Иван Стрельцов - Честь бойца

Через минуту со скрежетом открылась металлическая створка на калитке, и оттуда показалась лысая физиономия с поросячьими глазками и двойным шрамом на квадратном подбородке.

– Чего надо? – спросил цербер без особого энтузиазма, гости, по-видимому, в этом доме были не редкость.

– Циклопа надо повидать.

– Чего? – Физиономия лысого исказилась недовольной гримасой, он не привык, чтобы хозяина называли иначе, как по имени-отчеству.

– Я от Сыча. – Зуб произнес имя главного воровского казначея в Москве и для убедительности плюнул по-блатному, сквозь зубы.

Тут же клацнул замок, и тяжелая калитка бесшумно отворилась. Лысый верзила посторонился, пропуская незваного гостя внутрь.

Сделав шаг вперед, Зуб остановился и огляделся по сторонам. Двор усадьбы был выложен декоративной плиткой в тон с особняком, чугунные решетки ограждали клумбы с голыми колючими стеблями роз, а под стеклянным колпаком оранжереи зеленели развесистые шапки небольших пальм.

Гость улыбнулся. Он помнил эту усадьбу другой: покосившийся дом с редким забором, от калитки до входных дверей лежали широкие доски, в дождливую погоду иначе не пройдешь. Под покосившимся домом стояла такая же покосившаяся конура, где жила облезлая шавка.

Теперь перед особняком стоял еще один охранник и держал на поводке приземистого, квадратного, как чемодан, питбультерьера. Пес агрессивно вытягивал свою угловатую морду.

– Где хозяин? – спросил, приближаясь к собачнику, Зуб.

– Ждет, – ответил тот и крепче сжал кожаный поводок.

Пройдя через бронированную дверь в холл, Зубов от неожиданности остановился, настолько богато был обставлен дом. Даже московская квартира Валета по сравнению с этим казалась гостиничным номером.

Огромное помещение было устлано ярким красным ковром, стояла тяжелая дубовая мебель с позолоченной инкрустацией, стены увешаны картинами. Это был не тот дом, что помнил Зуб.

– Чего тебе надо? – неожиданно раздался голос над головой.

Вошедший медленно поднял глаза. На втором этаже, опираясь на перила винтовой лестницы, стоял дородный мужчина в плотном спортивном костюме. Левый глаз здоровяка был зажмурен.

– Решил пообщаться, – ответил гость.

– С кем? – Хозяин стал медленно спускаться.

– С тобой, Билли Бонс. – Единственный глаз Циклопа налился кровью.

Этим прозвищем его наградили в пятом классе, когда кто-то прочел «Остров сокровищ» и сравнил его с одноглазым пиратским капитаном Билли Бонсом. Толик, не читавший книг, услышал в этом прозвище не что иное, как шутовскую кличку «Биллибонс», и крепко избил шутника. После этого никто не решался так назвать Циклопа.

В несколько прыжков хозяин дома проскочил лестницу и оказался лицом к лицу с гостем. Толик успел еще скрипнуть зубами, страшно исказив рожу, но в следующую минуту маска злобности сменилась маской растерянности.

– Зуб, ты, что ли? – ошарашенно пролепетал Циклоп.

– Не ждал? – оскалился Зуб, демонстрируя великолепные фарфоровые протезы.

– Ждал, конечно… – промямлил хозяин дорогой усадьбы. Конечно же, он ждал, что бывший подельник выйдет на свободу. Явится в Новино нищий, усталый, искалеченный человек и потребует от жировавшего на свободе Циклопа свою долю за долгие годы отсидки. Но стоявший перед ним человек мало походил на уставшего и искалеченного, а тем более нищего. Зуб сейчас выглядел настоящим франтом.

– Здравствуй, брат. – Наконец Циклоп сообразил, что надо делать, и крепко обхватил гостя за плечи. – Это дело надо обмыть. Сейчас мы все устроим. Эй, Матвеевна, накрывай полянку, брателла приехал.

– Ты, Толик, не сильно распространяйся, кто я такой, – негромко проговорил Зуб. – Меня здесь забыли, и теперь вспоминать незачем…

Возвращение Зуба отмечали в кабинете хозяина, вдвоем. Стол был заставлен всевозможными закусками, среди тарелок с деликатесами стояли разнокалиберные разноцветные бутылки заграничного алкоголя.

Друзья детства по старой привычке отдавали предпочтение отечественной «Столичной». Циклоп то и дело поглядывал на гостя, как он относится к еде. Зуб ел лениво, лишь закусывал, вяло после очередной рюмки подхватывал на вилку ломтик сыра или маслину. Явно на голодного не похож.

– Давно откинулся? – наконец не удержался и спросил Циклоп.

За вроде невинным вопросом скрывался куда более глубокий смысл: по блатным меркам Циклоп многим был обязан Зубу за долгие годы отсидки, и теперь тот мог потребовать возмещение долга. Это могли быть деньги немалые, а может… потребовать часть городского дохода, в одно мгновение превратившись из друга в конкурента.

– Давно, – отмахнулся Зуб и тут же соврал: – Больше месяца. Осел в Москве, братва пристроила в серьезную команду. Так что я в полном порядке.

– А что тебя потянуло в родные края? В нашу глушь, если в златоглавой удачно осел? – Циклоп не скрывал недоверия к ответу гостя. Выживший и заматеревший на кровавой волне криминального вала, он привык к тому, что верить никому нельзя.

– Я, Циклоп, приехал не поцеловать могилы родителей-пьяниц. Я приехал к тебе, брателла.

– Я так и думал, – едва ли не с облегчением произнес Циклоп. Он подмигнул сидящему напротив гостю и весело спросил: – И сколько ты хочешь?

Зуб закурил длинную темно-коричневую сигару и отрицательно покачал головой:

– Толик, ты все такой же тугодум. Мне не нужны деньги, мне необходима твоя помощь. – Выпустив клуб дыма, пояснил: – В команде я на правах практиканта, и чтобы быть зачисленным в постоянный состав, мне надо…

– Говори, чем помочь, – оскалился Циклоп. – Может, устроим на твоего шефа покушение, а ты его прикроешь грудью?

– Не мели ерунды, Толян, сейчас на такую дешевку никого не купишь.

– Так чего ж тебе надо?

– Несколько бойцов, даже не обязательно бойцов.

Циклоп взял бутылку «Столичной», в которой на дне плескалась прозрачная жидкость, разлил ее по рюмкам.

– Я тебе хоть сейчас могу выделить десять своих головорезов. Твори, что задумал.

– Снова мимо. – Зуб выпил. – Твои бойцы не подходят. Нужны три-четыре, никому не принадлежащие. Знаешь, как сейчас говорят, отмороженные, слышал про таких?

– Слышать-то слышал, а вот таких у нас нет. Нынешний начальник ментовки – суровый мужик, на любой беспредел отвечает крутыми мерами, со всей пролетарской суровостью. Мы сами не заинтересованы, чтобы отморозки плодились у нас.

Циклоп выпил свою рюмку, пальцами подхватил кусок нежно-розовой ветчины и сунул ее в рот.

– Хреново, – недовольно буркнул Зуб, его план начал разваливаться на первых шагах воплощения. Теперь следовало придумать что-то другое, но мыслей никаких не было.

– Подожди-ка, Саня. – Дожевав ветчину, Циклоп хлопнул себя пятерней по лбу. – Отмороженных у нас нет, а вот команда подвеянных есть.

– То есть? – гость не понял разницы.

– Год назад один каратюжный спортсмен открыл у нас платную секцию карате. Пару месяцев дали ему спокойно поработать, потом послал четверых ребят, у меня тоже есть каратисты, чтобы объяснили, что за охрану надо платить. Поехали туда мои парни, что там был за разговор, не знаю. Только вернулись мои бойцы изуродованные. Пришлось послать туда два десятка лучших своих «молотобойцев». Правда, с тренером оказались четверо его друзей, такие же подвеянные. Получился большой спарринг, половина моих парней отправились на больничные койки, другие зализывали раны дома. В общем, пришлось вмешаться мне. Забили этим подвеянным «стрелку». Разговор был серьезный, эти парни уперлись рогом. Когда я намекнул, что их уроют, последовал ответ: «Попробуйте». Что тут ответишь? Устроить большую резню – еще неизвестно, что из этого получится. Хотя понятно было: как бы карта ни легла, менты спуску не дадут. В общем, пришлось разойтись краями.

Зуб с неподдельным интересом слушал рассказ друга детства, а когда тот закончил, восторженно спросил:

– И кто же эти самураи?

– Да местная пацанва, воспитанники возрожденного демократией карате. Помешанные на японской ритуальной ерунде.

Циклоп зло стукнул кулаком по столу. Затем схватил полную бутылку водки, с треском свернул пробку и наполнил рюмки. В его резких движениях чувствовалась нервозность. Эти парни его достали по-настоящему.

– А как мне о них узнать поподробнее? – беря рюмку, спросил Зуб.

– Можно и поподробнее. У меня в бригаде, занимающейся вышибанием долгов, есть один боец, он тренировался с этими придурками.

Циклоп выпил водку залпом, потом, не закусывая, достал из кармана мобильный телефон, быстро набрал номер. Когда на другом конце ответили, грозно сказал:

– Самсон, это я. Где там твой каратюга, этот, как его, Лихой? Живо пришли его ко мне.

– Анатолий Николаевич, – донесся из трубки гундосый голос бригадира, – скажите, в чем провинился Лихой, я его сам накажу, мало не покажется.