Б. Седов - Искатель неприятностей

– Уже двадцать восьмое.

– Не важно… А вот номер столика: пять. Это мой столик? – На этот раз Антон бросает взгляд на официантку.

У той достает сил только на то, чтобы молча кивнуть.

– Замечательно! – продолжает наслаждаться своей ролью Антон. – Записано все ну прям как в аптеке. Остается только сравнить с моим счетом. И делов-то! А ну-ка, Иван Николаевич! Займитесь! А я, уж извините, проконтролирую…

Этот спектакль продолжается еще минут десять – вплоть до того, как Антон, легко разобравшись с электронной игрушкой-органайзером Тамары, окончательно обнажает неоспоримые факты «ошибок невнимательных официанток». Брагуцэ и менеджеру Андрею, как бы им ни хотелось этого избежать, все же приходится громогласно признать: клиентов трех столиков предприимчивые девчонки обсчитали в общей сложности на сумму, равную шестимесячной пенсии какой-нибудь бедной бабулъки.

– Интересно, а сколько ж они имеют с целого зала? – жестоко интересуется Антон…

Я снова на связи со студией:

– Никита, все. Хватит. Закругляемся. Скажи Ольге, пусть дает заключение.

– Окей, – коротко бросает мой выпускающий.

– Я хотел бы ее послушать.

– Нет проблем. Сейчас подключу звуковой канал к телефону.

– Итак, со счетами разобрались, – продолжает издеваться над работничками «Мызы» Антон. – Приступаем к спиртному. Всю отраву, которой сегодня вы попытались нас напоить, опечатываем, составляем протокол…

– Да оставьте вы нас, наконец! Довольно с вас и счетов! – Доведенный до ручки Брагуцэ тяжело опускается на стул. Чувствуется, что еще немного, и у Ивана Николаевича случится сердечный приступ.

«А вот это уже совсем ни к чему. Нельзя допускать, чтобы в прямом эфире „Подставы“ один из наших антигероев грохнулся в обморок! Подобный эпизод популярности нам не добавит. Найдутся такие, кто скажет: „ До-подставлялись! Угробили человека!“ К тому же в глазах многих зрителей основные виновники того, что сегодня произошло, – официантки и менеджер. А администратор, он и есть администратор, и еще неизвестно, имел ли он к беспределу, творимому в трапезной, хоть малейшее отношение. Как бы там ни было, а доказать его вину ой как непросто!» – Эта мысль довольно громоздко выглядит на бумаге, но у меня в голове она проносится в считанные мгновения.

Пара секунд на то, чтобы сунуть руку за борт пиджака и отключить GPRS-передатчик, и вот уже я решительно поднимаюсь из-за стола с твердым намерением остановить чересчур разошедшегося Антона. Наплевать, что сейчас влезу в кадр крупным планом! Я и так сегодня в нем светился достаточно.

Пора давать сигнал «Стоп!»

«Ну и где же Ольга с ее заключительным словом? – Прижимая к уху безмолвный пока телефон, я демонстрирую Антону выставленную вперед ладонь: типа остановись; все, что хотели, мы получили. – Уснула?!!»

Оленька словно меня услышала.

«Слава богу!»

«Вот и мы думаем так же: довольно с этих нечистоплотных работничков общепита и того, что вывели их на чистую воду с мошенническими счетами, – раздается в эфире ее нежный голосок. – Оставим в покое несчастных. Им и так на сегодня досталось сверхмеры. Не хватает еще сердечного приступа…

«Милая Ольга! Какая же ты умница! Взяла вот и выдала в эфир именно то, о чем я только что думал. Все-таки какая же у нас замечательная команда!» – уже во второй раз за последние четверть часа с восхищением думаю я.

…Да и наше эфирное время небезгранично. А своего мы добились, – продолжает Оля, – продемонстрировали в прямом эфире, как в некоторых не уважающих себя заведениях беззастенчиво наживаются на посетителях. А уж опечатывать бутылки и отправлять их на экспертизу вовсе не наше телевизионное дело».

Антон, верно истолковав мой жест, с ироничной улыбочкой покачивает головой, махает рукой и что-то коротко произносит на ухо рыжеволосому Андрею. Наверное, что-нибудь вроде: «Забери это пойло с глаз долой и куда-нибудь выплесни! Да поскорее, пока не передумал». Менеджер кидается к столику, за которым с сумочкой на коленях продолжает сидеть Катерина, хватает графин с псевдо-«Смирновской» и бутылку «Лэфройг» и убегает в служебное помещение.

У Брагуцэ тут же светлеет лицо, он облегченно вздыхает.

Тут наконец «просыпается» «протрезвевший» Геннадий.

А Ольга уже заканчивает:

«…Не пройдет без последствий. В Питере существует черный список недобросовестных официантов и барменов. Да и не только в Питере. Да и не только в Москве. Да и не только в других городах. Точно не знаю, но, кажется, давно уже создана и регулярно пополняется всероссийская база, куда заносят данные по всем подобным воришкам. Надо будет не полениться и глянуть в Сеть… Так вот, к чему это я. Сегодняшним нашим антигероям прямая дорога в эти черные списки. И тогда путь в любой мало-мальски уважающий себя ресторан или бар для них будет заказан. Придется выбирать себе другую профессию.

Ну что ж. Как говорится, мы снова раздали всем сестрам по серьгам, в очередной раз свою миссию выполнили. Засим и откланиваемся, дорогие мои.

До новых встреч, которых долго ждать не придется. Уже завтра, а может – кто знает? – и нынешней ночью реалити-шоу снова в эфире. Так что не прощаемся с вами, а, как обычно, говорим: «До свидания».

А я за сегодня, друзья, настолько устала! Вы даже не представляете! И как же… – Ольга театрально зевает: – А-а-у! И как же хочется спать! Эх, только бы добраться до дому! И баиньки!!! Чего и вам желаю.

Спокойной ночи, дорогие мои! Хороших вам снов.

И погожих вам выходных», – привычным сексуальным голоском выдыхает в эфир на прощание Ольга.

От меня за несколько метров разило сивухой, у Катерины не было прав, ни о каком водителе от заведения не могло быть и речи, так что до дому (точнее, до пент-хауза) нас доставил Антон.

Сказал:

– С нашим «мерсом» Маринка как-нибудь справится, поедет сзади, потом меня подберет. – И добрую четверть пути, словно законченный скряга, сокрушался о том, что с официантками мы все-таки рассчитались. Правда, предварительно вычистив из счетов все накрутки, в том числе и плату за бодяжную выпивку. – Надо было наказать этих сучек!

– Мы их и без того наказали, – зевнул я. – Признаться, я опасался, что мерзавцы, как только поймут, что уже не в эфире, полезут сводить с нами счеты.

– Потому-то ты и не трогал третью камеру? Ее ведь не отключали до самого финиша?

Действительно, до тех пор, пока мы не покинули «Мызу», Лейла, изображая из себя не имеющую никакого отношения к нам обычную посетительницу, продолжала снимать. В студии принимали сигнал с ее камеры и в случае каких-либо осложнений были готовы немедленно врезаться в эфир.

– А ты-то откуда знаешь? – удивился я.

– Просто поставил себя на твое место. Объяснение проще некуда. Я тут же применил этот принцип к себе – то есть поставил себя на место Антона. И немедленно пришел к выводу:

– А ведь ты тоже подстраховался. Если бы что-нибудь началось, твои лбы прибыли бы на место уже минут через пять. Уверен, болтались где-то поблизости, – хитро посмотрел я на Антона, и он рассмеялся.

– Не через пять минут, Денис. Сразу. Прибыли бы и раскатали эту избушку по бревнышку – Антон сунул в рот сигарету, прикурил не от прикуривателя, а от бензиновой зажигалки и, обгоняя автобус с финскими номерами, перестроил «Эксплорер» на правую полосу. – Прикрытие, конечно же, было. Но только не от этих Иванушек в сапогах, которые строят из себя секьюрити «Мызы». И даже не от четырех мушкетеров в черных костюмах, которые убрались из театра еще до конца представления. Что те, что другие – телята. Мы бы расправились с ними и сами. – Для дураков Антон решил растолковать, что он подразумевает под «сами»: – Ты, двое твоих амбалов, я и Маринка.

– О! – не удержался я от удивленного восклицания. – И эта туда же?

Антон посмотрел на меня. Усмехнулся.

– Поверь, она стоит всех остальных. К тому же имеет дурную привычку постоянно таскать с собой скромный американский «Сикемп». Ну, это такой пистолетик для девочек. – Антон глубоко затянулся, узкой мощной струей выпустил из легких дым. – Никто лицедеев из этой харчевни всерьез не воспринимал. Опасались другого. Чтобы попенять нам за наши художества, в «Мызу» могли нагрянуть очень несимпатичные парни. Правда, дальше крыльца их не пустили бы. Вот затем и болтались поблизости мои лбы, как ты их обозвал. Кстати, они сопровождают нас и сейчас.

Я тут же обернулся, в заднее окно попробовал разглядеть, кто же такой и на каких броневиках нас сопровождает. Но ничего, кроме серебристого «Мерседеса», в котором за нами мирно катила Марина, не увидел. Потом посмотрел на свернувшуюся калачиком на заднем сиденье Катерину. Глазки закрыты, губки немного раздвинуты, дыхание ровное. Интересно, на самом деле настолько уторкалась за сегодня, что крепко заснула? Или притворяется…