Андрей Воронин - Ищи врагов среди друзей

– Неужели цел? – спросила Тамара, которой в голову, судя по всему, пришло то же самое.

– Представь себе, да, – сказал Дорогин. – С ума сойти можно, честное слово. Что будем делать?

– Не знаю, как ты, – ответила Тамара, – а я намерена пойти в номер, принять душ и завалиться спать. Часов через десять-двенадцать я, возможно, рискну привести себя в порядок и спуститься в ресторан. Если ты не согласен с такой программой, можешь пойти и совершить еще какой-нибудь подвиг.

Дорогин задумчиво почесал заросшую густой темной щетиной щеку.

– Сначала побреюсь, – сказал он.

Они вошли в номер. Тамара сразу отправилась в душ, а Сергей еще некоторое время ходил по номеру, бесцельно трогая вещи и пытаясь привыкнуть к тишине. Он вышел в лоджию и закурил сигарету, но через полминуты с отвращением бросил ее вниз и вернулся в номер. Опустился в кресло, посидел, но тут же вскочил и снова принялся мерить номер шагами.

Это было привычное состояние: перевозбужденная нервная система никак не могла перестроиться на обычный повседневный ритм. Сергею все еще казалось, что он что-то забыл, упустил и даром теряет драгоценные секунды, в то время как ему нужно куда-то мчаться, в кого-то стрелять и уклоняться от чьих-то пуль… В этом не было ничего удивительного.

С того момента, как они, смешавшись с толпой недоумевающих и раздраженных пассажиров, сошли на берег с борта «Москвички», прошло не больше часа.

Солнце, освещавшее горячую палубу, по которой он волочил неподъемные ящики со слитками, все еще посылало в окно косые красноватые лучи, зависнув над самым горизонтом. Это казалось фантастикой, словно кто-то остановил время. Сергею казалось, что прошло не меньше недели с тех пор, как он очнулся на железном полу, связанный по рукам и ногам, а на самом деле даже солнце не успело сесть…

Он заметил, что все еще торчит посреди номера, и заставил себя присесть на край кровати. Это оказалось неожиданно удобно, даже удобнее, чем в кресле, потому что можно было прилечь, откинуть ноющую голову на подушку и прикрыть воспаленные глаза.

Так он и поступил, и немедленно в глазах у него зарябило отражающееся от воды солнце, понеслась вдоль клепаного железного борта пенная зеленоватая вода, замелькали коридоры, трапы, потные оскаленные морды, блеснули коротким яростным блеском тяжелые золотые слитки с вытесненными на них двуглавыми орлами, и ладонь сама собой сжалась, обхватывая несуществующую рукоять выброшенного в море пистолета, в котором почти не осталось патронов…

Когда Тамара, посвежевшая после душа, вышла из ванной, Дорогин спал, отвернув от окна осунувшееся небритое лицо. Тамара присела рядом с ним на постель и осторожно провела ладонью по колючей щеке.

Дорогин вздрогнул, беспокойно зашевелился во сне, и Тамара поежилась: она увидела, как указательный палец его правой руки согнулся и несколько раз нажал на невидимый курок. Сергей что-то невнятно пробормотал и вдруг четко и раздельно произнес:

– От судьбы не уйдешь, она тебя все равно догонит.

Тамара почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она поняла, что Дорогин прав: от судьбы не уйдешь. И еще одну вещь поняла Тамара Солодкина, сидя на краешке кровати рядом с беспокойно метавшимся во сне Дорогиным: дороже этого человека у нее никого нет и, наверное, уже не будет.

Она тихонько вздохнула и, откинув покрывало, осторожно легла рядом с Сергеем, стараясь не потревожить его сон.

Она сама не заметила, как уснула, а проснувшись, увидела, что в номере темно. В незашторенное окно заглядывали крупные, как горох, южные звезды, из ванной доносился плеск воды и неразборчивое пение. Оттуда пробивалась полоска электрического света, и, глядя на эту полоску, Тамара снова уснула с ощущением, что все плохое позади и теперь все непременно будет очень хорошо – по крайней мере, на некоторое время. Это ее вполне устраивало: живя с Дорогиным, она давно отвыкла загадывать больше чем на час вперед.

В конце концов она проснулась окончательно и поняла, что выспалась на неделю вперед. В окно било утреннее солнце, дверь в лоджию была открыта настежь, и оттуда раздавалось бодрое хаканье отжимавшегося от бетонного пола Дорогина.

Она закрыла глаза, чтобы представить безмятежную жизнь с ее маленькими проблемами и радостями, но тут пыхтение на балконе прекратилось, Дорогин вошел в комнату и с порога издал заливистый петушиный крик.

– Вставай, лежебока, – сказал он. – Птичка утром прилетела и давай в окно стучать: как тебе не надоело, как не стыдно столько спать?

– Твою птичку надо связать, заклеить ей клюв пластырем и немного повозить по морю, тогда она поймет, почему мне не стыдно, – ответила Тамара, открывая глаза. – И вообще, я давно не сплю, а, наоборот, подглядываю: один ты там в лоджии пыхтишь или с тобой какая-нибудь пляжная красавица?

Отвернись, я хочу встать.

– А надо ли? – с сомнением спросил Дорогин.

– Что именно – отворачиваться или вставать? – ответила она вопросом на вопрос.

– И то, и другое.

– Надо. Не знаю, как ты, а я голодна. Быка бы съела, наверное.

– Быка? – переспросил Дорогин и принялся озабоченно оглядываться.

– Что ты ищешь? – поинтересовалась Тамара.

– Как что? – удивленно вытаращился Дорогин. – Что-нибудь, чем можно свалить быка. Сомневаюсь, что в меню здешней харчевни есть зажаренный на вертеле бык.

– Сойдет и по частям, – вставая, сказала Тамара. – Главное, побыстрее.

Они оделись и спустились в ресторан. Дорогин был чисто выбрит, свеж и весел. Лишь изредка он морщился и подносил ладонь к затылку, но тут же, спохватившись, отдергивал ее. Усадив Тамару за столик и усевшись сам, он некоторое время тревожно оглядывался: не узнает ли кто-нибудь из посетителей и обслуживающего персонала в нем небритое, перебинтованное чучело, которое бродило здесь вчера и после ухода которого в мусорном баке обнаружился изуродованный труп? Его никто не узнал, и он, слегка расслабившись, сделал обширный заказ.

Закончив писать, официант сделал небольшую па узу, откашлялся и осторожно спросил:

– Извините, вы всегда так завтракаете?

– В каком смысле? – удивленно поднял на него глаза Дорогин.

– Н-ну-у, скажем.., так обильно.

– Ах, это… Нет, сейчас я на диете. А вы всегда заглядываете клиентам в рот?

– Это моя профессия, – гордо ответил официант и удалился.

Тамара хихикнула. Дорогин с оскорбленным видом повернулся к ней.

– Не понимаю, что тебя рассмешило, – сварливо сказал он. – По-моему, это ты собиралась съесть быка.

Не выдержав сварливого тона, он рассмеялся.

Когда они разделались с куриным филе и перешли к жаркому, Тамара вдруг округлила глаза и незаметно указала ими на что-то находившееся у Дорогина за спиной. Сергей обернулся так резко, что едва не опрокинул стол, но оказалось, что это всего-навсего Анна Ивановна. Благожелательно улыбаясь и немного укоризненно покачивая огромными полями пляжной шляпы, она величественно подплыла к ним по проходу и остановилась у их столика.

Дорогин привстал и, не придумав ничего лучшего, вежливо поклонился.

– Доброе утро, молодые люди, – приветствовала их старуха своим глубоким контральто. – Приятного аппетита. Куда это вы запропастились? Я не видела вас целых два дня.

– Маленькая экскурсия вдоль побережья, – сказал Дорогин. – Искали места для купания. Городские пляжи грязноваты, и вообще… Присаживайтесь.

Анна Ивановна величественно опустилась на придвинутый Сергеем стул, подобрав свои просторные юбки.

Дождавшись, пока она утвердится за столом, Дорогин тоже сел и принялся с интересом ее разглядывать. Это оказалось на удивление приятным и увлекательным занятием – просто сидеть и разглядывать нормальное человеческое лицо, зная, что его обладатель через секунду не выхватит пистолет и не примется палить в тебя как сумасшедший.

– Что вы так на меня смотрите, Сережа? – спросила Анна Ивановна. – У меня какой-нибудь непорядок в туалете?

– Ваш туалет в полном порядке, – заверил ее Дорогин. – Это я несколько одичал после общения с природой. Извините.

– Одичали, отощали, нагуляли отменный аппетит и шишку на затылке, – сказала Анна Ивановна. – Надо быть осторожнее во время прогулок, Сережа.

Дорогин перестал жевать и снова уставился на нее.

Тамара замерла, не донеся до губ бокал с вином.

– А у нас тут неприятности, – как ни в чем не бывало продолжала Анна Ивановна, оглядываясь в поисках официанта. – Вчера в мусорном баке позади ресторана нашли этого неприятного юношу с большой головой.

– Что же он там делал? – вежливо подняв брови, спросил Дорогин и вернулся к своему жаркому.

– Представьте себе, ничего. Просто лежал. Его кто-то убил.

– Ай-яй-яй, – сказал Дорогин.

Видимо, с его тоном что-то было не так, потому что Тамара сделала ему большие глаза, а Анна Ивановна перестала оглядываться и неожиданно остро взглянула на него.