Виталий Гладкий - Обреченный убивать

Если честно, я просто остолбенел.

Глаза!!! Я что, сплю?!

Нет, не может этого быть! Бред сумасшедшего, фантасмагория, предвестие Страшного суда. И вдоль дороги мертвые с косами стоят… В пору кричать: "Нечистая-я!.."

Но лицо, лицо-то другое!

– Ты… ты жив?!

– Как видишь, – довольно сухо ответил он.

– Но… как?..

– Это длинный разговор. – А я терпеливый.

Я начал постепенно приходить в себя.

– И если уж ты притащил меня в это чистилище, будь добр, объяснись, – сказал я решительно. – Я знал, что ты этого от потребуешь, – сказал он просто.

И монотонным, глухим голосом стал рассказывать историю своей жизни…

Когда Ерш закончил – теперь я уже знал его кличку, – у меня глаза были на мокром месте, хотя я и пытался держаться стоически, как и подобает прожженному диверсанту и убийце. Наверное, люди моей профессии, при всем том, иногда бывают чересчур сентиментальны.

К сожалению, по мелочам…

– А ты не боишься, что я тебя сейчас сдам со всеми потрохами или твоему хозяину, или властям? – Нет.

Он смотрел на меня немигающим взглядом голодного тигра.

И я понял, что сморозил глупость, – если я окажусь последней сволочью, то от меня только перья полетят.

Я совершенно не заблуждался в своих возможностях, и они были на достаточном уровне. Но противостоять разъяренному Двенадцатому… – увольте, спасибо за совет. – Я так понял, что тебе нужна моя помощь…

Я то ли спросил, то ли сам ответил на его невысказанную просьбу.

– Да.

– С какой стати? Я тебе ничем не обязан.

– У тебя нет иного выхода.

– Это почему?

– Иначе мы умрем вместе.

– Спасибо за хорошую шутку. Как я понимаю, парень, у тебя сейчас с юмором несколько туговато.

– Ты прав. Мне не до шуток. Но если мой шеф узнает, что эту дачу со всех сторон обложили спецназовцы и что вы готовы в любую минуту отдать приказ о начале штурма, то я вам не позавидую.

– Откуда… откуда, черт возьми, тебе это известно?!

– Я лежал в нескольких шагах от вас, когда ты беседовал на вечерней прогулке со своим шефом. – Что-о-о?!

Моему удивлению не было границ. Так ловко провести бывалых разведчиков-диверсантов – это нужно иметь особый талант.

– Мне было слышно каждое ваше слово.

– Ни хрена себе заявочка…

– Так мы договорились?

– На предмет того, что я тебя заложу, – можешь быть спокоен, я не сука брехливая, подзаборная. Но по части помощи… – Что же мне делать…

Он как-то обмяк и присел на край стола.

– Ведь моя жена… сын… они рядом…

Его голос стал хриплым, невыразительным. Согбенная фигура Ерша олицетворяла собой горе в рафинированном виде.

Глядя на него, я разрывался между долгом и человеческим участием.

Хотя, какой там в хрена долг… Разве что перед Кончаком, который при всех его недостатках и жестокости не был человеком конченым.

Временами мне он даже нравился, и я не мог так сразу, без достаточных оснований, разбить вдребезги нечто похожее на мужскую дружбу, сложившееся в наших отношениях за этот год.

– Я так понимаю, ты хочешь, чтобы я провел тебя через спецназовские загранпосты… – начал я осторожно, чтобы только нарушить тягостное молчание. – Да, – оживился Ерш.

И посмотрел на меня с проснувшейся надеждой.

– Видишь ли, все дело в том, что я не знаю ни схемы расположения постов, ни пароля.

– Не может быть!

– Еще как может. Это страховка моего шефа. Чтобы я не смазал гусиным жиром пятки раньше времени. Его жизнь и моя – две половинки одного целого. Жестоко, но умно.

– Но он знает?

– Естественно. Только, боюсь, все твои житейские передряги будут ему до лампочки. Даже если я упаду перед ним на колени и буду целовать прах у его ног.

– Значит, приказ у спецназа – чужих живыми не брать… – с ноткой обреченности в голосе сказал Ерш.

– В случае времени "х".

– А шеф твой, похоже, решил, что все обойдется миром?

– Это точно… – вспомнил я вечерний разговор Кончака по сотовому телефону.

Он говорил кодированными фразами, и я мало что понял, но, судя по его посветлевшему лицу, наши дела были не так уж и плохи. Кончак даже напевал что-то скверным голосом, когда принимал душ.

– Тогда твой шеф – старый, глупый осел.

– Но-но, не зарывайся!

– Кому поверил, – между тем невозмутимо продолжал Ерш. – Этим? – кивнул куда-то в пространство. – Да они за большие деньги родную мать в землю живьем зароют.

– Про то мне известно не хуже, чем тебе.

– А знаешь ли ты, что на утреннем совещании вам будут кранты?

– Мели Емеля…

– И что все телохранители будут стоять на "номерах", чтобы ровно в девять часов утра сделать из вас форшмак?

– Как на волков, значит? – с иронией уточнил я.

– Именно.

– Позволь, братец, усомниться в твоих словах. Все это бездоказательно. – Бездоказательно?

Презрительная ухмылка покривила жесткие губы. – Тогда послушай…

Он достал из кармана просторных, не стесняющих движения, брюк миниатюрный японский диктофон.

Я взял его с некоторой опаской, будто это была граната без чеки, и включил.

"Вопрос решен. И точка!"

"Не много ли на себя берешь?"

"Нет. Эти двое не должны покинуть… (какой-то скрип, заглушивший речь)".

"А ты, случаем, не забыл, что за ними стоит армия? Зачем нам лишние неприятности?"

"Неужели ты подумал, что я выжил из ума? Мы вовсе не против партнерства с нашими армейскими коллегами".

"Тогда что?"

"Ты до сих пор не понял? Их приговорили свои. А мы обязаны исполнить приговор. Это будет первый наш вклад в общее дело".

"И когда ты это узнал? (В голосе звучало недоверие и неприкрытая ирония.) Почему раньше не сказал?"

"Почему, почему! Сам не имел понятия… до сегодняшнего вечера. Мне позвонил… (черт, снова скрип, плавно переходящий в визг; похоже, у них аппаратура – дерьмо собачье, купленное по случаю на дешевой заграничной барахолке)".

Выключив крохотный гавкунчик, я надолго задумался.

Получалось так, что Ерш прав. Но это был всего лишь эпизод, а вот что мне и Кончаку дальше делать? Если нам подписали приговор, то вопрос заключается только во времени – как скоро они нас вычислят и отправят вперед ногами.

Короче – это был полный трандец.

– Где взял? – спросил я парня, показывая ему диктофон.

– Там где и запись – на пульте прослушивания.

– И тебя никто не увидел?

– Видели… – как-то неопределенно пожал плечами Ерш.

А я выругался, обозвав себя нехорошим словом – чего здесь непонятного, если учитывать способности этого парня…

– Как скоро обнаружится, что на пульте побывал посторонний?

– Если нам повезет, то только утром. Как раз была смена… – Понятно, дай Бог…

Я решительно стал подниматься по ступенькам.

– Жди меня здесь. Схожу за шефом…

Я шел по коридорам, особенно не таясь, – будто возвращался с вечерней прогулки: время было еще раннее, около десяти вечера. Шел и восхищался Ершом – с каким блеском он обустроил себе помощь, добыв для этого все (даже больше, чем все) необходимое.

Да-а, котелок у него варит…

Едва завидев мое серьезное лицо, Кончак начал собираться. Несмотря на то, что я застал его в разобранной постели, сна у него не было ни в одном глазу.

Он ни разу не спросил, куда мы идем и зачем, и лишь когда я показал ему на дверь подвала, он вопросительно поднял на меня свой тяжелый, пронзительный взгляд.

Успокоительно кивнув, я зашел в котельную; следом за мной бесшумно, как будто вернулись его лучшие годы, прошмыгнул и шеф.

– Кто это? – требовательно спросил Кончак, завидев настороженного Ерша.

Я объяснил.

– Понятно… – неопределенно сказал Кончак и показал на диктофон: – Включи.

Прослушав запись, он побледнел. Мы с ним переглянулись. И я и Кончак хорошо понимали, что коль скоро на нас объявлена охота, то возможен вариант, что они не будут ждать, пока мы отоспимся и придем на совещание.

Но и запускать в этот огород спецназ по темноте тоже нельзя – на незнакомой местности возможны ловушки и засады, что чревато большими потерями личного состава. К тому же невозможно привлечь вертолеты.

А это значит, что кое-кто из мафиозных гавриков может уйти. Мне-то было все до лампочки, но Кончаку такая компра нужна как зайцу балалайка.

– У тебя есть план? – обратился ко мне Кончак.

– Ага, – простодушно ухмыльнулся я. – Ноги в руки – и на отрыв.

– Гениально. Особенно по части простоты. Я – за. Идем!

– Извините – а как со мной? – ловким маневром Ерш перекрыл нам выход.

– Молодой человек, я вам сочувствую, но в нашем нынешнем положении трудно обещать что-либо определенное.

– Но вы мне поможете?

– Не думаю. – Кончак начал злиться. – Нам не нужна обуза. Пройти охранение будет даже для нас задачкой отнюдь не из легких.

– Вы мне обязаны помочь!

– До чего не люблю надоедливых людей… – брезгливо процедил сквозь зубы Кончак и выразительно посмотрел на меня. – Шеф…