Иван Черных - Последний кровник

– Не зря о тебе гудит весь наш городок.

– По-доброму, по-злому? – спросила Наташа.

– Больше по-хорошему.

Виктор наполнил рюмки девушек вином, свою и Владимира – водкой. Поднял рюмку:

– За лейтенантские звезды. Пусть будут не последними…

Потом пили за «милых женщин, прекрасных женщин, любивших нас хотя бы раз», за дружбу, за любовь, за счастье. А когда заиграл оркестр и в специально освобожденном от столов месте закружились пары, Наташа вдруг предложила Владимиру:

– А давай продолжим твое торжество у моей подруги Маши. Ее муж, капитан Клейменов, в командировке. Она приглашала, и мы тоже приготовили тебе сюрприз.

Он не смел в этот, может, последний их вечер отказать своей возлюбленной.

Маша, такая же юная и симпатичная девушка, вернее, уже женщина, заканчивала медучилище. Вышла замуж недавно и была счастлива: капитан Клейменов любил ее и ухаживал, как за ребенком.

Стол был уставлен дорогими закусками и дефицитными винами, «Розовым мускатом», мартини, армянским коньяком (где только достали!), разными напитками.

– Командуйте, товарищ лейтенант! – распорядилась Маша, и Владимир взялся за бутылку с «Розовым мускатом».

– А я предлагаю начать с коньяка. Мы с Наташей тоже выпьем по рюмочке – все-таки мужской праздник, – сказала Маша.

Владимир выполнил просьбу девушек.

Наташа быстро захмелела и начала было снова упрекать возлюбленного за решение ехать на Дальний Восток. Прежние объяснения на нее не действовали. Маша в их препирательства не вмешивалась и нашла повод оставить их вдвоем, сказала, что надо навестить заболевшую соседку, которой обещала сделать укол. Как только она вышла, Наташа повторила уже сказанное ранее:

– Если бы ты любил меня по-настоящему, то остался бы со мной. Настоящие мужчины ради любимых на смерть шли, а ты свою профессию поставил выше наших отношений…

Владимир не на шутку рассердился:

– А ты, настоящая женщина… извини, девушка… чем можешь доказать свою настоящую любовь?

– Доказать? – Наташа тряхнула головой. – Чем угодно. Хочешь меня? – И увлекла его к дивану. Стала снимать платье.

– А что скажут отец, мать?

– Они не узнают. Это наша тайна. Помнишь, как поется в песне: «Тайна случилась ночью, тайна о нашей любви…» Помоги же мне снять платье!

Ее тело, загорелое до кофейного цвета (лишь груди выделялись белыми шарами с темно-коричневыми бусинками сосков), излучало непонятный аромат неведомых ему духов. И он еще больше опьянел от этого запаха, рывками сорвал и свою одежду, стиснул Наташу в крепком объятии и будто слился с нею воедино…

Да, Наташу он любил. Первая любовь! И, наверное, зря не остался инструктором в училище, совсем по-иному сложилась бы жизнь. Да что теперь сожалеть о прошлом. Человек предполагает, а судьба располагает. И былого не вернуть…

Полковой врач предложил ему путевку в Шкотовский санаторий, что на Дальнем Востоке. Он с радостью согласился отдохнуть в полюбившемся ему тихом и безопасном месте, где прослужил более года.

Владимир был молод, полон сил и жизнерадостности; вернулся в полюбившийся ему край, и чеченские страсти тут же выветрились из головы. Лишь изредка боевые эпизоды возвращались будоражащими сновидениями. А закон природы требовал свое: Наташа ушла в прошлое, захотелось снова познакомиться с красивой, умной девушкой, полюбить ее, а может, и жениться – ему третий десяток катит к завершению. К тому располагала и обстановка: в санатории отдыхало много премиленьких молоденьких женщин, ласково одаривающих его улыбкой при встречах; вечерами в клубе играла музыка, работал бар, где предлагались разнообразные напитки – от кока-колы до французского коньяка «Наполеон».

Мужчин, в основном пожилых, в санатории было немного, военных – только он да два отставника-радикулитика, которые днем пропадали либо на массажах, либо в лечебных ваннах, вечером плотно занимали кресла у телевизора.

Владимира поселили в одноместном номере. Первые двое суток он отсыпался и отдыхал от полетов, а на третьи пошел вечером в клуб.

Танцы были уже в разгаре, и Владимира немало удивило и даже огорчило – танцующие пары в основном женские. Некоторые стояли вокруг танцевальной площадки и грустными глазами наблюдали за танцующими.

Владимир обвел внимательным взглядом всех присутствующих. Задержался на высокой шатенке с симпатичным выразительным лицом: чуть продолговатым, с большими карими глазами, прямым, прямо-таки римским носом и тонким рисунком неярко подкрашенных губ. Вот только жаль – ростом она возвышается над всеми. Из любопытства Владимир решил получше рассмотреть высокую красавицу и направился к ней. Искренне обрадовался, когда увидел, что стоит она на постаменте, чтобы лучше видеть танцующих.

Недолго раздумывая, Владимир остановился около женщины (ей было не более тридцати) и поприветствовал:

– Добрый вечер.

Женщина удивленно вскинула на него глаза, но, чуть подумав, ответила: «Добрый».

– Почему не танцуем?

Женщина усмехнулась:

– Это упрек за пассивное созерцание или приглашение к танцу?

– Безусловно, второе. Или вы кого-то ждете?

– Ждала. – И шагнула к нему, протягивая руку.

Танцевала она легко и с вдохновением. Ему было приятно чувствовать ее тонкую талию сквозь неощутимую ткань платья; аромат непонятных духов волновал его, возбуждал, мешая сосредоточиться, сказать что-то интересное, интригующее, чтобы представиться в достойном свете. Но ничего, кроме самого простого и банального, не придумал. Просто спросил:

– Как вас зовут?

– Тамара, – ответила женщина. – А вас?

– Владимир.

– Давно здесь отдыхаете?

– Третий день. А можно сказать – первый, два дня отсыпался.

– Трудная, наверное, у вас служба, – посочувствовала Тамара.

– Почему служба, а не работа?

– Потому что это военный санаторий. Да и по внешности сразу видно, что вы военный.

– Правильно. А вы, выходит, жена военного.

– Угадали. Морячка. Второй месяц муж в плавании. Вот я и выбрала время отдохнуть и развеять скуку. Нет, по-моему, грустнее доли, чем у жен моряков.

– Зато говорят, чем труднее разлука, тем крепче любовь.

Тамара глубоко вздохнула:

– Может, у кого-то и так. Но на практике другое. Сколько семей моряков распадается! Жизнь-то дается одна, и мчится она молниеносно. Вы не подумали: как мается в одиночестве ваша жена и какие мысли приходят ей в голову?

– Не подумал, – усмехнулся Владимир. – Подумаю, когда найду себе такую и если придется по каким-то обстоятельствам оставлять одну.

– Сколько же вам лет? Не верится, что вы еще не женаты.

– Видно, здорово я постарел за последние годы, – вздохнул Владимир.

– Такой мужчина, и одинокий? – стояла на своем его новая знакомая. – Я обратила внимание, когда вы шли сюда, – на вас засматривались девушки.

– Вот как? А меня привлекла только одна возвышающаяся над всеми дама в кремовом платье. Смущал ее рост, а оказалось… она, чтобы найти партнера, забралась на парапет. Как думаете, случай нас свел или закономерность?

– Судя по музыке, закономерность, – усмехнулась Тамара. – Вы чувствовали себя одиноким, и у меня было подобное настроение. Вот наша интуиция и свела нас.

– Убедительное объяснение. Это мое любимое танго. Будто для меня написаны слова: «…А в таверне тихо плачет скрипка, нервы успокаивая мне…»

– Вот как? Кто же это такому молодому, видному мужчине потрепал нервы?

– О-о! В наше время… Да еще военным…

– Извините, я совсем забыла о войне в Чечне. Вы оттуда?

Он лишь улыбнулся.

– Извините, – еще раз попросила Тамара. – У нас здесь тихо, потому и не предполагала увидеть человека с войны. Если не секрет, кто же вы по званию, по военной профессии?

– Капитан. Летчик.

– Вот даже как! В жизни не доводилось знакомиться с летчиками, но всегда с обожанием относилась к людям этой героической профессии. Особенно после того, как прочитала книгу Виктора Иваненко «Визит инспектора».

– Моряки – тоже героическая профессия.

– Потому и вышла за моряка.

– Не жалеете?

– Нет. Муж у меня хороший человек. Но для крепкой семьи и этого, оказывается, мало.

– Что вы имеете в виду?

– Потом как-нибудь объясню.

Оркестр перестал играть, и Тамара, обмахнувшись ладонью, как веером, увлекла его к буфетной стойке.

– Идемте. Выпьем воды. Очень жарко.

Они подошли к прилавку, на круглых стульях сидели две женщины, смакуя вино.

– Что будем пить? – спросил Владимир.

– Минералку. Холодную.

– «Нарзан», «Ессентуки»?

– «Нарзан».

Буфетчик открыл им шипящую, как шампанское, бутылку, и Владимир, помогая партнерше забраться на довольно высокий «насест», наполнил стаканы. Пошутил, приподняв стакан:

– За знакомство.

Тамара одобрительно кивнула и пригубила минералку.

Вода была холодная и освежающая. Владимир, глянув на соседок, наслаждающихся вином, подумал, что неплохо бы и им распить хотя бы бутылочку «Белого муската». Сказал как бы осуждающе: