Валерий Рощин - Тринадцать способов умереть

«Ивлев!.. – промелькнула радостная догадка, и Барк расплылся в довольной улыбке, – конечно, Ивлев! Этот генерал своих в беде не бросает. Золотой мужик!..»

– Вас как звать-то, спасители? – хлопнул он по плечу пожилого бортача.

– Меня Палычем все кличут, – пробасил тот.

– Капитан Скопцов. Максим… – обернулся на секунду командир. – А можно просто – Макс.

– Андрей, – скромно представился лейтенант, сидевший в правом пилотском кресле.

– Ну, а я подполковник Барклай. Всеволод Барклай.

– Наслышаны. Очень приятно. Случайно, не с гарнизона «Южный»?

– Точно. Оттуда. А вы откуда?

– О! Так мы, почитай, соседи! – радостно завозился на своем простеньком сиденье Палыч. – И мы с юга Ставропольского края сюда в командировки мотаемся!.. Аэродром «Заречье» – слыхали, небось, товарищ подполковник?

– Так это же действительно рядом!.. – совпадение заставило удивится вторично. – Тогда вопрос решен – с нас три литра спирта и закуска. Встречаемся после окончания командировок!.. Всех приглашаю в гости.

– С удовольствием!

– Это дело мы уважаем!.. – заулыбались в ответ авиаторы.

В течение дня погода менялась – давление резко падало и к вечеру свежий, порывистый ветер натянул на северо-восточную часть Черного моря серую облачность. Подгоняя наступление темноты, ее тяжелые слои растворяли, почти не пропуская и без того слабые лучи холодного декабрьского солнца. Обширный циклон, накрывая взбалмошным краем украинское, российское и грузинское побережье, хмурил небо и бередил поверхность ледяной воды. Метеослужбы в экстренном порядке предупреждали прибрежные населенные пункты о надвигающемся шторме…

Завершая полет над нейтральными водами, Ми-8МТ, пилотируемый майором Скопцовым, выполнил последний плавный разворот и взял курс на родной берег. Погода портилась стремительно – следовало поскорее возвращаться на базу. Летчик уже подтвердил по радио информацию о преследовании сторожевым кораблем грузинских ВМС российского танкера. Наш корабль шел на приличном удалении от территориальных вод Грузии и направлялся в порт Новороссийска. Однако натянутые отношения с южным соседом в последние месяцы преподносили все новые и новые сюрпризы. Такие, как, к примеру, сегодняшний.

Два с половиной часа назад экипаж Скопцова подняли по тревоге и, вкратце обрисовав задачу, приказали выполнить разведывательный полет в данный прибрежный район. Суть задания была несложной: капитан танкера, связавшись с береговыми службами, запрашивал помощи – слишком уж нагло вели себя грузинские военные моряки. К тому же из Управления разведки сообщили: на перерез танкеру с севера движется второй сторожевик. И чем грозила завершиться данная провокация, пока оставалось загадкой. Максу требовалось разыскать наше судно, определить место и подтвердить провокационные действия грузинских кораблей беговой охраны.

С первой задачей он справился быстро – дымка еще не успела сгуститься, и длинный корпус ржаво-коричневого цвета проявился из свинцовой серости, когда вертолет удалился от берега на сорок километров. На непозволительно близком расстоянии от него шел параллельным курсом первый сторожевик. Пилот выполнил несколько заходов над небольшим военным кораблем, неотступно следующим за танкером сзади и чуть левее. Нарочно снижаясь до предельно малой высоты, он проносился над ним, едва не касаясь винтом верхушки мачты, дабы поумерить пыл зарвавшихся пограничников. Затем, качнув фюзеляжем – попрощался с экипажем танкера, повернул, набирая высоту, на северо-запад – именно оттуда по данным разведки двигался другой корабль грузинских ВМС…

– Вон он чешет! – указал куда-то вправо и вперед второй пилот.

Командир чуть надавил на правую педаль, подтолкнул ручку вправо – подкорректировал курс, направляя вертолет ко второму сторожевику, резво плывшему наперерез российскому судну.

– И какого хрена привязались!? – возмутился бортач, беспокойно почесав небритую щеку. – Прям не живется спокойно бывшим братьям… Так и нарываются!..

– Палыч, – обеспокоено проговорил Скопцов, провожая взглядом чужой корабль, – отстрели-ка пяток ракет. Не нравится мне их поведение.

Борттехник дотянулся до прямоугольного пульта и принялся нажимать кнопки с трехсекундным интервалом. От хвостовой балки винтокрылой машины с той же задержкой стали отделяться огненные шары – сигнальные ракеты. Зачастую этот прием помогал – выпущенная по низколетящему вертолету ракета с тепловой головкой наведения ошибочно осуществляла захват ложной цели.

Не долетая до судна, вертолет выполнил левый доворот и взял прежний курс на берег. В эфир полетел короткий доклад разведчика о курсе следования и предполагаемых намерениях второго сторожевика.

«Ну, вот и отработали, скоро будем дома. До „Заречья“ час двадцать лета, – вяло проползла мысль. И сейчас же вспомнился любимый человек, дожидавшийся в его однокомнатной служебной квартирке; радостная волна охватила, согрела душу… Макс, сел поудобнее, чуть сдвинул блистер назад, прикурил сигарету и с удовольствием затянулся дымком. – Завтра суббота… Необходимо продумать, как провести с Александрой выходные, чтоб не заскучала, не затосковала по родной Самаре. Надобно съездить с ней в Ставрополь или в Минводы. Показать местные достопримечательности, сходить в театр, прогуляться по вечернему городу, посидеть в кафе… Скоро Новый год; отпразднуем его, разумеется, вместе – с Лихачевыми. Как хорошо, что Сашенька сдала сессию досрочно».

Да, отныне отошли на второй план те желания, те вольготные времена, когда они собирались с однокашниками расписывать пульку, а в итоге напивались в зюзю. Как-то быстро и сами собой забылись устоявшиеся холостяцкие привычки, а вместе с ними и десяток длинноногих девиц, по очереди или скопом навещавших одинокого красавца по ночам и услаждавших его в постели…

Мысли вернулись к полету. Сейчас предстояло приступить к набору безопасной высоты, для того чтобы перевалить западную оконечность Кавказского хребта. А садиться на родном аэродроме придется уже в темноте…

Макс распрямил затекшую спину и вдавил кнопку «Радио» на ручке:

– «Хоста», «Пятьсот десятому»…

– «Пятьсот десятый» – «Хоста», – тут же прошелестел ответ в наушниках.

– Прошу выход на Адлер с набором две четыреста. Далее на Красную поляну – четыре тысячи.

– Выходите, «Пятьсот десятый» на Адлер. Две четыреста доложите.

– Благодарю, две четыреста доложим…

Палыч включил бортовые огни, подсветку панелей и приборов – в кабине сразу стало уютней…

Ночные полеты Скопцову нравились. Мерный гул двигателей, сливавшийся с тонким посвистыванием лопастей; теплая кабина; ровная подсветка. Все это создавало неповторимое, безмятежное настроение, полную независимость, оторванность от житейских проблем и внешнего мира…

И вдруг приятные размышления прервал дробный стук по фюзеляжу. Члены экипажа быстро переглянулись.

– Вот суки!.. Из пулеметов вдогон садят! – воскликнул бортач и, приоткрыв дверцу, выглянул в грузовую кабину.

Из двух отверстий в желтом топливном баке, укрепленном вдоль левого борта, текли струйки керосина. А с потолка из таких же дырок капало дымящееся темное масло…

Следующая очередь веером прошила тонкие стенки верхней части фюзеляжа. Вертолет резко дернул носом; один из двигателей надсадно завыл, тревожно замигали красные и желтые табло на приборных досках пилотов; неживая баба, «обитавшая» в бортовом речевом информаторе, вежливо завела монотонный разговор о неполадках на борту…

– Отказ левого! – четко доложит Палыч.

– Выключай! – скомандовал майор, удерживая курс машины.

Недокуренная сигарета полетела в приоткрытый блистер…

– Левый горит, – подсказал правый летчик.

– Сейчас… сейчас будет порядок… – лихо управлялся с топливными и противопожарными кранами техник. – Ну, сучары!.. Завтра всех грузин на нашем рынке поубиваю!!

– Долететь бы… до нашего рынка!.. – глядя на приборы, скептически проворчал Скопцов и добавил: – Андрей, курс на ближайшую сушу.

Поелозив пальцем по карте, второй пилот доложил:

– Вправо пятнадцать. Вот так, – отлично! Идем прямо на выступающий мыс. Удаление тридцать. Только вот мыс этот находится…

– Где он находится?

– Абхазский берег, командир. А до нашей территории от мыса еще пилить километров тридцать.

Новость не обрадовала. Подраненная «восьмерка» на одном движке, обороты которого, не слушаясь РУДа, «плавали» и едва доходили до номинала, постепенно теряла высоту.

Макс подобрал рычагом «шаг-газ» наиболее оптимальный режим и резко толкнул вперед левую педаль. Нос «восьмерки» послушно вильнул влево – вертолет полетел со скольжением. Командир оглянулся назад в выпуклый приоткрытый блистер…