Альберт Байкалов - Нас учили рисковать

– «Неужели ловушка? – мелькнула мысль. – А что? Активизировали работу на средствах связи, заранее зная, что военные не оставят это без внимания, дождались высадки группы, о прилете которой узнали через местных «стукачей», и устроили встречу. А раз так, значит, надо сейчас ждать удара с тыла».

Антон давно опасался такого развития событий. Он знал: за уничтожение подразделения спецназа ГРУ чеченские боевики получат хорошие деньги. Филиппов быстро соображал. Один офицер некомплект, лишь сегодня ночью начали работать в этом направлении. Второй, Ермаков, с нулевым для жесткой работы опытом.

– Командир, с тыла лупят, – раздался в наушнике переговорного устройства голос Тумана. – Вроде один. Но не вижу. Скорее пристреливаются…

Антон решительно достал трубку спутникового телефона и надавил на кнопку автоматического набора частоты Родимова.

– Да, – почти сразу откликнулся генерал.

– Родник, это Филин!

– Слушаю тебя, Филин…

– «Грачи» нужны, целеуказания дам ракетами белого цвета…

– Держись, пилоты в кабинах, машины прогреты. Семь минут – и можешь встречать.

– Спасибо, Федор Павлович…

С новой силой из развалин домов раздались очереди. Несколько пуль щелкнули по камням рядом с Антоном. Он переполз вперед, заметив, как Банкет начал посылать одну за другой пули в сторону башни, прикрывая бегущего туда зигзагами Тумана. «Не хватало мне еще и без заместителя остаться», – с тоскою подумал Антон, наблюдая за тем, как в последний момент майор швырнул в похожий на колодец памятник архитектуры времен Шамиля гранату.

Филиппов не мог понять замысла боевиков. Чего они ждут? Зачем рыли яму? Для чего тащили сюда снаряды? Или, наоборот, их решили забрать?

– Точно, сюрприз здесь хранился, – проговорил в наушнике голос Дрона. – Сейчас шандарахнут сибирской язвой или чумой, и будем мы до конца дней своих без ушей жить.

– Тебе, Вася, лучше без языка, – шутливо проговорил кто-то в ПУ.

– Все-таки думаешь, эти снаряды с особой начинкой? – Антон закусил губу, пытаясь определить направление ветра. А он дул как раз в сторону спецназовцев. Филиппов поежился. Если кто-то случайно повредит болванку, им несдобровать.

– Наверняка еще при Дудаеве прикопали, – предположил Дрон.

– Тогда мы здесь при чем? – раздался удивленный голос Гущина, который слышал разговор командира с Дроном.

– А они знали, что спецназ бросят на это дело, вот и совместили приятное с полезным, – снова высказался Дрон.

– Бред какой-то! – прохрипел Туман. – Нас огнем с тыла к вам оттесняют!

– Это засада, командир, – подлил масла в огонь Джин. – Хитрецы принесли сюда снаряды на себе, а яму выкопали, будто здесь их прятали.

– Может, все же с начинкой они? – ни к кому не обращаясь, спросил кто-то.

– Что-то «Грачей» долго нет, – Антон скрипнул зубами. – В такой дождь они могут и не полететь.

– А если полетят, то промажут, – уверенно заявил Дрон.

– Не каркай, – попросил кто-то.

– А если вся эта гадость после удара в реку уйдет? – заволновался Татарин.

– Знаешь, с этим уж как-то справиться можно, – зло заговорил Банкет. – Сколько скотомогильников по стране вымывало, и ничего. Накидают реактивов, и баста…

Договорить не дал шум вынырнувших из-за облаков двух штурмовиков. Отстреливая тепловые ловушки, они прошли над развалинами. Ведомый покачал крыльями, давая понять, что видит цели, после чего самолеты пошли на боевой разворот.

– Дрон, ракетами белого цвета по яме!

Последняя фраза утонула в шипенье вылетевшей из картонной трубки ракеты. Однако первая запуталась в ветвях кустарника, заметалась и взмыла вверх.

– Командир, прикрой, – раздался голос вставшего во весь рост Дрона. Почти сразу в направлении бандитов улетели два ослепительно белых шара, оставляя за собой белесую полосу.

– Группа, «откат»! – вскакивая на ноги, скомандовал Антон. Ему было хорошо видно, как из свинцового неба плавно заходят на цель два завалившихся на крыло штурмовика. Земля вздрогнула под ногами и качнулась. Последовавший после этого раскат грома заставил броситься в пожухлую траву. Еще мгновение, и два самолета с ревом прошли над головами спецназовцев.

Антон сел, несколько раз зажмурился, давясь удушающим запахом сгоревшего тротила, и только после этого встал.

– Дрон, ты живой? – спросил он, в последний момент поймав себя на мысли, что обращается через ПУ мысленно. Голова еще плохо работала.

Он обернулся. В сторону сносило водяную взвесь и клубы пыли, однако части горы с ямой, нагромождением камней и остатками башни не было. Стало понятно: ударами авиабомб пилоты устроили искусственный сель, который снес все на своем пути.

То, что произошло что-то из ряда вон выходящее, Зарема догадалась по озабоченным лицам оставленных с нею боевиков. Они весь день вели себя спокойно, играли в нарды, спали, разговаривали. Однако ближе к вечеру вдруг стали метаться по дому, выглядывать в окна, кому-то звонить. Когда на селение опустились сумерки, во дворе появился худощавый юноша. К нему тут же подошли Тархан Мартагов и Ханпаша Газиев, люди, которых Хусейн оставил для охраны. Зарема помогала мыть хозяйке казан, когда до ее слуха донеслись несколько фраз: «Хусейн последнее время часто делал ошибки» и «на все воля Аллаха».

Забыв обо всем на свете, она бросилась к мужчинам:

– Что случилось? Где Хусейн?

Ханпаша развернулся к Зареме всем телом, схватил ее за руки и вынудил посмотреть ему в лицо:

– Разве ты не видишь, мужчины говорят! Почему идешь и спрашиваешь у них то, чего тебе не положено знать? Ты забыла наши обычаи?

– Тише, люди услышат! – запричитал одноглазый хозяин дома.

В тот же момент в голове Заремы словно лопнула натянутая до предела струна. В сознание она пришла на заднем сиденье старого «УАЗа». Подсвечивая себе путь слегка желтоватым светом, он взбирался в гору. Потом машину тряхнуло, и все снова утонуло в вязкой и черной боли. Когда сознание вновь вернулось, она уже лежала на деревянной кровати в небольшой комнатке с ковром на стене. Страшно болел низ живота. А еще ей хотелось в туалет. Зарема приподнялась на локтях. Лицо было словно чужим. Неожиданно ее обдало жаром. Она была голой, а левый сосок распух и стал в два раза больше, словно его укусила собака.

Ничего не понимая, Зарема закуталась, как смогла, в покрывало, свалилась на пол, с трудом встала и направилась во двор. Свежий воздух слегка взбодрил молодую женщину, но она не могла понять, какое было время суток – раннее утро или вечер. Часть небосклона светилась розовым сиянием. На второй его половине горели звезды. Немного постояв, Зарема направилась в сад. Здесь, отойдя в дальний угол, она с трудом опустилась на корточки. Неужели ее так сильно избили?

– Зарема! – раздался старческий женский голос. – Где ты?

Придерживаясь за стволы деревьев, Зарема молча пошла на голос. У крыльца она различила силуэт женщины.

– Воды!

– Сейчас, – пообещал скрипучий женский голос, и силуэт скрылся в доме.

Она прислонилась плечом к стене. Раздались шаркающие шаги, и в зубы уперся край железной кружки. Зарема с жадностью сделала несколько глотков, но где-то в районе желудка появилась боль. Она посмотрела на черный силуэт старухи:

– А где Хусейн?

– Не знаю я никакого Хусейна. Иди в дом и ложись.

С трудом передвигая ноги, Зарема вернулась в комнату и легла на кровать. Странно, но она была мокрой.

Ее тело приобрело болезненную невесомость. Стало казаться, будто комната вместе с ней вращается вокруг своей оси. Зарема закрыла глаза. Она не знала, сколько длилось похожее на сон забытье. Ее бил озноб. Стучали зубы. Зарема куталась в покрывало, но не могла согреться.

И снова провал в какую-то бездну без сновидений. Ее кружило, качало в непроглядной черноте…

Зарема открыла глаза от прикосновения его губ к ее груди.

– Наконец ты пришел! – По лицу потекли слезы счастья.

Хусейн ласково провел своей шершавой ладонью по животу, обвел пальцем вокруг пупка, и вот уже его рука нежно опускается ниже. Он погладил внутреннюю часть бедра, и сразу стало легче. Потом провел по второй ноге. Слегка сдвинул ее в сторону.

«Он волшебник», – Зарема закрыла глаза. Ей очень хотелось знать, где он пропадал столько времени, но она боялась спросить, чтобы не лишиться этих сказочных ощущений. Вот снова Хусейн нежно и тихо вошел в нее… Неожиданно она вскрикнула от толчка. Грубого, сильного. Он что-то прохрипел и вошел в нее с новой силой. Причем с каждым мгновением делал это все грубее, со странной животной страстью, словно хотел вбить ее в эту старую деревянную кровать.

– М-мм, – не выдержала Зарема.

А между тем волосатая грудь Хусейна все терла и терла ее нежную кожу… «Почему у него такой странный запах? – попыталась отвлечься от боли Зарема. – Кислый, и борода стала мягче…»

Неожиданно ее словно ударило током, и она дико закричала. До нее, наконец, дошло, что она с другим мужчиной.