Андрей Ильин - Злые стволы

Он услышал голос. И все услышали голос. Который сошел как будто с небес.

— Эй, бойцы. Хватит ваньку валять. Клади оружие!

И тут же поверх голов бойцов и коленопреклоненного полковника прошли трассеры. Десятки трассеров крупнокалиберных пулеметов.

— Полундра! — заорал кто-то из бойцов. И все устремили свой взор на недалекий, обещающий спасенье лес.

Но поздно. В лес бежать было поздно. Из леса плотными цепями выходили солдаты с автоматами наперевес. Сотни солдат. И где-то далеко, наращивая звук, приближался странный, мощный рокот. Словно наступал грозовой фронт.

— Что это? — спросил один из боевиков.

— Страшный суд! — зло сказал полковник. — Для всех.

Гул нарастал и вдруг мгновенно ворвался в уши. Десяток боевых вертолетов выскочили на площадку, как свора гончих, наконец догнавших добычу псов. И замерли, зависли в десятке метров над землей! Мощные прожекторы ударили вниз, освещая все ослепительно белым светом. Сдвинулись, сошлись вместе, образовав единый световой круг. Такой яркий, что внутри его невозможно было находиться с открытыми глазами.

Действительно Страшный суд.

— Бросай оружие! Считаем до десяти! Раз!.. — сказал громовой, несущийся с неба голос. — Два!..

Боевики отбросили оружие. Выиграть этот бой они не могли. И подороже продать жизнь не могли. Они могли только мгновенно погибнуть. Под ослепительными лучами прожекторов. Как на арене цирка.

— Вот так ладно, — сказал голос. — Очень рад с вами познакомиться…

Головной вертолет завис над площадкой, снизился и сел. Из вертолета выпрыгнул генерал Федоров. При полном параде. В хорошо начищенных ботинках, которые контрастировали с окружающей грязью, кровью и разбросанными вокруг стреляными гильзами.

Он прошел к плененным боевикам небрежно, отбрасывая ногой оброненное ими оружие. Он рассек их, как ледокол ледовое поле. И остановился возле полковника Зубанова.

— Вставай, полковник. А то место простудишь, — сказал он.

— Значит, все-таки ты?..

— Я. А ты кого ожидал увидеть?

— Вообще-то больше некого.

— Вот и я так думаю. На военном объекте, кроме как военной разведке, никому другому быть не пристало. Как тебе представление?

— Впечатляет. Особенно массовка, — кивнул полковник на солдат. — И голос с небес.

— Голос — да. Моя идея. Плюс хорошая аппаратура. Которую одолжили у одного известного эстрадного исполнителя. В качестве шефской помощи Вооруженным Силам. Вместо положенной ему по срокам переподготовки. Тебе помочь?

Зубанов покачал головой и с трудом поднялся.

— У тебя какой размер, прапорщик? — спросил он.

— Сорок пятый, — неохотно буркнул в ответ прапорщик.

— Чувствуется.

— Пошли, пошли, полковник. Нам еще с тобой говорить — не переговорить.

Генерал и поддерживаемый им под руку полковник прошли к вертолету.

— Товарищ генерал, а куда этих? — кивнул в сторону пленных подбежавший офицер.

— Этих? На уборку территории. И восстановление охранного периметра. Чтобы все под метелку. То, что они тут насорили.

— А тех?

— Тех со мной.

— Давай! — крикнул куда-то в сторону леса офицер.

Войска разомкнулись и пропустили вперед десятка полтора одетых в камуфляж бойцов. Одинаково невысокого роста.

— Грузи их в вертолеты.

— Китайцы? — все понял Зубанов.

— Они самые. Наши желтолицые братья по соцлагерю. Знакомятся с успехами наших Вооруженных Сил.

Китайцев, подталкивая прикладами, загоняли в вертолеты.

— Мои китайцы? — не выдержав, спросил полковник.

— Твои. По твоей наводке.

— А что же они стреляли мне в спину? Если мои.

— Во исполнение приказа вышестоящего командования.

— Зачем? Ведь мы препятствовали бомбардировке их территории. Защищали их население. А они, напротив, — способствовали…

— Так точно, способствовали…

— Зачем же они подыгрывали людям, которые желали стереть с лица земли их города?!

— Точно не знаю. Но имею несколько гипотез. Хочешь одну из них?

— Валяй.

— Затем, чтобы стереть с лица земли их города.

— Тогда совсем ничего не понимаю.

— И не поймешь. Потому что все это большая политика. И я, наверное, до конца не пойму. Мы с тобой люди простые, военные, привыкли решать все вопросы лобовой атакой. А здесь все больше в обход. Так что ум за разум…

— И все же, чего они добивались?

— Кто?

— Китайцы.

— Расширения своих границ на север путем возвращения исконно принадлежащих им территорий. И ослабления демографического кризиса за счет освоения новых земель.

— Земель, действительно принадлежащих?

— Ни хрена не принадлежащих. Но деваться было бы некуда. Потому что потери в гражданском населении были бы огромны. Тут или война, причем при моральном осуждении и блокаде со стороны всего мира. Либо уступки.

— Докуда уступки?

— Как бы сторговались. Но думаю, запросили бы до широты Байкала.

— Но ведь при этом погибли бы их люди.

— Зато другие бы зажили лучше. Тем более потери были бы очень незначительные. От силы миллион человек. Что такое миллион для Китая? Капля в Желтом море. Стратегический выигрыш был бы гораздо больше.

Это если рассуждать геополитически. Кроме того, я думаю, тут не обошлось без мелких интриг. В их руководстве. Кто-то кого-то чем-то не устроил или что-то не поделил и, используя факт бомбардировки, решил освободить высокое кресло. Под свой страждущий зад. Мол, не углядел, пропустил, ну и так далее… Обычное дело. Только раньше в ухо яд вливали, а теперь стратегические ракеты в густонаселенные районы пуляют. Плата за власть возросла.

— Это ясно. Не ясно, при чем здесь мы? Нас что, китайцы на задание снаряжали?

— Нет, вас снаряжали наши. Тоже из самых верхов.

— А им зачем бомбить мирные китайские города?

— Для быстрого политического выигрыша. По всем статьям. И практически без вложений. Рентабельная политика. С гарантированным и единственно возможным результатом.

Ядерная бомбардировка — это палка о двух концах. Которая одинаково больно бьет и потерпевших, и злодеев. После таких событий смена власти неизбежна по обе стороны границы. Наши готовы были уступить часть территорий, но взамен получить всю страну. Нормальный политический ход — отдать кусок, чтобы ухватить целое. И в том целом стать царем и богом. Что, непонятно? Термоядерный удар, ноты, уход в отставку ныне существующего правительства, объявление чрезвычайного положения, диктатура. Причина-то очень веская. Кто ее, хоть внутри страны, хоть снаружи, оспорит? Общественное мнение всего мира будет рукоплескать… И субсидировать. Боясь повторения. Ядерный шантаж — это самый убедительный шантаж.

— А мы — в тираж?

— Вы — при исполнении служебного долга. Таких свидетелей в живых не оставляют.

— Так все и было?

— Не знаю. Считаю, что так. Но, возможно, это лишь моя гипотеза. Возможно, все более мелко. Просто ваша Безопасность хотела подставить нашу армию, как не способную выполнять свои задачи и даже охранять вверенные ей объекты стратегического назначения. И рвануть на себя бюджетное одеяло.

— Или, напротив, ваша армия пожелала ослабить мускулы нашей Безопасности, продемонстрировав трупы павших на подступах к пусковой и заявив, что это наши работники.

— Может, и так.

— И ты обо всем знал?

— Я ни о чем не знал. До поры до времени. Но потом узнал. Ты подсказал. Своими маневрами. И умные люди. Которые не поддерживали других неглупых людей, которые задумали всю эту комбинацию.

— Ты знал и ничего не предпринял? И позволил провести атаку? Зачем было подставлять под пули нас? И солдат охраны? И даже их? — кивнул на пленных полковник.

— Таковы условия игры. Нам надо было, чтобы в игру вступили китайцы. Чтобы зафиксировать их вооруженное вмешательство в наши внутренние дела.

— А это к чему?

— Лично мне ни к чему. Но тем людям, что меня поддержали… Есть у них какие-то просьбы к Китаю, которые те никак не решаются исполнить. Как их ни просят. А тут такой случай… Политика делается с козырями на руках.

— Та же бомбардировка, но с меньшими жертвами?

— Та же бомбардировка, но с обратным результатом. С выигрышем в нашу сторону. И заплаченная за это цена — не цена.

— Но ведь если бы произошел какой-нибудь сбой, если бы они захватили пусковую, мог случиться боевой пуск…

— Не мог случиться боевой пуск.

— Но почему? Даже в самых продуманных планах могут иметь место промашки…

— Могут. Но не в этом случае, — улыбнулся генерал Федоров. — Пошли.

— Куда?

— К ракете пошли.

Генерал и полковник подошли к бронеплите, прикрывавшей пусковой.

— Давай, — крикнул генерал.

— Есть!

Где-то в глубине земли зашумели моторы, и многотонная плита медленно и бесшумно отползла в сторону, открыв вход в шахту. Разом включились прожекторы.

— Смотри, — сказал генерал.

В уходящем в толщу земли провале шахты матово поблескивала боеголовка ракеты. Стратегического назначения.