Виталий Гладкий - Под личиной

Щелкнул замок, и дверь распахнулась.

– Мужики! – возопил подвыпивший Габор, тиская смутившегося Андрея. – Кто к нам пришел! Какие люди в Голливуде… – запел он, отчаянно фальшивя.

– Здорово, Синица! – в прихожей появился Маноло.

Он был раздет до пояса и в шортах. В квартире было жарко.

– Да ты проходи, не стесняйся, – сказал он, пожимая руку Андрея. – Мы тут как раз о тебе говорили. Легок на помине…

Андрей зашел в просторную комнату и увидел Фундуклеева, Мухаметшина и Чиквасова. Они сидели вокруг накрытого стола и пили пиво. Впрочем, там были напитки и покрепче.

На диване дурачились две девушки, в которых юноша узнал одноклассниц Бушманову и Савенко. Они играли в какую-то незнакомую ему игру, напоминающую детские "ладушки", и при этом заразительно хохотали.

– Тихо, вы, сороки! – сказал Габор. – Посмотрите, какой у нас гость.

– Ой! – восторженно воскликнула Бушманова и повисла у Андрея на шее. – Синичка, я тебя обожаю.

– Перестань… – слабо сопротивлялся Андрей.

– Галка, не дури! – прикрикнул на нее Маноло. – Лучше принеси еще один столовый прибор.

– Слушаюсь, гражданин начальник! – ответила Бушманова и скрылась на кухне.

– Где ты пропадаешь? – спросил Мухаметшин, глядя на Андрея исподлобья с каким-то загадочным выражением. – Училка спрашивала…

Под училкой татарин подразумевал классную руководительницу.

– Болел, – коротко ответил Андрей, не считая нужным объясняться.

Он относился к Мухаметшину настороженно, сам не зная почему. В нем было что-то скользкое, гаденькое, которое татарин тщательно скрывал. Зная о его мстительности, Андрей старался всегда быть с ним предельно корректным.

– И болезнь эта называется Самурай, – язвительно покривил тонкие губы Мухаметшин.

– Заткнись, Ахметка! – прикрикнул на него Габор. – Синице и так худо. А ты лезешь со своими иголками, чтобы поставить их Андрюхе под задницу.

– Я что, я ничего… – Мухаметшин скис.

Несмотря на "телохранителя" в лице Фундуклеева, Габора он побаивался. Венгр, не обладающий впечатляющими физическими данными, дрался как одержимый. Редко кто мог выдержать его бешенный напор.

– Выпей чего-нибудь, – приглашал Андрея к столу хозяин "хип-хаты" Маноло. – И поешь. Харчи из ресторана, свежие. Пиво будешь?

– Нет. Лучше водку…

К пиву Андрей так и не привык. Оно казалось ему горькой полынной настойкой. Иногда Андрей пил водку, но понемногу. В отличие от приятелей и Дрозда, которым нравилось спиртное, юноша не испытывал от пития особого удовольствия. Он глотал предложенную дозу как лекарство, с внутренним содроганием.

Но сейчас ему впервые в жизни захотелось выпить. Нервное напряжение последних дней превратили его в один оголенный нерв. Андрей просто не знал, как совладать с переполнявшими его эмоциями.

Водка прокатилась по жилам, вызвав зверский аппетит. Только теперь Андрей вспомнил, что он не ел уже длительное время. Не обращая внимания на окружающих, он жадно рвал зубами отбивную, глотая мясо почти не разжеванным.

– Менты в школу приходили… – негромко сказал Мухаметшин, ни к кому конкретно не обращаясь.

Андрей с трудом проглотил очередной кусок и отодвинул тарелку. От слов татарина его аппетит мгновенно испарился. Стараясь не выказать волнения, юноша налил себе полрюмки водки, и выпил без закуски. В этот момент он готов был Мухаметшина убить.

Реплику Мухаметшина услышал только Габор. Он посмотрел на него зверем, но промолчал. Андрей поднял голову и встретился с ним взглядами. Габор по-дружески подмигнул ему и открыл бутылку минеральной воды.

– Хлебнешь? – спросил он, наполняя свой стакан.

– Давай…

В этот момент из кухни возвратился Маноло.

– Тебя… – сказал он, протягивая мобильный телефон Чиквасову.

Послушав, что ему говорил невидимый собеседник, Чиквасов встал и сказал:

– Мужики, я сваливаю. Дела…

– Какие могут быть у тебя дела поздним вечером? – спросил Мухаметшин. – Трамваи и троллейбусы уже ходят пустые.

Он явно нарывался на скандал, намекая на неблаговидное занятие Чиквасова, который постепенно втягивался в сообщество карманных воров.

– Когда-нибудь я тебе фейс бритвой попишу, – с нехорошим спокойствием ответил ему Чиквасов. – Или язык отрежу. По-моему, он у тебя чересчур длинный.

– Ша, братаны! – вступил в разговор Маноло. – Кончайте собачиться. Нам только и не хватало вцепиться друг другу в глотки.

– Тогда пусть он заткнется, – злобно оскалился Чиквасов.

– Верно, – поддержал его Габор. – Гонит пургу, почем зря. Язык как помело.

– Все, все, – поднял руки вверх ладонями вперед Мухаметшин. – Виноват, больше не повторится.

– Зарекалась свинья дерьмо жрать… – буркнул Габор.

– Садись! – приказал Маноло Чиквасову. – Выпьешь на дорожку. А мы поддержим. За наше братство.

Чиквасов помялся, бросая враждебные взгляды на Мухаметшина, но все-таки сел.

– А мы? – подхватилась Савенко. – Почему нас не приглашают?

– Потому что бабам не хрен лезть в мужской разговор, – отрезал Маноло. – Проводим Чико и тогда милости прошу.

– Противный… – надула губы Савенко.

И на нее, и на Бушманову уже наложила отпечаток их разгульная шальная жизнь. Чересчур много краски на пока еще свежих лицах, чересчур длинные ногти на руках, никогда не знавших работы, чересчур наглые глаза, чересчур развязные манеры… Все эти "чересчур" вызывали в душе Андрея неприятие, переходящее в отвращение.

Но юноша старался не подавать виду и терпеливо сносил приставания этих двух девиц. У него сейчас были проблемы гораздо серьезнее, нежели амурные дела.

Чиквасов ушел. Маноло хлопнул Андрея по плечу и сказал:

– Пойдем на кухню. Есть разговор…

Они уединились. Маноло закурил и помолвил:

– Менты искали тебя. И не только они.

– Вощанские?.. – догадался Андрей.

– Да. По-моему, ты крупно влип. Я не хочу знать, из-за чего и как, но в школе тебе появляться нельзя.

– Я знаю.

– Можешь пожить у меня, пока все утрясется.

– Спасибо за предложение, но у меня есть где перекантоваться.

– Как знаешь… Помощь нужна?

– Боюсь, что мне уже никто не сможет помочь, – с горечью ответил Андрей.

– Серьезная заявка… Но ты, все-таки, подумай. С вощанскими и Самураем пора кончать. Они уже многим перебежали дорогу. Наглые, паскуды…

– Нас мало. Что мы можем сделать?

– Ошибаешься, нас значительно больше, чем ты думаешь. И стволов вполне достаточно, чтобы устроить им большой сабантуй.

– Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то пострадал.

– А с чего ты взял, что каша заварится из-за тебя? – насмешливо спросил Маноло. – Разборка назревала давно. Ты тут сбоку припека. Пойдешь с нами, не пойдешь – твое дело. Но твоя помощь может понадобиться. Решай.

Андрей немного помялся и ответил:

– Я подумаю…

– Думай скорее. Иначе они тебе башку отвертят, не успеешь и пикнуть.

– А это мы еще посмотрим, – с угрозой сказал Андрей, в котором снова проснулась неутоленная жажда мести.

Маноло посмотрел на него с нездоровым интересом и буркнул:

– Ну-ну…

Андрей остался ночевать у Маноло. Было уже поздно, и он не рискнул идти по ночному городу на квартиру к Дрозду. К нему под бочок мостилась Бушманова, но Маноло бесцеремонно вытолкал ее за дверь.

– Эта профурсетка ни дня не может прожить без мужика, – сказал Маноло и с отвращением сплюнул. – Бабы…

Андрей уснул сразу, едва погас свет. Ему снился один длинный кошмар – сплошное мелькание каких-то фантастических чудовищ и неясных теней, тянущих к нему длинные щупальца.

Где же партнер девушки-киллера? Сидит в машине или сторожит в подъезде?

Скорее всего, он неподалеку. Или этажом ниже, или на верхней лестничной площадке. Но лично я стоял бы поближе к выходу.

Он ждал внизу. Хорошо, что я совсем недавно смазал дверные петли, а потому мое появление на лестничной площадке не произвело никакого шума.

Я на цыпочках взбежал на два этажа выше, а затем начал спускаться вниз, громко топая и беззаботно насвистывая – это чтобы партнер девушки ничего не заподозрил.

Ну, идет себе жилец, и идет. Почему не вызвал лифт? Может, он чешет к кому-нибудь в гости. Или тренирует ноги, атрофирующиеся от сидячего образа жизни. В общем, ничего необычного и подозрительного. Что и следовало доказать.

Выстрелы в квартире напарник девушки-киллера вряд ли слышал, ведь и ее пистолет, и "зауэр" Анубиса были снабжены глушителями. А значит он пока пребывает в большом мандраже, и готов стрелять при малейшем подозрении.

Так оно и оказалось. Клиент стоял возле лифта, нервно курил и вздрагивал при каждом шорохе. На меня он посмотрел, как на пустое место. Неужели ему не показали "объект" и он не знает клиента в лицо?

Возможно. Киллерам дали только мой адрес. Но это серьезный прокол в планировании операции. Наверное, моя ликвидация была поручена неопытному в таких делах молодому человеку, а тот не стал консультироваться с Анубисом. И зря.