Лев Пучков - Тротиловый эквивалент

Прибыли хлопцы глубоко в сумерках и сразу огорошили. На том месте, где было зафиксировано сорокаминутное торчание нашего маяка, обнаружили множество людских следов и следы от протекторов машин. Поехали потихоньку по следам.

Когда в прямой видимости оказался Терек, «УАЗ» замаскировали в зарослях, дальше потопали пешком, с соблюдением всех мер маскировки.

Вышли к берегу, обнаружили брод. Пока полемизировали, стоит ли мочить ноги, или лучше вернуться за колёсами, — показались люди...

Наши прилегли на месте и в течение последующих двух часов вынуждены были притворяться окурками — не могли покинуть позиции. На соседнем берегу, в трёхстах метрах от них, «духи»... проводили учения! Самые настоящие, с отработкой учебных вопросов, повторным прохождением и так далее. Рации, естественно, тут же отключили.

— Кто-то там у них до задницы военный, — высказал предположение Петрушин.

— Гоняли их, как тех салаг на КМБ...

Посчитали — примерно человек сорок, разделены на две группы, одна побольше, вторая вполовину меньше. Заниматься закончили лишь в сумерках — тогда наши и смогли вернуться.

— Не, ну это вообще беспредел, — Вася был преисполнен жуткого негодования.

— Тут кругом войск — как блох у собачьей мадамы... А они — учения!

— Да, всё очень серьёзно, — подытожил Иванов. — Пойду, обрадую начальника штаба...

Вечером прибор стал показывать странные помехи. Сигнал вражьего маяка то ослабевал, то усиливался, как бы пульсировал.

— Очень странно, — заметила по этому поводу Лиза. — Что за чудеса? Такое возможно в том случае, если предположить... что их пассивный «маяк» стал работать, как обычный. То есть самостоятельно испускать сигнал. Но это невозможно по определению! Так... Давайте-ка, проверим...

Лиза включила сканер и через некоторое время сообщила:

— Есть. На частоте маяка — радиосигнал. Не голосовой, импульсный. То есть, то нет, с перерывами.

— Понятно, — буркнул Глебыч. — Будет нам ещё какой-нибудь планер или пара самонаводящихся ракет по маяку.

— Не думаю, — покачала головой Лиза. — Тогда бы они не баловались с частотой. К каждому маяку в комплекте идёт приёмно-передающее устройство. То есть у них должны быть такие же приборы, как и у нас. Поставил прибор на планер, подвёл на полтора километра к цели и отпустил...

— А чего тогда балуются? — ухватился за слово Вася.

— У меня складывается такое впечатление... — Лиза пожала плечами. — Да, другого объяснения просто не придумать... Такое впечатление, что их мастер монтирует дополнительные приёмно-передающие устройства для работы со своими маяками. Собрал один — настроил частоту. Собрал другой... Если смотреть по времени, примерно вот так и получается...

— А зачем? — удивился Иванов. — На кой чёрт им куча дополнительных устройств для своих же маяков?

— А что, хорошая идея, — Петрушин взял карандаш и постукал по прикреплённому к столу плану СИЗО. — Если они будут работать так, как мы видели на их учениях... То есть две группы, основная и вспомогательная, оттянут на себя оборону, а в это время группа экстракции пойдёт где-нибудь вот здесь... Угу...

— Перекрёстный огонь, — тотчас же догадался Глебыч. — Приборы — элементам боевого порядка. Маяки — лидерам... Чтобы не попасть в своих же... Слушай, здорово придумали! Прямо не «духи», а какие-то цэрэушники!

— А мы можем навести авиацию на сигнал этих приборов? — спросил Петрушин у Лизы. — Без передачи координат, только по частоте?

— Запросто, — кивнула Лиза. — Но это в том случае, если на самолёте есть соответствующее оборудование.

— У нас есть взаимодействие с авиацией? — уточнил Петрушин.

— У нас есть взаимодействие со всеми, — кивнул Иванов. — Но насчёт приборов надо уточнить.

— Уточняйте побыстрее, — посоветовал Петрушин. — Если всё по уму сделаем, это может здорово пригодиться.

— Хорошо, завтра займусь. И вообще... Думаю, пора сказать начштаба, чтобы завтра отпустил своих хлопцев прогуляться на базар...

Семнадцатого, часов в одиннадцать утра, начальник штаба пригласил всех членов команды к себе в кабинет. Там уже сидели сотрудники: Николай Погодин и Андрей Абрамов. На столе начальника штаба лежали пачки долларов.

Выслушав рассказ сотрудников о контакте с Аюбом, Иванов удовлетворённо кивнул — как будто и не сомневался, что так оно и будет.

— Ну вот. Начинаем работать, как договорились. Только прошу — без суеты, спокойно, планомерно... Мы ни в коем случае не должны их спугнуть.

— Хорошо, — кивнул начальник штаба, сгребая деньги в ящик стола. — Если всё удастся — выдадим бойцам премию. Оформлять? Нет, не будем. У нас даже и статьи нет, по которой можно было бы это оформить...

И начали. Спокойно и без суеты, как договорились. Иванов забрал Лизу, Васину карту с координатами и под охраной отделения спецназа убыл «наводить мосты» — организовывать взаимодействие с авиацией и соседними подразделениями.

Определились, что вводить в СИЗО дополнительные силы не стоит. Своих активных «штыков» — более сотни, а прибытие любых дополнительных сил неизбежно будет замечено наблюдателями «духов», которые обосновались в «хитром» доме.

Вася и Петрушин потихоньку подменили снайперскую пару на водонапорной башне, чуть погодя к ним подтянулся Серёга. Поработали со схемой, прибросили диспозицию. С учётом виденных учений «духов» и наличия брода через Терек определились: обе огневые группы, скорее всего, будут выдвигаться от Наурской и займут рубежи в юго восточном, северо восточном секторах, на дальних подступах.

Наиболее удобный маршрут для продвижения группы экстракции — юго западный сектор, тут без вариантов. Маршрут более чем наполовину прикрыт от огня своих групп, хорошие подходы, нетрудно организовать эвакуацию. Батальона там железно не будет, скорее всего, обойдутся максимум десятком человек.

Учитывая вышеизложенное, решили организовать три снайперские засады: две — в юго западном, одну — в северо западном секторе, за «полосой безопасности».

Вася тут же подобрал удобные места и нанёс их на схему.

После обеда прибыл Иванов, сообщил: взаимодействие наладили, в эфире будет пусто, все ждут нашего сигнала. В готовности два батальона резерва, четыре вертолётные пары и дивизион «саушек» для заградительного огня — Васины координаты «учений» и брода у них есть. С авиацией тоже всё решили. С рассветом неподалёку начнёт гулять пара штурмовиков, частоты «маяковых» приборов у них имеются, на всякий случай дали им те же координаты, что и артиллерии.

Когда диспозиция уже была прорисована до мельчайших штрихов и осталось только разместить элементы боевого порядка, Иванова, как обычно, посетила гуманная идея:

— Слушайте... Я, конечно, не настаиваю... Но у нас есть шанс взять Шаха и Аюба живыми... Мы знаем, куда они пойдут. Что нам мешает спрятать там, метрах в двадцати, отделение лучших стрелков? Ночью оборудуем позицию, замаскируем... Разберут цели, лишних вынесут, Аюба и Шаха попятнают, как тогда Лечи у брода...

— Плохая идея, — решительно заявил Петрушин. — Очень плохая!

— Почему?

— Тут возможны три варианта подхода к камере, — Петрушин показал на схеме эти варианты. — Какой они выберут, мы не знаем. Может получиться, что зайдут неудачно, окажутся в тылу засады или на фланге. А размещать в расчёте на каждый вариант — очень небезопасно. Одна засадная группа окажется в секторе другой.

— И даже не в этом дело, — вмешался Глебыч. — Напомню — Шах идёт рвать стены. То есть будет иметь с собой хороший запас взрывчатки. Начнёт работать засада — обязательно взорвётся сам и положит всех, кто рядом. Засаду надо устраивать как минимум за пятьдесят метров, чтобы никто из наших не пострадал при взрыве. Пятьдесят метров — это уже далеко, они же не снайперы... Короче, это нерентабельно и плюс дополнительный риск. Прошу помнить, с кем мы имеем дело. Это же Шах...

Ночью в СИЗО кое-кому не спалось. Петрушин, Вася и лейтенант Серёга, будучи усилены каждый парой лучших бойцов Самарского спецназа Минюста и прихватив приборы ночного видения, поползли на намеченные точки готовить позиции.

Глебыч с Костей и парой бойцов спецназа оборудовали камеру Сулеймана — самого узника переместили от греха подальше в другой режимный блок.

Оборудовали, сами понимаете, в соответствии с дурными наклонностями Глебыча.

Иванов с Лизой и начальником штаба сели в «КШМ», дули кофе и готовы были в любой момент приступить к организации взаимодействия между элементами боевых порядков операции.

Всем было строго настрого приказано соблюдать радиомолчание до команды руководителя — Иванова. Трём снайперским засадам и дежурной паре на водонапорной башне, которые также являлись основными наблюдателями в секторах особой важности, в порядке исключения был разрешён короткий обмен в одностороннем режиме с остальными элементами — на предмет целеуказаний. После каждого обмена, состоящего более чем из двух слов, следовало немедля менять частоту. Инициатор должен был дать команду на смену частоты: «Переход».