Александр Бушков - Танец Бешеной

Даша осталась одна на щербатой бетонной платформе. Мужик с болонкой, как оказалось, встречал жену – каковая тут же сгребла его и потащила к эстакаде, громко удивляясь, где он при отсутствии денег успел нажраться. Бессвязные оправдания утихли вдали.

Некогда было предаваться философским мечтаниям, равно как и унынию.

Она доехала до Дзержинского райотдела, куда еще определенно не дошли сплетни о ее неприятностях с прокуратурой и отстранении, поговорила со знакомыми розыскниками и получила в полное распоряжение комнатушку с телефоном.

Позвонила Глебу, мельком упомянула о сегодняшней битве с превосходящими силами противника. Когда он попытался выразить сочувствие, бесцеремонно послала к черту, велела немедленно вставить в диктофон новые батарейки, проверить аппаратик и положить на него трубку. Потом минут двадцать кратко и логично излагала всю историю – с именами, датами, необходимыми подробностями и своими выводами. В заключение сказала, не слушая его комментариев:

– Если я завтра утром не позвоню, делай с этим, что хочешь…

Даже в сумерках Дом выглядел так красиво, ново и свежо, что в нем, казалось, должны были обитать исключительно добрые и хорошие люди. Светились почти все высоченные окна, на всех трех этажах. Со второго доносились тихие звуки пианино (увы, Даша была не настолько музыкальна, чтобы опознать мелодию), и по двору, огороженному трехметровым, наверное, ажурным металлическим забором, самозабвенно носился, мотая ушами, темно-рыжий сеттер. Среди окрестных панельных девятиэтажек и пятиэтажных «хрущевок» из рыжего кирпича Дом казался случайным марсианским кораблем.

Девочка лет семи бегала вокруг детской площадки, звонко смеялась, звала собаку. Фонари, разбросанные в тщательно продуманном прихотливом беспорядке, заливали весь двор желтым сиянием.

Площадка была, в общем, немудреная – те же качели, горка, деревянные фигуры смешных зверюшек – разве что отделано все по высокому классу. Особенно избушка-на-курьих-ножках, теремок с высокой крышей, резными наличниками и лесенкой с фигурными балясинами.

Даша, погасив сигарету в пепельнице, еще пару минут смотрела задумчиво на беззаботный и красивый, совершенно нездешний Дом. Потом вылезла, аккуратно заперла дверцу «Нивы», постояла возле машины. Девочка подозвала сеттера, набрала код на входной двери, и оба исчезли в Доме.

Зачем-то нахлобучив шапку на глаза, Даша быстро подошла к калитке, подняла к замку длинную пластмассовую коробочку, нажала кнопки. Коробочка замигала красным и зеленым огоньками, едва слышно пропищала несколько немудреных электронных нот, послышался тихий щелчок. Даша слегка нажала ладонью, и калитка бесшумно приоткрылась на хорошо смазанных петлях. Отмычка двадцатого века, полученная вместе с пистолетом, не подвела. Даша быстро прошла по гладкой, выметенной бетонной дорожке без единого шва, без выбоин, свернула к детской площадке. Взбежала по лесенке в теремок.

Внутрь со двора проникало достаточно света. Посередине – окруженный лавками стол, все небольшое, рассчитанное на детей. Даша уселась на узкую лавочку спиной к столу, в окошко открывался прекрасный вид на парадную дверь, а в другое она видела калитку. Опустила руку в карман, погладила холодный металл пистолета. Поразмыслив, вынула обойму, передернула затвор, поймала на лету выскочивший патрон, длинный, гораздо больше макаровского, загнала его обратно в обойму. Спустила курок с боевого взвода.

Это не кино, это жизнь. Каждый сделанный ею выстрел сулил огромные неприятности – или, по крайней мере, напрасный выстрел…

Едва слышный скрип – это совершенно самостоятельно отворились высокие ворота, во двор проехала темного цвета иномарка, остановилась у низкого, в три ступеньки, крыльца. Почти сразу же из Дома вышла женщина в светлой шубке и белой шали.

«Мадам Москалец, – определила Даша. – Интересно, случайность это, что она покидает квартиру, или все укладывается в догадки и версии?»

Дама уселась на заднее сиденье, и БМВ – теперь Даша разглядела эмблему – почти бесшумно проплыл обратно к воротам. Они закрылись опять-таки самостоятельно, словно Дом, как в фантастических рассказах, был живой.

Как ни странно, ничего особенного не приходила в голову, не чувствовалось ни возбуждения, ни охотничьего азарта – одна тоскливая и томительная усталость. Слишком много чувств и эмоций было выплеснуто за время следствия, и в самом деле, как ни крути, как ни иронизируй, уткнувшегося в преступление века.

Даша горько улыбнулась в полутьме, прикрывая согнутой ладонью сигарету, – она, честно говоря, ничего такого и не хотела, всего лишь намеревалась хорошо делать свою работу, и не более того. И подумала: сколько бы еще ни оставалось впереди, она вряд ли доживет до конца будущего столетия, а значит, и не узнает, слава богу, что будет в подступающем столетии числиться «преступлением века». Ведь итоги, по справедливости, следует подводить в последний час завершающего столетие года…

Ага! У калитки остановилась темно-красная «мазда». Высокий человек без шапки, в распахнутом кожаном плаще быстро набрал код, уверенно распахнул калитку и направился к дому. Агеев. Шахматная задача завершается – обширная, почти пустая доска, и три фигуры, всего три. Иногда и трех фигур обоих цветов достаточно, чтобы одна сторона получила мат. Хотя, конечно, кончается и патом, и вечным шахом…

Даша на цыпочках спустилась по лесенке. Отлично пригнанные доски ни разу не скрипнули. Агеев уже нажимал первые кнопки кодового замка…

Она рывком бросила тело вперед, в бешеный бросок, чуть-чуть не рассчитала – и ударила его всем телом, прижав к искусно раскрашенной под дуб металлической двери. В следующий миг дуло пистолета уткнулось ему в основание черепа.

Агеев не шелохнулся. Почти спокойно спросил:

– С кем имею честь? Дашенька, не ты ли это? Вроде бы твоими духами пахнет…

– Руки повыше, – тихо, яростно сказала Даша. – На дверь. И не дергаться, мне терять нечего…

– Бог мой, какие пошлости… – пробормотал он, поднимая руки. – До чего банальные фразы…

Даша моментально охлопала его левой рукой, обыскала, чуть отодвинувшись и держась так, чтобы не нарваться на удар ногой.

– У тебя, правда, пистолет настоящий? – спросил он негромко. – Где раздобыла, если не секрет?

Даша наконец нащупала тяжелый предмет в левом внутреннем кармане плаща, вытащила. Короткая, кургузая бесшумка – ПСС.

Сунула добычу себе в карман, спросила:

– Охрана внутри есть?

– В холле всегда сидит один-единственный дуболом…

– Дуболом, если что, получит вторую пулю. Мне, повторяю, нечего терять…

– Я уже понял, девочка, – сказал он с явным оттенком снисходительности, взбесившим Дашу. – Ты, насколько я догадываюсь, намерена меня сопровождать? А если мне всего лишь вздумалось навестить любовницу?

Это был голос Мастера, никакой ошибки – ровный, уверенный, разве что прибавилось легкой ироничности.

– Вперед, – сказала Даша, стараясь сохранять хладнокровие. – Набирай код.

Он нажал кнопки. Даша, держа руку с пистолетом в кармане, левой захватила его пальцы и сжала якобы непринужденно – а на самом деле так, чтобы мгновенно сломать ему мизинец, на несколько секунд ошеломить болевым шоком. И, напряженная, как натянутая струна, громко заговорила развязно-манерным тоном балованной красотки, дорогой игрушки:

– Милый, этот гарнитур ужасен, то, что он испанский, его ничуточки не спасает, можно подумать, за бугром не делают ничего безвкусного, я тебе удивляюсь, честное слово…

– Дорогая, твои пожелания для меня – закон, – столь же громко ответил Агеев, беззаботно ухмыляясь. – Ты, как всегда, права, золотце, это рассчитано на примитивных нуворишей без капли хорошего вкуса…

Положительно, он забавлялся. Или невероятно талантливо играл ледяное хладнокровие. Накачанный мальчик при галстуке, вставший из-за полированного стола в глубине холла, секунду цепко вглядывался в них, потом расслабился лицом, вежливо кивнул. Агеев, не поворачивая головы, ответил ему барственным движением подбородка и пошел к лестнице, светски болтая:

– Но не кажется ли тебе, дорогая, что три бриллиантовых кулона за неделю – несколько, прости, экстравагантно? Хотя, должен признаться, сверканье брильянтов великолепно гармонирует с твоими великолепными волосами и матовой, словно бы освещенной изнутри кожей…

Они были уже меж первым и вторым этажами. Даша зло сверкнула на него глазами, но он, ухмыляясь, продолжал:

– Меня всегда несказанно возбуждало, как ты выстригаешь себе «дорожку». Не подумать ли, согласно последней европейской моде, о вживлении бриллиантового кольца возле пупка? Врачи гарантируют, что это совершенно безопасно для организма. Кстати, как твое общение с врачами? Познавательно, правда?