Сергей Зверев - Бастион: война уже началась

– Спрашивайте, – сдался заключенный. Не врал «военврач», кинули начальнички на ржавые гвозди…

Теперь допрос вел капитан – помоложе и позадиристей. Если подполковник был упитан и в рамках, то подчиненный худощав и явно предпочитал беседам кулачные бои или по меньшей мере применение физического воздействия. Полчаса мотал нервы, выясняя, что допрашиваемый знает о базе, – ничего не знал, о чем и поведал.

– Хорошо, – капитан старался сохранить бодрый вид. – Перейдем к деталям.

Что означало: ты не думай, что отделался, справлюсь у коллег – и ты у меня попляшешь.

– Заказ журнала «Светлица» обеспечили вы?

– Да.

– Каким образом?

– Втемную.

– Поточнее.

Арестант вздохнул:

– Менеджер по рекламе фирмы «Лотос» выразил желание… увидеть серию статей об Алтае – экзотика, староверы… прочая белиберда. Мотив – реклама курортной зоны, я не вдавался в подробности. «Светлица» печатает рекламу «Лотоса».

– Фамилия менеджера?

– Фроленок.

– Рычаги воздействия на «Лотос»?

– Мы их… прикрываем, – тонем, братцы, тонем… Можно фирму открывать: «Приходите к нам! Десять лет на рынке секретной информации!..»

– Конкретнее.

Деваться было некуда.

– Наше управление – их «крыша».

– Заказ таежного боевика в издательстве «Эвридика» – тоже ваша работа?

– Да, – скрывать было нечего. Он даже улыбнулся – мол, драма не без доброго смеха. – Я знаком с владельцем. Убедил… Но потом мы переиграли.

Он почти не врал – беседа под коньячок об успехах некоего Душкова… плюс некоторые нюансы деловых взаимоотношений. Например, хорошо оплаченный тираж радикально-патриотической литературы.

Капитан, впрочем, не стал вдаваться в подробности.

– Расскажите, что вы должны были делать по прибытии в указанный квадрат.

– Ненавязчиво заинтересовать Красилину базой. Покрутиться, разведать… Составить план местности – имеется в виду охраняемая зона. По возможности «сдать» Красилину на базу.

– Смысл? – Капитан удивленно приподнял брови.

– Шумиха. Единственная конкретная пропажа человека в конкретном квадрате. Мы имели бы все права на официальный осмотр базы. Провокация, понимаете?..

– Вы так ненавидите Красилину?

– Я ненавижу ее… мужа, – пауза.

– Причина?

– Личная.

Капитан ждал. Узник вздохнул:

– Женщина…

– Но не Красилина?

– Нет, – долгая пауза. – Другая. Если вам необходимы имена, я могу сделать подробный письменный отчет.

– Хорошо. А нарваться не боялись?

Арестант сматерился – про себя в обоих смыслах. Сдали, как щенка.

– Меня… должны были прикрывать.

– Кто и где?

– Не знаю. Но в Октябрьском я получил «зеленый свет».

– Каким образом?

– Нас ждали… Шофер «уазика» у здания сельпо.

– Вы его знали?

– По приметам. Плюс пароль. «Бог в помощь».

– Опишите приметы.

Он описывал, прикидывая, где спрятан микрофон. А какая, в сущности, разница? Так и так – влип. Попал под раздачу – лепила хренов…

– Сигнал отмены?

– Шофер предложил бы иную оплату.

– И в этом случае?

– Сидел бы в Карадыме и ждал указаний.

– Когда вы поняли, что операция идет не по сценарию?

– Когда нас брали – заподозрил. Не оказалось подстраховки.

– А потом?

– Слушайте, капитан, – ему надоело. – У меня был приказ, который никто не отменял. Вам что, не приходилось выплывать самому, когда начальство… задремало?

– Мне, – капитан выделил «мне», – нет.

Врет, явно.

– А мне – пришлось.

– Три охранника в лесу – ваших рук дело? И не только рук…

– Не знаю, о чем вы, – соврал он, глядя в глаза. Если хоть кто-то осматривал трупы, самооборона не пройдет. Хватит и того, что уже записано. И идут они…

Капитан, впрочем, не стал ковыряться. Одним трупом больше… Или тремя.

– Почему вы помогали Туманову и Красилиной? – идиотский вопрос. Он пожал плечами:

– В рамках задания.

Неужто армейский романтик решил, что из большой любви к этой профуре Динке? Делать ему нечего…

– А на мосту?

– Стало ясно – дальше болтаться по лесу нет смысла. Решил пробираться в Карадым и искать связь. Один в поле не воин.

– У кого как, – не согласился капитан. Спецназовец х…в. Он бы, конечно, в одиночку всю базу повязал. Сопляк.

– Я их видел с правого берега – двое брели по левому… Мост бы не прошли. Подстраховал. Не чужие…

– Или в рамках задания? – съерничал капитан.

– Не чужие в рамках задания, – съерничал он.

– А лестница? – Капитан хитро наклонил голову.

Гнать типа «какая лестница, командир?», едва ли катило. Конь поймет, какая. «Вот теперь ты влип конкретно…» – мелькнуло у него в голове. Ответь же ему скорее. Ляпни хоть что-то, заполни паузу.

– Переиначим, – капитан сложил руки на столе, как прилежный ученик – на парте, и подался вперед. – На седьмой день своих «скитаний» вы переправились на лодке через Черноярку, вплавь пересекли Сузур и углубились в лес в направлении на базу. Я не спрашиваю, с чем связаны ваши столь запутанные перемещения по тамошнему ландшафту. Готов поверить, что это самая короткая дорога. Я спрашиваю: кто был ваш сообщник – ваше загадочное «прикрытие», – указавший тропу через Усть-Каир и привязавший веревочную лестницу? Подумайте. Только не говорите, что это были вы.

Молчание било по ушам. Секундная стрелка на часах капитана дергалась, как истеричная женщина, отмеряя бессмысленное время.

– Один местный житель, – выдавил он.

– Какой житель? – охотно отозвался капитан.

Опять воцарилась тишина. Где-то далеко, на улице, возможно, из окна казармы доносился нестареющий хит. «Не играй мне свой рок-н-ролл…» – хрипато умолял неувядающий Крис Норман.

«Они убьют тебя, – догадался арестант. – Не будет тебе никакой больницы, не будет вербовки. А будут несколько вопросов – и темный коридор. И – мама не горюй… Или – нет? Думай, тыква, думай…»

– Я устал, – выдавил он.

Капитан сделал неопределенный жест плечами:

– Все устали.

– Я могу подумать до завтра? – угрюмо молвил арестант.

Действительно – ни врать, ни говорить правду сил уже не было. Очевидно, капитан понял его терзания. Не стал вставать в позу и добивать. Вызвал охрану, насмешливо проводил взглядом удаляющуюся понурую фигуру и взялся за ручку. Стал размашисто писать.

На пересечении улиц Омской и Семнадцатого года прямым углом на вокзал стоит типовая девятиэтажка. Если войти во двор и по любой стороне угла дойти до ее окончания, а потом развернуться по астролябии на сто тридцать пять градусов и вдарить по биссектрисе, то за детским садиком и малопосещаемым сквериком можно обнаружить (если приглядеться) аккуратный двухэтажный особнячок с резными ставенками. Никакой вывески там нет, и дверь всегда закрыта. И тополя растут такие зеленые и густые, что закрывают дом – словно маскировочная сеть – пушку. Я, между прочим, когда-то пару раз здесь ходила, ну так, чисто скоротать дорогу, и все не могла взять в толк – что это такое? Институт, что ли, секретный? Но теперь мне объяснили: это ведомственная гостиница. «Какого такого ведомства?» – спросила я. «Компетентного», – ответили мне. «Знаете что, – сказала я, – в этой стране компетентных ведомств – как собак нерезаных, и если верить телевизору, ни одно из них ни в чем не компетентно. А мы (Дина Александровна) существуем пока что в единственном числе, и было бы очень жалко…» – «Знаете, Дина Александровна, – поскрипывая зубами, прервали меня «компетентные» органы, – во-первых, жалко у пчелки, а во-вторых, ничего более безопасного мы вам предложить не можем, да и ни к чему. Если ваша голова пустая, как бамбук, то мы в этом не виноваты. Вам десятки раз говорено – опасность миновала. Вы можете спокойно жить дома (ну подумаешь, пару раз вздрогнете). Но вы не верите и требуете невозможного, заявляя о каких-то безумных ветеранских льготах. Если отказываетесь, дело ваше. Так и скажите. Иного предложения не будет». – «А ваша дачка охраняется?» – с подозрением поинтересовалась я. «Конечно, – ответили мне. – Взвода автоматчиков вам хватит?»

Господи, вот так всегда. Законы святы, но исполнители лихие супостаты. Я не решилась сказать свое решительное «ноу!» и стала паковать вещи. Ведь я такая барахольщица. А когда выгружала все эти авоськи-нихренаськи из машины, безбровый шофер смотрел на меня взглядом рыбы, и хоть бы что в нем дрогнуло.

– У вас какое звание? – отдуваясь, спросила я, выставляя на асфальт последнюю сумку.

– Генерал, – ответил он. И уехал.

Пятизвездочный, блин… Я самостоятельно перетащила багаж в вестибюль – в такой большой и шикарный. Метра два на полтора. Там не то что взвода автоматчиков – вахтера элементарного не было. Тишина царила, как в райкоме, из которого все поголовно ушли на фронт. Хотя пахло табаком. Не благовонным, вроде «Беломора». Кто-то до меня усиленно старался. Или здесь всегда так?