Эдуард Байков - Кинжал без плаща

Лордик посчитал тогда, что все кончено, что он, как какой тайный агент, засыпался, и возврата к успеху не будет. Лордик думал, что теперь его ждет малоответственная работа на самых гнилых участках партстроительства. В этом его слезами поддерживала Таня, уверенная, что блестящий «папик», покровитель и толкач блестяще же провалился на подмостках реального социализма.

Глупые, наивные сопляки! Они не знали, и не могли тогда знать, что отрицательные качества уже становятся для власти положительными, что сумма облика будет кем-то отслежена, выделена и подана в особой папке на рассмотрение.

Бумага ушла наверх. Таня ушла от Лордика. Может быть, потому, что уже не могла рассчитывать на его успех, и по методу Дарвина искала нового сильного самца. А может, наоборот, потому что слишком уже привязывалась к Мезенцову, и случайная связь принимала серьезный оборот…

Вскоре после ухода Тани Мезенцов получил вызов из Внешторга. Даже Светлана, давно и люто ненавидящая мужа, посмотрела на этот раз с уважением: с чего бы такие валютные прелести?

Друзья «раздавили» в детской песочнице под грибком бутылку «Киндзмараули» и искренне, от души поздравили. Лордик шел в рост, в непонятный рост, в неожиданный верхний штрек, находившийся далеко от прежнего ствола подъема.

Во «Внешторге» разговаривали на самых верхах, очень вежливо и бережно. Предупредили, что задание будет торговое, чрезвычайной важности, сложности и секретности. Что Лордик должен сыграть ключевую роль в ответственнейшей операции. И степень его свободы будет высока, но степень ответственности за злоупотребления – еще выше. Подстраховывать будет КГБ. Вот список агентов поддержки, просмотрите его и оцените каждого, чтобы было полное взаимопонимание. Но помните – вы главный. Вы выбираете себе офицера сопровождения, и он целиком и полностью выполняет ваши распоряжения.

В списке было 7 фамилий. В основном капитаны и майоры КГБ. Мезенцов – была не была – вписал ручкой восьмую – «О. Горелов» и именно напротив нее поставил галочку выбора. Через пару дней ничего не понимающий Лека получил командировку в маленький западногерманский городок Гифхорн…

Командировка Лордика была обставлена так, чтобы он не отвлекался на потребительские нужды и не думал о покупках. В валюте его совершенно не стесняли, пояснили, что отчет за выданную пачку долларов будет формальным. Все эти крупные купюры – «на представительские расходы». Есть и запасные паспорта на Мезенцова и на Горелова – если что, можно использовать чужую фамилию. Советское консульство в курсе. Главная цель – предприниматель Эрнст Иоган Хок, житель Гифхорна и крупный биржевой делец…

Его звали Эрни Хоком. Смолоду он подвизался в концлагерях и душил евреев газом, а потому попал в список военных преступников. И тем не менее, его берегли, потому что высокие люди обоих миров – Востока и Запада – могли получить от Эрни то, что нужно больше всего на свете: дополнительную жизнь.

Эрни Хок торговал человеческими органами. Никто не спрашивал его, откуда берутся почки и печени, сердца и суставы. Никто и никогда не входил в мрачный подвал тайн Эрни Хока, откуда он, как фокусник из цилиндра, доставал новые жизни для власть имущих.

Его дом в Гифхорне, в котором не раз потом гостил Мезенцов, был типичным домом богатого бюргера, с брусами фахтверка, обрешечивающими стены, с сентиментальными фарфоровыми статуэтками и картинками настенных тарелок. Верхнее чердачное помещение имело круглое окно с перекрестьем рамы, словно крест сверкал над кирхой. Хок очень любил лакированную мебель – все столы в доме сверкали зеркальной полировкой, казались темными неподвижными озерами тайны. Предмет, который клали на такой стол, отражался в призрачном потустороннем полированном мире, искаженный и затемненный тоном лаков.

У Хока был винный погреб, выложенный природным булыжником, просторный и сумрачный, с крутыми 33 ступенями вниз, прохладный даже в летний зной. Здесь хранились на 178 стеллажах обрамленные бархатом благородной пыли бутылки Франции, Италии, Испании, рейнских виноградников. Некоторые пролежали в коллекции не один век…

Хок по роду своей деятельности не боялся ни Бога, ни черта. Пожилой человек с лоснящейся лысиной в обрамлении жидких седых волосенок, гладко выбритый и церемонно одетый, Хок носил «вальтер» в подмышеченой кобуре и крошечный дамский трехзарядный пистолет за резинкой правого носка.

Хок не боялся полиции – она его боялась. Хок не боялся воров и бандитов – они его боялись. Одного на свете с 1944 года боялся Эрни Хок – он боялся русских. Молодому спецу «Внешторга» предстояло войти в контакт с Эрни и получить иньекции спинного мозга для омоложения дряхлеющих советских вождей. Ни у кого тогда и мысли не было, чтобы получить чудо-средство в СССР – столь чудовищной представлялась вампирическая мысль перехватить чужую жизнь.

Но – шаг сделан. То, что не рисковали получить в СССР, надеялись за валюту получить в Западной Германии. К Хоку послали гонца налаживать отношения – значит, совдепу приходит конец, понял Лордик.

Бюрократическая машина сработала быстро: подлинники документов о преступлениях Эрни Хока в годы Второй Мировой войны были собраны в архивах КГБ, Министерства обороны, Военной прокуратуры СССР и срочно курьерской почтой доставлены в Гифхорн.

Через день их получил сам «виновник торжества», а еще через день он перезвонил Мезенцову в отель «Гертруда» по приложенной визитной карточке и пригласил зайти по-свойски. Хок говорил по-русски! В свое время подготовленный школой Абвера для войны с Россией, он не забыл, не утратил навык общения с «византийцами», как он называл жителей СССР.

Так Лордик Мезенцов впервые вошел в «тихую гавань» старого пирата, в воды комфорта и забвения. Он был собран и напряжен, по кошачьи упруго ступая по драгоценному паркету «базилика», он понимал – визит может окончиться чем угодно, вплоть до устранения нежелательного свидетеля.

У них уже была одна на двоих большая тайна – и вскоре должна была появиться вторая. А умные люди в торгпредстве недаром говорили: у кого тайны с Хоком – у того смерть сидит за плечами…

В доме Эрни обстановка успокаивала, убаюкивала внимание своей исключительно немецкой упорядоченностью, чинной чопорностью и неким сентиментальным провинционализмом. Диваны и кресла обтянуты прохладным полосатым шелком, их полированные подлокотники красного дерева удобно ложились в ладонь. Картины фламандской школы XVII–XVIII веков с сюжетами из жизни традиционного бурга выдавали в хозяине культуртрегера и почвенника Германии.

Лордик понимал, что он, как в сказке, попал в замок людоеда, но замок был далек от сказочной мрачности, развешанных черепов и скелетов на карауле. Разве что лепнина на потолке чуть отдавала сатанизмом – некие драконы, химеры, оскаленные псы щерились из-под побелки, словно замурованные в известковую скорлупу. Но в остальном – дом как дом, бизнес как бизнес…

– А может, так оно и есть? – подумал Мезенцов. – Дом как дом и бизнес как бизнес?

В сознании произошла странная аберрация – Хок вошел в обойму бизнесменов, вместо того, чтобы выпасть из обоймы рода человеческого. Лордик сидел внутри адского гнезда – и постепенно приучал себя к мысли, что все гнезда – адские.

Разговор шел неторопливо, издалека. Хок интересовался Россией, переменами к «свободе», потом как бы невзначай спросил у Мезенцова, что привело его в Гифхорн?

– Мне необходимо совершить определенную торговую сделку… – взял Лордик быка за рога. – Особого рода сделку… С вами…

– Хм… боюсь вас огорчить, но я уже не торгую щетиной… Я закрыл бизнес и живу на правах рантье…

– Я не интересуюсь щетиной, – тонко улыбнулся Лордик, – разве что бреюсь… иногда… Нет, херр Хок, мне необходим особый товар, тот, который называют эликсиром молодости…

Старик Эрни был выдержанным человеком. Он и бровью не повел. Отхлебывал из китайской фарфоровой чашки баварский шоколад и тихонько морщился, как от зубной боли.

– Объясните, молодой человек, почему я не должен немедленно вытряхнуть вас из своего дома?

– Если бы я был «подсадной уткой», я бы уже надел на вас наручники… – терпеливо, как ребенку объяснял Мезенцов – Я принес вам гору компромата, неужели вы думаете, херр Хок, что мне понадобилось бы подлавливать вас на эликсире молодости? По нацистским преступлениям нет срока давности…

– Хм… – поднял Хок седую, кустистую бровь, – тогда объясните другое… почему я не должен прихлопнуть вас, ключевого свидетеля, безотлагательно?

Русский язык в редактуре абвера был немного книжным. Он не выражал богатства образов, проносящихся за казенными, как из хрестоматии, фразами. Но суть Хок умел хорошо передать, тут уж не поспоришь.

– Потому что я представитель крупного заказчика, – разжевывал Мезенцов, – и потому что я принесу вам, герр Эрни, хорошие деньги на блюдечке.