Александр Полюхов - Сирийский гамбит. Операция «Мертвая рука»

Мористее к ним пристроилась «Лада», еще дальше от берега неслась на перехват USS Jimmy Carter, которая не могла оперировать на мелководье. Переоборудовав в базу спецопераций, корабль удлинили на 30 метров. Кроме обычного арсенала оружия разместили дополнительное радио– и акустические системы разведки, ангары для мини-подлодок и шлюзы для водолазов. Монстра, шедшего полным ходом, на дальней дистанции обнаружила квазиконформная антенна шумопеленгования «Лады» – русский акустик наблюдал за морем в пассивном режиме.

Его коллега из ВМС США засек «черную дыру», лишь включив активный сонар за несколько миль до цели. Первый же «пинг» принес картинку, неприятно удивившую командира американской АПЛ и готовившихся к выходу «котиков». «Приз» находился под охраной российского ВМФ, а приказ не разрешал вступать с ним в конфликт. Оставалось наблюдать за развитием обстановки. Дальнейшее приближение к объекту имело неожиданные последствия. «Капитан, русские открывают торпедные аппараты!» – закричал слухач. «Задний ход! Увеличить дистанцию!» – последовала команда. «Люки закрылись», – через семь минут доложил акустик и утер пот.

Чудов тупо глядел на переборку. Выходить из каюты и вообще что-то делать не осталось сил. Поговорить не с кем: Доктор и его команда не годятся. Рыдать в одиночестве или биться в истерике мужчина не мог себе позволить, однако и находиться в ступоре – не вариант. Известие о смерти Варвары смело прежнюю систему ценностей и обычные мотивы поведения. Нужен новый якорь, чтобы не унесло в пропасть, где дух будет сломлен, а существование станет бессмысленным. И уставившись в крашенный-перекрашенный суриком металл, среди прыщиков заклепок он увидел цель в жизни – месть. Нет, не примитивное убийство того, кто поднял руку на красавицу-жену. Требовалось понять, кто и что позволило стрелку в Милане нажать на курок. Звено за звеном пройти по цепочке до её начала и затем…

Встряхнувшись, разведчик принялся намечать путь к цели, тщательно просчитывая шаги. От оперативной работы, вероятно, отстранят, что снизит его возможности. Но не смогут лишить личного опыта и нужных связей. Как не смогли лишить их Грига. «Вот кто поможет! – понял Чудов. – Друг!»

Дневной намаз символизирует возмужание, зрелую молодость человека. И вместе с тем Зухр напоминает о том, что время идет, и срок жизни сокращается с каждым мигом. Жданов не знал, размышляли ли на такие темы арабы, молившиеся на верхней плоскости причала. На крайнем коврике коленопреклоненный Анвар вздрогнул, когда на его плечо легла рука. Подняв голову, террорист увидел бородатое лицо руси и поразился перемене в нем. Обычно мрачное оно просветлело и излучало доброту. Тихо поднявшись, «Заргана» пробрался на корму качающегося параллелепипеда и ловко нырнул в воду. Никто не заметил, кроме пассажиров яхты, шедшей контркурсом.

Её израильский флаг давно и нетерпеливо высматривал в бинокль Жданов прежде, чем включить взрыватели и дать сигнал Анвару. Сам он закрыл глаза и вытянулся на стареньком шезлонге, украденном экипажем ливанского буксира с гостиничного пляжа. Старому технарю спешить некуда – самоуничтожение «трубы» через минуты – скоро встреча с женой и дочкой. Их обрекли на смерть террористы, террористов уничтожил он. Пусть и не тех именно. «Спасибо Матвею, – умиротворенно промолвил старик. – Помоги ему, Боже».

Мощный взрыв прозвучал приглушенно – эпицентр ниже ватерлинии. Почувствовав рывок троса, капитан буксира оглянулся и, рефлекторно включив резак, обрубил концы. Две бетонных половинки неспешно вставали вертикально. Последовала череда совсем тихих хлопков, и громадины распались на обломки, исчезнувшие в пучине. Только белая пена на воде и крики испуганных чаек в воздухе.

Боевик, выскочивший из кубрика буксира, крутил головой: «Где причал? Разворачивайся!» Однако первой к нужному месту подошла яхта, на носу которой развевался белый флаг с голубой звездой Давида. Её матросы подняли на борт человека, махавшего руками в воде. Даже на расстоянии легко узнавалась полосатая рубашка Анвара. Еще больше боевика удивили объятия, которыми спасенного встретили евреи. Двое держали в руках автоматы. Выругавшись от бессилия, араб включил видеозапись на мобильнике – для отчета «Безопаснику».

Четырехпалый закрыл лицо руками и крепко зажмурился, до звезд в глазах. Радость накрыла матерого шпиона, давно разучившегося выражать положительные эмоции. По крайне мере, очень сильные. Восторг излишен, смех неуместен. Похлопал по спине молодого связиста и тем ограничился. Снял трубку и обычным голосом доложил новости премьер-министру.

– «Инженер» ликвидирован? Анвар захвачен в плен? Это точно? – переспросил тот, словно не веря в удачу.

– Подручный Композитора также погиб. Видимо, именно он активировал заряды, уничтожившие причал с террористами. Среди них находился «Инженер». «Штыки» выловили Анвара из моря, тот спрыгнул еще до взрывов. Как и обещал Композитор.

– Замечательные результаты. Можно информировать общественность? Народ устал от плохих новостей. И военным надо поднять настроение.

– Я бы не спешил. Есть вероятность, что, узнав о спасении Анвара, американцы потребуют выдачи своего агента. Нам надо выкачать из него максимум данных. Мы должны будем поделиться информацией с русскими.

– Ок. Поздравь их человека. Я сам позже сообщу Кремлю об удачном завершении совместной операции.

Джереми казалось, что хуже уже не может быть, однако он ошибался. Вслед за молнией об убийстве Алехиной в Милане пришло уточнение от резидента в Италии, что на самом деле застрелена Чудова – жена заместителя директора российской разведки. «Сосновский и Сакаев задумали безумный бартер и чудовищно промахнулись, – родился вывод. – Как от них дистанцироваться?» Звонок прервал цепь размышлений.

– Сэр, наша станция на Кипре зафиксировала взрыв на русском причале и его исчезновение с поверхности моря, – прокричал руководитель опергруппы. – Вероятно, команда погибла полностью.

– Не русского, а арабского причала, коллега, – автоматически поправил Кокрейн, на ходу выстраивая отступную легенду. – Не команда, а потенциальные террористы. Видимо, везли взрывчатку. Аллах их наказал.

– А как же наш русский агент?

– Какой агент? Вербовку официально не оформляли. Просто использовали для получения информации контртеррористического характера. Происшедшие события её подтвердили. Успешная операция!

– Понятно, – осекся подчиненный, уловив направление, в котором предстояло в дальнейшем составлять отчетность.

Второй разговор британец провел с куратором «Зарганы» в ЦРУ. Тот моментально прочувствовал ситуацию и открестился от связей с арабом. Его не волновала судьба «коробки» и пассажиров. Он промолчал о присутствии в районе бедствия американской подлодки, о провалившейся попытке добыть части оборудования «Периметра». Намекнул, что масштабы fuck up следует ограничить, «зачистив бумажный след». Таковым являлось участие Fast Serv PLC в банковских проводках с арабскими деньгами. «Лошадиное лицо» пожалел, что использовал Сосновского, пусть и с подачи американцев. Бесполезно обсуждать скользкую тему и с руководством, благосклонно кивавшим словам толстого цэрэушника. Джереми стал крайним, ему предстояло выкручиваться.

Депрессия Сосновского, начавшая было ослабевать на фоне прикарманенных двух миллионов Алехина, дала мощнейший рецидив. Проклятый Лоренс Аравийский увернулся от личного разговора по поводу операции MI6. Его сотрудник заявил, что Борис сам виноват, ввязавшись в транзакции с террористами и убийства. Попытка связаться с Сакаевым не удалась – тот, чтобы иметь алиби по миланскому покушению, улетел в Копенгаген на конференцию по гуманитарным (!) вопросам. «Это ж надо: грохнуть жену замнача разведки! – вслух завыл беглый олигарх. – Еще у джихадистов деньги зажать. Отныне русские и террористы будут мстить мне лично! А охране уже платить нечем. И Кокрейн не поможет, хотя сам меня затащил в это говно. Может, вновь попросить у Президента прощения и вернуться в Россию? Нет, не простит!»

Порочный круг самобичевания и ненависти к партнерам затягивал всё сильнее. Раньше Борис нашел бы способ отвлечься: друзья, рестораны, женщины. С некоторых пор недоступные развлечения заменял новый способ. Вспомнив о нем, Сосновский вскочил с кресла и метнулся в ванную. Закрыв за собой дверь, расстегнул брюки, достал ремень и привязал к полке для халатов и полотенец. Накинув удавку на шею, упал лицом вниз. Резче, чем обычно. «Будьте вы прокляты!» – мелькнула последняя мысль, прежде чем хрустнули шейные позвонки. И пришла смерть, черная, без манящего света или ангельской музыки. Труп касался ногами пола, слегка прогнувшись вверх к перекошенному лицу, приподнятому над кафелем кожаной струной. Постепенно окоченение подтянет руки и ноги, и завтра обеспокоенный охранник, выломав дверь, увидит скорчившееся тело. Душа уже отлетит, если вообще обитала в жертве суицида – вольного или невольного.