Сергей Зверев - Славянский «базар»

«Когда же она пойдет на выход?»

Наконец девушка, продолжая читать, поднялась и вышла в тамбур. Бунин, постукивая палочкой, последовал за ней. Наконец-то блондинка обратила внимание на что-то, кроме философии. Здоровый человек сразу чувствует себя неуютно, оказавшись наедине с увечным. Спутница Николая попыталась пропустить его впереди себя, но он стоял с гордо поднятой головой, в стеклах очков мелькали отражения деревьев. Поезд замедлил ход, створки двери с шипением разъехались. Дюралевая палочка заплясала над крутыми ступеньками, Бунин занес ногу, но медлил опустить ее.

– Я вам помогу спуститься? Вы не возражаете? – предложила девушка.

– Пожалуйста. Конечно же… извините… спасибо, – умело изобразил замешательство Николай и вытянул руку в пространство.

Блондинка крепко сжала его руку тонкими, но сильными пальцами и бережно помогла спуститься с поезда. Николай благодарно кивнул и громко позвал:

– Жан! Жан! Я приехал!

Никто ему, естественно, не ответил. Откуда в Подмосковье было взяться мифическому Жану? Блондинка, уже успевшая высвободить руку, замерла.

– Вас должны встретить?

– Должны, – покачал головой Николай, – нам все равно ждать, пока поезд отъедет, посмотрите, нет ли на платформе жирного типа с наглой рожей, скорее всего он сильно пьян.

Девушка старательно осматривала платформу, продолжила она это занятие и тогда, когда поезд отъехал.

– Нет уже никого, все к дачам пошли, – с досадой промолвила она, – подвел вас ваш приятель, не встретил.

– Нет проблем, – беззаботно заявил Николай, – я дорогу знаю, – тут девушка с облегчением вздохнула, – мне Жан ее точно по телефону рассказал. Не ошибемся. Говорил: «Перейдешь железку, потом по асфальту, там до речки, у нее указатель будет. По тропинке и дойдешь. Недалеко».

– Пошли, я вас до речки проведу, – великодушно предложила блондинка, не представляя, что сама загоняет себя в ловушку, – только я спешу, если можно, возьму вас за руку, так быстрее получится.

Бунин шел и с удовольствием ощущал в своей руке тонкие чувствительные пальцы.

– Меня Николай зовут, – представился он.

– А меня – Лера, Валерия, – поправилась блондинка.

– Жан, конечно, урод, – возмущался Бунин безалаберностью своего вымышленного друга, – позвонил, обещал встретить. А сам не пришел, я же у него никогда до этого не был. Хотя его понять можно, компания у него на даче засела. Выпили… парни-девчонки… и о времени забыли.

– У него своя дача?

– Откуда? Родительская.

Асфальт кончился, под ногами зашуршала трава.

– Я тоже на родительскую еду. Мама попросила грядки полить, сушь стоит страшная. Одно плохо, что поливать нужно только после захода солнца. Я бы полила и могла в Москву возвращаться, а мама заладила – один раз вечером польешь, второй раз утром, на рассвете. Ночевать придется, я книгу с собой взяла, чтобы не так скучно было. Речка уже скоро, – предупредила Лера.

Бунин и сам почувствовал это – повеяло влагой, его чуткий музыкальный слух различил мелодичные переливы воды на камешках.

Молодые люди стояли перед мостком, под ним журчала речушка. Лера спросила:

– Про какой указатель говорил вам Жан?

– «Кооператив „Полюс“».

Девушка пожала плечами:

– Я вижу только указатели детских лагерей. Никогда раньше к ним не присматривалась. Ни одного указателя дачного кооператива.

– Но ты же знаешь, где «Полюс»? – убежденно произнес Николай.

– Нет, – растерялась Лера, – я на дачу редко езжу.

– Ладно. Извини, что попросил помочь. Ты иди, а я тут постою, дождусь, когда кто-нибудь пройдет, и дорогу спрошу. Другие люди наверняка знают. Спасибо.

Бунин стоял и ковырял землю палочкой. Лера оглянулась, дорога была пуста, до следующей электрички оставалось чуть больше часа. Сердце ее дрогнуло. Оставить слепого посреди лесной дороги, на ночь глядя, она не могла.

– Давай так сделаем, – предложила Лера, – ты со мной дойдешь да наших дач, а там у кого-нибудь спросим дорогу.

– Если тебе не лень со мной возиться, то так и сделаем. Я быстро пойду, – согласился Бунин, сжимая в своей ладони пальцы девушки.

Он не ощущал никаких угрызений совести. Все происходящее представлялось ему забавной игрой, в которой можно выиграть, а можно и проиграть. Пока он выигрывал. Можно было попробовать поцеловать Леру прямо на дорожке в лесу и тем самым сократить время до возможной близости. Но Николай боялся спугнуть удачу, да и спешить было некуда, он твердо решил, что заночует сегодня у своей спутницы.

«Если максимальный выигрыш – ночь с ней, то играть стоит осторожно».

Бунин ощущал, что Лера доверяет ему. Он не чувствовал себя обманщиком или вором.

«В конце концов, каждый флирт – немножко обман».

Через полчаса за лесом показались крыши дачного поселка, стоявшего в низине.

– Вот мы уже почти и пришли. Видишь, вон под той – блестящей крышей, мой дом, – Лера спохватилась, – извини.

– А что ты такого сказала?

– Я сказала «видишь», – смутилась она.

– Я привык, когда другие так говорят. Я тоже вижу, но по-иному, чем все. Я умею видеть ветер, я вижу спрятавшийся за горизонтом дождь, приближающуюся грозу. Запахи, звуки тоже можно видеть. Они имеют для меня цвет. Твой голос, например, сиреневого цвета. А запах твой – светло-малиновый. Это странно звучит, но именно так я воспринимаю тебя. Жаль, я не могу видеть лиц. Но мне кажется, что ты красивая.

– Не знаю, – пробормотала девушка.

– Тебе неприятно, когда я так говорю?

– Мне непривычно.

– Но это то же самое, если бы другой парень сказал, что у тебя красивые волосы. – Бунин поднял руку и коснулся ее локона: – Они у тебя шелковистые. Ты блондинка?

– Извини, но мы уже на улице поселка, боюсь, нас могут не так понять соседи. – Лера растерялась окончательно.

Бунин в душе хохотал. Он понимал, что целиком завладел ситуацией, и теперь никуда Лера не денется – она в его власти именно потому, что считает его слабым и беспомощным.

Девушка с облегчением вздохнула, когда они зашли во двор дачи, никто из соседей навстречу им не попался, потом могли бы заложить родителям. Она усадила Николая на террасе, увитой плющом, и прошептала:

– Посиди здесь, я пройдусь, расспрошу про твой кооператив, узнаю, как к нему добраться. Только не ходи, не надо, чтобы тебя здесь видели.

Бунину показалось, что еще немного, и Лера поцеловала бы его в щеку.

Бунин вытащил сигарету, курил, сбрасывая пепел за поручни террасы. Леры не было долго, вернулась она, когда солнце уже клонилось к закату, и длинные тени деревьев накрыли огород. Николай повернул голову на звук шагов. Лера выглядела растерянной, но в глазах ее не было и намека на отчаяние.

– Даже не знаю, что и думать, никто не слышал о таком кооперативе. Ты уверен, что правильно понял Жана?

– Абсолютно. Я никогда ничего не записываю, поскольку прочитать не могу, поэтому память у меня тренированная. Неужели никто не знает?

– Я половину поселка обошла.

– Извини. Придется мне возвращаться.

– Я не могу довести тебя до станции. Мне огород полить надо.

– Я не прошу, не беспокойся, ты и так для меня много сделала. Наверное, это Жан что-то напутал. Выберусь к станции, вернусь в Москву. То-то мать удивится, я сказал, что заночую, а сам вернусь. Займись огородом. – Бунин в мыслях упрекнул себя за то, что упомянул свою покойную мать, без этого можно было и обойтись.

Лера кусала губы, она не скрывала эмоций, не прятала взгляд. Уверенная, что Бунин слепой, девушка было абсолютно искренна в чувствах. Ей хотелось, чтобы случайный гость остался, только она не могла сказать это открытым текстом. И тогда Николай подошел к ней, обнял и поцеловал, вначале в лоб, потом в губы. Поцелуй был недолгим, но нежным.

– Я не поеду ни к какому Жану.

– Почему?

– Меня там никто не ждет.

– А здесь?

– Ты можешь придумать причину, по которой я должен уйти? – по сути, это была наглость, но прозвучала фраза трогательно.

– Я не могу придумать причину, почему ты должен уйти.

– Я помогу полить огород.

И больше между ними не было ничего запретного. Бунин нарочно постоянно направлял шланг не туда, куда надо. Лера смеялась, забыв о любопытных соседях, вырывала шланг, брызгалась.

Когда стемнело, они, насквозь мокрые, вбежали в дом. Прямо в прихожей Лера прижалась к нему, затихла. Николай стянул с нее мокрую майку через голову, обнял.

– Холодно, – прошептала девушка, – как холодно вечерами за городом. Подожди.

Она выскользнула из его рук, положила ладонь на плечо и повела в дом.

– Ты раздел меня, я стесняюсь, – Лера пыталась одной рукой прикрыть грудь.

– Я все равно ничего не вижу, – шептал ей в ответ Бунин.

– Да… да… я забываю.

Посередине небольшой гостиной высился камин, сложенный из красного кирпича с вмурованными в него дикими камнями.

– Постой немного, я сейчас.

Лера опустилась на колени и неумело принялась поджигать газетой сложенные в камине домиком дрова. Наконец пламя уцепилось за отслоившуюся бересту и вскарабкалось по полену к самому верху. Девушка, затаив дыхание, смотрела на то, как язычок пламени, маленький, чуть больше ногтя, пляшет на спиле полена. Она смотрела так пристально, что Бунину даже показалось, будто огонь разрастается не сам собой, а под ее взглядом.