Сергей Самаров - Специальный рейд

Дверь в воротах склада распахнута. Зарема подняла Арчи, перенесла его через высокий порог и шагнула сама в полутемное помещение, присматриваясь после яркого солнца и не сразу понимая, что и где здесь расположено.

Подполковник, вытянув толстые ноги, сидел в углу за письменным столом. С двух сторон стола высились стопками папки с документами. Одна папка упала на навалом лежащие здесь же грубые метлы. На столе стояла полупустая бутылка водки, стакан, лежала на бланке накладной нарезанная неуклюжими ломтями колбаса.

– Сюда иди... – крикнул подполковник, поднимаясь со стула и наливая полстакана водки.

Она подошла. Словно чувствуя беду, прижался к матери Арчи.

Подполковник протянул стакан:

– Пей.

Зарема шагнула назад.

– Нельзя. Я мусульманка.

Подполковник хохотнул.

– Ну и дура, е мое...

Он поставил стакан, взял в руки верхнюю папку со стопки и раскрыл.

– Подойди...

Зареме очень не понравился его голос. Но она высвободила руку Арчи из своего подола и подошла, все еще думая, что дело как-то касается работы. Подполковник отбросил папку на стол и обхватил ее толстыми руками. И засмеялся.

– Вот и попалась, птичка... Не уйдешь из клетки...

– Что вы... – начала говорить Зарема, чувствуя, как горский гнев и ярость закипают в ее душе.

Женских сил явно было мало. Он повалил ее прямо на веники, полез грязными руками под платье, дышал в рот противным перегаром, что-то говорил, брызгая слюной, и пытался поцеловать. А Зарема словно провалилась куда-то в пустоту. И только потом, когда все уже кончилось, она увидела перед собой противное потное лицо подполковника, а когда тот приподнялся, увидела испуганные глаза наблюдающего все это Арчи.

Стыд, гнев, боль – все перемешалось в ней. Она стала вставать.

– Ну, как, не хуже я того капитана, который тебя на работу устраивал? – довольный собой и сделанным, засмеялся подполковник.

– Ты хуже всех мужчин, которых я знала... – сказала вдруг Зарема, сама от себя не ожидая такого. В ее жизни и было всего два мужчины – Адлан и Зураб. Она говорила с неистребимым желанием унизить, как унизили сейчас ее. – От тебя, наверное, жена на все четыре стороны гуляет. Ты и кошку удовлетворить не сможешь! А еще куда-то лезешь...

Подполковник натягивал штаны, но замер от таких слов, и без размаха ударил ее. Зарема упала лицом на метлы, чувствуя, как привычный прибой стал отчего-то горячим, хлынул с бешеной силой в больную ее голову.

Она открыла глаза сразу, как услышала новые слова подполковника, уже не к ней обращенные:

– Ах ты, волчонок, сын сукин...

Арчи, в самом деле, как волчонок, молча бросился на взрослого человека и вцепился зубами ему в бедро. Подполковник ударил мальчика по голове так, что Арчи покатился по пыльному полу.

Зарема стала вставать, и горячая ярость новой волной захлестывала ее. Взгляд нечаянно упал в сторону, на острую штыковую лопату, прислоненную к стене. Не помня себя, схватила она эту лопату, показалось даже, что покалеченные пальцы руки с невиданной силой вцепились в черенок. Подполковник стоял спиной к ней, глядя на отлетевшего в сторону Арчи, и продолжал натягивать на живот штаны.

Зарема ударила ребром лопаты прямо в затылок. Подполковник остался стоять, только руки опустились, и штаны его совсем свалились. И лишь потом, когда брызнула из глубоко раскроенного затылка во все стороны кровь, он упал лицом вниз. А Зарема била и била в ярости еще много раз, вкладывая в эти удары всю свою боль.

С Арчи на руках она пробежала мимо прапорщика, что временно занял ее место на проходной. Окажись и сейчас в руках лопата, Зарема стала бы бить ею и прапорщика, потому что он знал, куда и зачем посылает Зарему, знал и хотел, чтобы она оставила в сторожке сына.

Лучше бы она его оставила... Лучше бы не видел мальчик всего этого...

Она бегом, путаясь в длинной юбке, припустила по дороге, но сил на долгий бег не хватило. Не хватило даже разума в воспаленной голове, чтобы свернуть куда-то в сторону и спрятаться. И когда ее догнала машина со склада, Зарема задыхалась.

Из машины выскочили три прапорщика. Окружили ее. А Зарема ничего не слышала из того, что они говорят. Она только вцепилась в Арчи, которого пытались из ее рук вырвать. И не увидела она, как подъехала белая «Нива», как вышли из машины бородатые люди и автоматные очереди положили прапорщиков лицом в дорожную пыль.

– Пойдем, – сказал Умар. – Быстрее...

Оба начальника охраны старательно демонстрировали свою уверенность в собственном значимом положении даже в чужом кабинете. Они не нашли нужным представиться, хотя с генералом Астаховым были только слегка знакомы. А Басаргин благодаря своему возрасту вообще, похоже, не произвел на них должного впечатления. Его приняли, кажется, просто за офицера «Альфы». Пришлось Астахову самому представить отставного капитана.

– Это сотрудник Интерпола, руководитель российского бюро подсектора по борьбе с терроризмом Александр Игоревич Басаргин. Мы проводим уже вторую совместную операцию, и, хотя первой руководил не я, знаю, что Александр Игоревич зарекомендовал себя там отменно...

Начальники охраны посмотрели на Александра с некоторым любопытством, но не более.

– Александр Игоревич у нас, в некотором роде, уникум. Обладает удивительными способностями к аналитической деятельности. То, что про него рассказывали, когда он был нашим сотрудником, вызывало некоторое, признаюсь, недоверие, пока я сам не убедился в правильности выводов, которые он предлагает, – продолжил Владимир Васильевич. – Так что рекомендую и вам при необходимости обращаться... Сейчас мы обговорим некоторые важные вопросы, поэтому я попросил бы...

Он посмотрел на водителя из президентского гаража и на своих офицеров. Последние сразу поняли.

– Мы подождем в соседнем кабинете.

– Да, там сейчас свободно, – кивнул Астахов.

Они вышли, и даже водитель не стал возражать, утверждавший, что он подчиняется только начальнику гаража, а не начальнику охраны.

Астахов сел на место и стал коротко, как на армейском совещании, докладывать, а отнюдь не рассказывать о сложившейся ситуации. Он не углублялся в суть мыслей Басаргина, которые сам только что выслушал, а излагал только факты, влияющие или могущие повлиять на развитие событий. То есть выдавал сугубо концентрированную информацию для охраны.

– Я, кстати, принес дискету с требуемыми материалами. Там шесть писем и семь ответов на них, – сообщил начальник охраны жены президента. – Всего тринадцать файлов.

– Даже тринадцать? – удивился Басаргин. – Любопытно было бы на них взглянуть. Должно быть, Рафаэль Темирканов имеет слабость к эпистолярному жанру.

– Вы пока знакомьтесь с перепиской, а я, с вашего позволения, приму собственные меры, чтобы выяснить, кто выделял Ажигову машину. К сожалению, это не так просто, как кажется, потому что заказ приходит только через компьютер. И не всегда удается узнать, от кого он поступил. – Начальник охраны президента достал сотовый телефон, оглянулся, словно искал укромное место в кабинете, но такового не нашлось, и он вышел все-таки в коридор, чтобы никто не слышал его разговор.

Генерал тем временем вставил дискету в компьютер, который находился у него, похоже, всегда в «спящем» режиме. И по очереди распечатал все тринадцать файлов. Басаргин принимал листы по одному и быстро перечитывал их, раскладывая по столу в порядке очередности написания.

– Жена президента сама пишет или у нее есть редактор? – поинтересовался он.

– Сама, – ответил начальник охраны. – Она филолог по образованию и даже, я слышал, пыталась в юности заниматься литературой всерьез.

– И что?

– Поговаривают, что рецензенты отбили у нее такую охоту. Но не будем терять время. Так что вы скажете относительно этих писем? Они укладываются в вашу версию?

– Можно, я возьму паузу на обдумывание...

Александр еще дважды перечитал каждое послание. Вошел начальник охраны президента и молча сел. Наконец бумаги заняли на столе первоначальное положение, и Басаргин откинулся на спинку стула.

– Конечно, если возникнут сомнения, я не возражаю против проведения филологической экспертизы. Однако у нас нет лишнего времени, и потому, мне кажется, мы можем справиться своими силами.

– По какому поводу нужно заключение эксперта? – спросил начальник охраны президента. – Я филолог по гражданскому образованию и, возможно, смогу быть вам полезным.

– Первое письмо Заремы к президенту писалось под ее диктовку медсестрой, потом слегка правилось местным непрофессиональным литератором. Второе письмо написано другим человеком. Совершенно другой стиль. Требовательный и жесткий, не свойственный Зареме. Я бы сказал, что это писал один из боевиков. Есть у Умара Ажигова помощник, бывший школьный учитель русского языка и литературы. Естественно предположить здесь его творчество. Остальные письма, написанные от ее имени, выполнены профессиональным литератором. Я утверждаю, что это работа Рафаэля Темирканова, поскольку близко от Заремы другой литератор не появлялся. Скорее всего, сама Зарема этих писем даже не читала. Может быть, дала согласие, чтобы кто-то от ее имени обратился к жене президента, поскольку последняя обещала помощь. И, скорее всего, это было разовое согласие, потому что по характеру своему она очень скромная, хотя и гордая женщина, и никогда не позволит себе быть назойливой.