потерянно прошептала девушка, неожиданно остановившись у парапета набережной и виновато опустив голову. — В общем, я обманула вас.

— ?

— Простите, ради бога, но по телефону я сказала неправду. Или почти неправду… Горюнов и впрямь домогался чуть не каждый день, но это вовсе не являлось для меня неразрешимой проблемой — я и сама могла дать отпор селадону…

Слушая сбивчивые объяснения визави, Георгий ничегошеньки не понимал.

— Я не знаю, как он поведет себя теперь — скорее всего, больше не станет делать грязных намеков, а будет всячески выживать меня из отдела, — тихо говорила она, глядя на темную, мелкую рябь Невы. — Ну да бог с ним — как-нибудь переживу. Суть в другом…

Выразительные глаза ее сделались влажными, в дрожащем голосе все отчетливее слышалось отчаяние:

— Сначала я надеялась, что мы с вами поговорим в самолете и все как-то само собой разрешится… Ждала, когда окликнете на аэродроме… Да, не скрою, у меня были всякие мысли — и «за» и «против», но мне нужен был толчок… Всего лишь легкий, еле заметный толчок!.. А вы почему-то молчали. А потом… Потом я просто до смерти перепугалась, что никогда больше вас не увижу!

«Знаток» человеческих душ пребывал в шоке и с минуту бестолково смотрел на нее. Потом вдруг запоздало сообразил, что своей непонятливостью вынудил Арину первой сделать признание, а теперь тупым молчанием еще вздумал продлевать пытку.

Он взял ее теплую ладонь и поднес к губам…

— Сколь отменно я разбираюсь в мыслях союзника и повадках врага, столь же ни черта не соображаю в женской логике, — печально признался Извольский, нежно поглаживая тонкие, ухоженные пальчики.

Взгляд же девушки, пока выражал неуверенность, вину и все то же отчаяние.

— А знаешь, девочка, я чертовски привык за две недели к тому, что ты рядом. Так привык, что в эти три дня просто не находил себе места.

— Правда?.. — словно еще не веруя в услышанное, прошептала она.

— Честное спецназовское слово.

Лицо ее озарила искрящейся радостью улыбка, треволнения в миг исчезли. Взяв его под руку, Арина в полный голос сказала:

— Тогда в путь?

— Да, — без раздумий отвечал он, однако, помрачнев, вопрошал: — Но куда я тебя поведу?

— Ну не к вам же в казарму! Ко мне, разумеется.

Подумав, Георгий согласно кивнул, сделал несколько шагов и вдруг остановился…

— Откуда ты знаешь о казарме? — спросил он.

— Вы опять забыли, где я работаю, — укоризненно заметила Арина.

— Ах да, верно, — почесал Жорж затылок и, снова вспомнив о второй капсуле, сказал: — Послушай, милая моя напарница, вот ведь какая странная история приключилась…

Она взглянула на мизерный пластиковый контейнер, лежащий на его ладони, потом на него.

— У меня в кармане их было две, — задумчиво объяснил сотрудник «Шторма». — Одна светло-оранжевая — с противоядием, а вторая белая — с обычным аспирином.

Сейчас перед их взорами покоилась светло-оранжевая…

— Похоже, в приглушенном, желтоватом освещении кафе, я принял белую за оранжевую.

— Значит, так распорядился Господь, — кротко вздохнув, рассудила девушка.

— Аминь, — кивнул подполковник, швыряя продолговатую капсулу в воду.

Капсула описала в воздухе дугу, беззвучно нырнула в невысокую набегавшую волну и, нехотя показавшись на поверхности вновь, закачалась на водной ряби подобно поплавку. Вдруг следом Извольский швырнул в реку еще какой-то предмет, точно шлепнувший по капсуле и окончательно ее утопивший. Приглядевшись, Арина узнала в блестевшем предмете именитую плоскую фляжку Георгия Павловича. Судя по ее быстрому погружению, она была до краев наполнена спиртом…