Михаил Нестеров - Спецназ не сдается

Директор «Интерьера» не знал, куда девать руки, он то держал их перед собой, сцепив пальцы, как оперный певец, то переносил за спину, как заключенный. Яков же ничего со своими руками не вытворял: в полусогнутом положении они касались бедер. И такое положение, или стойка, черт их разберет, было отнюдь не напускным.

«Вот он весь в этой позе! — как-то зло реагировал Андрей. — Расслабленный, ленивый, но в то же время готовый к любым неожиданностям». Понимал, конечно, что сильно преувеличивает. К чему уверенному в себе морскому диверсанту что-то демонстрировать перед родственником?

Да, он остановился на фабрике «Николетти» — итальянском поставщике мягкой мебели высшего класса, аналогов которой на московском рынке пока не было, и фирме «Чиб», поставляющей мебель с кожаным покрытием, с отделкой ценными породами дерева для кабинетов и гостиных. К тому же итальянцы были готовы производить мебель специально для «Мебель-Интерьер» по ее собственным эскизам. Короче, от классики до хай-тека.

— Не успел я вернуться из Вероны, — продолжал Андрей, — где проходила выставка мебели, как ко мне в магазин снова пожаловали гости.

— Расскажи, как вы познакомились.

— По рекомендации, блин! — Андрей выругался. — Друг посоветовал. Встретились, поговорили. Они выслушали меня, я — их. Они назвали тарифы — самые низкие, по их словам, в столице. Работай, говорят, спокойно. Если кто-то наедет — позвони. Если кто-то задолжает тебе или твоим знакомым — нет проблем: от сорока до пятидесяти процентов от суммы долга.

— Кого они представляют?

— Сами себя! Полностью это звучит так: общественная организация Союз ветеранов спецназа. А по сути, как выяснилось, — обычные бандиты, только с виду лощеные. Костюмы, галстуки, суровые лица, набитые кулаки.

— Дальше.

— Что дальше? — коммерсант пожал острыми плечами, и под рубашкой заходили худые ключицы. — Я уже три месяца работал, думал, что повезло и статистика не врет: восемьдесят процентов предприятий Москвы находится под контролем ОПГ.

— Решил, что попал в счастливую двадцатку? — усмехнулся Моравец. — Но так не бывает, брат. Рано или поздно за все приходится платить.

— Уже знаю. Короче, они заказали мебель. А я как раз уезжал в Верону — там я наладил приличные связи, меня даже пригласили на празднование 719-летия Джульетты. Думал, что на месте сумею организовать отправку. Но мой помощник в Москве не смог договориться с таможней. И дальше как в кино. Когда я приехал, эти бывшие спецназовцы устроили в моем офисе настоящий террор, Ирку до смерти перепугали. Правда, не тронули, даже слова не сказали. Молча крушили мебель, компьютеры...

Андрей в очередной раз покачал головой, с еще большим сожалением глядя на приезжего защитника. Это местные оперативники — и милиции, и ФСБ — знали все приемы и тонкости бандитских наездов на бизнесменов, а капитан был далек от них, поскольку круг его оперативных задач лежал в приморских населенных пунктах. В этих вопросах он действительно выглядел «дикарем» — третье и последнее определение, которое вывел Андрей. И, видит бог, уже трижды горько пожалел, что решать свои проблемы попробовал силовым путем. До этого он, не делая никаких анализов, а лишь держа в голове группу из шести-восьми человек, которой по плечу любая задача, был уверен в успехе. Что местные «ветераны спецподразделений» отстанут от него, едва узнав, кто стоит за директором «Интерьера». Первое — это свои, спецназовцы, «боевые братья». Второе — реальная боевая единица, ежели, конечно, они не примут во внимание пункт номер один.

Это с отчаяния, с долей справедливости рассуждал Биткин. Но, обращаясь к «пришлому» капитану, машинально сделал верный шаг: он не обратился к другой московской группировке. В противном случае он бы попал в твердый переплет: поначалу выплатил бы «гонорар» обеим бандитским группировкам, а потом начал отстегивать проценты одной из них. Выхода из этой ситуации попросту нет.

— Вернемся к нашим баранам, — капитан Моравец в очередной раз поторопил свояка.

«Да, к баранам. Это точно». Андрей повел свое стадо проблем не через предубойную базу, а напрямик отправил в убойный цех.

Бизнесмен скосил глаза на остальных спецназовцев, их командир представил не рисуясь, а скорее по привычке:

— Джек.

— Саша Большой.

— Саша Маленький.

— Крекер.

Саша Большой и Саша Маленький подпирали потолок склада и виделись этакими стилизованными под боевиков атлантами. Джек был чуть пониже, но пошире в плечах. Крекер высокой жилистой фигурой походил на командира Моравеца (позывные «Чех»), которого в отряде за глаза называли «Икотой». Все потому, что капитан, веривший разве что в морского бога Нептуна, перед боевой операцией бросал под нос нечто вроде словесного талисмана, которое в далеком детстве ему, наевшемуся всухомятку, наговаривала бабка: «Икота, икота, сойди на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого». И, выходя из склада магазина, он тоже еле слышно прогнусавил это заклинание. А на вопрос директора: «Что ты говоришь?» — ответил:

— Молюсь. О том, чтобы мне на пути больше не встречались директора мебельных магазинов.

Вопрос — почему Яков живо откликнулся на просьбу родственника — был закрыт с самого начала: страдал Андрей, автоматом страдала сестра капитана спецназа.

Сергей торопился. Глянув на себя в зеркало, увидел трехдневную щетину на подбородке, припухшие со сна веки; вчера лег далеко за полночь, а встал по звонку от Якова. Якова, которого в школе как только не дразнили. И Каином, и Авелем, Яком и просто Яшкой, на что взрывной парнишка демонстрировал свои врожденные качества бойца. Хорошее было время — на переломе спокойного, мирного и кровавого, и жесткого. Жили под девизом «Ни дня без синяка». Хоть и раздували ноздри и обменивались оскорблениями и тумаками, но вроде как беззлобно. Во всяком случае, ни обиды, ни зла никто подолгу не держал.

Сергей погладил колючий подбородок: «Не брит, не чесан». Собственно, какая разница? Не на свидание же с девушкой собрался.

И тут Перминова словно прострелило, и он выругался. Идиот! Кретин! Он не спросил Якова, не приехал ли тот с женой. Ленка не упустит возможности вместе с мужем прокатиться до Москвы.

Сергей прошел в ванную, вымыл под краном голову, побрился. Снова выругался. Теперь щеки имели обветренный вид, шелушились то ли от мыла, то ли от нового двухлезвенного станка, а может, от всего сразу. Ладно хоть раздражения нет, подумал Сергей, запоздало глядя на аэрозоль с пеной для бритья, принадлежащий квартиранту.

Потертые джинсы, рубашка, короткая кожаная куртка, ботинки. Оденься он иначе, и его не узнает даже близкий друг. Этакая гражданская униформа. И никаких головных уборов, даже в лютый мороз. Последнее время исключение — это бейсбольная кепка, козырек которой надежно защищал глаза от солнца.

Остановив частника — десятую модель «Жигулей», — Сергей сел в машину и закурил, опустив стекло. Вот уже неделю он не отдыхал, а просто жил столичной жизнью. Немного ворчливой, слегка раздраженной. Даже в праздности ее виделась Сергею едва приметная суета. Ярмарки, торжества — как бы принудиловка: нужно идти веселиться, нужно идти отдыхать. Просто так уже никуда не сходишь и не отдохнешь. На даче? Это тоже принудительный отдых. Впрочем, кому как, кто как привык. А привычка — штука сложная, зачастую последнее слово остается за ней.

Водитель «десятки», проехав светофор и свернув на Балтийскую, остановил машину и указал на реставрированное кирпичное строение, отличающееся от соседних безупречной белизной оконных рам, кристальной прозрачностью стекол, за которыми, как на витрине, стояли образцы роскошной мебели: от кухонных гарнитуров до спален.

Все пятеро диверсантов были вооружены и имели разрешение на ношение и применение огнестрельного оружия. Они сопровождали груз «особой секретности», и оружие, которому позавидовал бы любой оперативник, им было необходимо. Это безотказные пистолеты на базе австрийского «глок-19»: одна осечка на семьдесят выстрелов. Пистолеты были скрыты под верхней одеждой.

Оппоненты не скрывали оружия, они приехали отстаивать свои права с «макаровскими» пукалками. Встреча состоялась неподалеку от магазина «Мебель-Интерьер», в безлюдном месте возле Никольского пруда и на равноудаленном расстоянии от поста ДПС и автозаправочной станции. Бывшие бойцы спецподразделений появились на двух джипах — «Мерседесе» и «Лэндкрузере», группа капитана Моравеца — на «Газели», принадлежащей мебельному магазину, с Сашей Маленьким за рулем. Саша по праву считался лучшим мотористом базы, и по управлению надводными средствами передвижения боевых пловцов ему не было равных.

Обычно Виталий Козырин не опускался до мелких разборок, на этот раз он изменил правилам. Что-то подсказывало ему лично вмешаться в конфликт с сенаторской мебелью, «любуясь» Ржавкой, подпитывающей Никольский пруд.