Сергей Соболев - Время «Ч»

13.25–13.27.

Че.: Оператор?! Дай мне связь с Шуваловым!!

Ш.: На связи. С кем я говорю?

Че.: Слушай сюда, генерал! Деньги уже доставлены в Шереметьево?

Ш.: Да. Самолет и экипаж тоже наготове! Но… вы нарушаете все прежние договоренности!

Че.: Придется вам накинуть еще деньжат! Я прошу по минимуму… пятьсот миллионов… вся прибавка – в евро!!

Ш.: С какой стати, Че?!

Че.: А ты что, не в курсе? Ну… плохи ваши дела! Я тут взял заложников… по самой скромной оценке их где-то десять тысяч!.. Короче!! Я знаю, что каждый день к вам в Москву из Европы – из Франкфурта, так – летают денежные борта с наличкой! Поднимайте в воздух борт из Шереметьева и гоните пока в Беслан – там есть подходящий аэродром. Даю тебе десять минут, чтоб навел справки по местонахождению очередного «евросамолета»… его вам придется тоже повернуть в южном направлении. Все! Отбой связи…

Оператор.: Измайлова, доложите местонахождение!

Измайлова.: Находимся в помещении «Евроаптеки», близ северного прохода. Наблюдаю визуально… через стеклянные перегородки аптеки… фрагмент центрального пассажа и… частично… ряд кассовых проходов гипермаркета. Вооруженные лица в поле зрения пока отсутствуют.

Oп.: Как там обстановка внутри комплекса?!

И.: Полагаю, боевики захватили пульт!.. Только что по громкоговорящей связи прозвучало объявление… мужской голос с легким кавказским акцентом объявил, что на территории комплекса проходят учебно-плановые мероприятия по ГО и «антитеррору». Народ встревожен! Здесь, в аптеке, двое граждан серьезно травмированы… есть признаки паники и снаружи… Где спецназ, оператор?!

Оп.: Два транспорта с вымпеловцами… примерно пятнадцать стволов… только что свернули с Профсоюзной. Обеспечьте для них с Полста седьмым проход через «Евроаптеку». Гоним к вам «глушилки»! медиков! и подкрепления!!! Держитесь…

Стрельба в районе северного паркинга внезапно оборвалась: уцелевшие боевики, получив, вероятно, команду по рации от своего старшего, прекратили огонь и стали быстро и довольно организованно отходить, прикрываясь припаркованным здесь транспортом, к восточной оконечности комплекса…

– Как зовут-то тебя, брат? – поинтересовался Рейндж у чекиста в штатском. – Меня – Мокрушин!

– Ивашов… подполковник госбезопасности! – смахнув ладонью струящийся по лицу пот, представился конторский товарищ. – Приказано было следовать за вами вместе с… известными вам лицами.

Рейндж, высунувшись в проем, коротко свистнул, привлекая к себе внимание одного из двух уцелевших коллег Ивашова, экипированных в спецназовский прикид – именно они помогли отбиться от короткого, но яростного натиска «белоповязочников».

– Молоток! – похвалил Рейндж бойца, который, помимо того, что сам был цел и невредим, умудрился приволочь еще два трофейных «калаша». – Ивашов, одного твоего спеца я беру с собой… вот тебя, братец, и забираю.

Мокрушин вытащил из кармана портативный «Кенвуд», настроенный на волну А-центра, и передал рацию своему лубянскому коллеге.

– Докладывай оператору все, что видишь, как акын! Пусть гонят спецназ через эту вот брешь… это, кажется, единственная дыра. Продержитесь несколько минут до подхода вымпеловцев. Все, Ивашов, мы пошли! Двигай за мной, братишка!..

Народ, кого эти драматические события застигли в двух соединяющихся между собой залах «Евроаптеки», был напуган донельзя: и несколько десятков граждан, оказавшихся здесь в час «X», и местный персонал… кто заполз в подсобку провизоров, кто метнулся на выход, некоторые просто упали на пол и дожидались, когда стихнут доносящиеся снаружи звуки интенсивной стрельбы.

Двое граждан были серьезно травмированы в тот момент, когда на них обрушились стеллажи. Этим двоим, мужчине и женщине средних лет, сейчас оказывали посильную помощь две тетеньки-провизорши; еще до полудюжины народа получили незначительные ушибы и в помощи медиков, по большому счету, не нуждались…

– З-здорово, б-братишка! – обернувшись к нему, подал реплику Комаров, рядом с которым на полу стояла уже расстегнутая сумка. – Ну и в-влипли! Есть п-п-патронов м-маленько?

– Да уж… там, где мы, там… абзац! – переиначив известный пеховский девиз, сказал Мокрушин. – Братишка! – Он посмотрел на протиснувшегося вслед за ним спецназовца в маске. – Ты из каких будешь?

– Из альфовцев, – сказал тот, выщелкнув отстреленный рожок из автомата и меняя его на непочатый, вытащенный им из кармашка укладки. – Неделю как зачислили в отряд…

– Гм… – Рейндж невольно вздохнул. – Ну пока ты толково воевал, «альфа»! Есть запасные магазины? Или весь израсходовался на паркинге?

Тут надо сказать, что Рейндж не только вел разговоры с этими двумя, но и сам в темпе «перевооружался» – сменил обоймы в «глоках» на непочатые, сунул пистолеты в поясную и наплечную кобуру, надел разгрузку с боекомплектом и рацией в нагрудном кармашке, проверил «никон», снабженный лазерным целеуказателем и интегрированным глушаком…

– Я вижу, у тебя есть еще пара запасных? – вновь поглядев на альфовца, спросил Рейндж. – Комаров… и вы, Лера! А может, здесь останетесь?! Вы ведь по закону… того… «лохи»!!

– Всем внимание! – подала реплику сидевшая у входа на корточках агентесса. – Вижу противника!..

После этого она сдвинулась чуть в глубь помещения аптеки, выставила вверх четыре растопыренных пальца и еще одним жестом показала направление, откуда к ним по пассажу приближаются боевики…

Мы давно планировали эту громкую акцию; первоначальный замысел родился еще до событий в Беслане, где сражались в том числе и мои воины – шестерым, включая Абдуллу, удалось, вопреки вранью федеральной власти, вырваться оттуда живыми и невредимыми!..

Мы – это прежде всего я и мой родной брат Назир, чье имя, наложив его на собственное, я буду носить до той поры, пока все наши планы не осуществятся в полном объеме, – да будет на то воля и соизволение всевышнего! – и пока я жестоко не покараю всех, кто причастен к садистскому убийству моего единоутробного брата. Моего младшего брата Назира, которого, как мне удалось выяснить, ошибочно приняв за меня, за курчалоевского амира, замучила, запытала до смерти группа подонков, сущих мясников из спецназа ГРУ, которыми командовал Шайтан, не раз приговоренный «фетвами» наших чеченских и кавказских имамов к смертной казни!..

Я уже уничтожил или уничтожу в самом скором времени их всех: и Шайтана, и его начальника Шувалова, других начальников, которые только вздумают приехать сюда, к ТРК; я положу здесь весь цвет российского спецназа… это будет полный и окончательный разгром!..

То, что московские дельцы кинули одного из наших спонсоров, а именно Гаджи Магомедова, да упокоится и его душа на небесах, нам с моим ныне покойным братом oкaзалось лишь на руку. Он был слишком набожным и не слишком уверенным в себе человеком, этот наш сборщик «закята» и держатель одного из крупнейших наших общаков – московского! Что нам те несколько «лимонов», которые он пытался «предъявить» местным жуликам! Слишком мелкий для нас масштаб! Кадыровцы хотят захапать себе все деньги, идущие в регион; другие кланы в других северокавказских республиках действуют ровно так же! Нужны новые, гораздо более масштабные вливания в джихад… и я получу эти средства, чего бы это всем нам ни стоило!..

После того как по моей команде опустился «занавес», прошло ровно четверть часа.

Мне понадобится еще примерно столько же времени, чтобы уже никакой спецназ, никакие шайтаны не смогли повернуть время вспять, не смогли предотвратить того, что мы задумали.

Минут через 15–20 комплекс будет заминирован в шести точках, по тонне взрывчатки в каждом тщательно выбранном месте.

Не позднее 14.00 – беру с запасом! – минирование ТРК будет завершено. Потом я прикажу согнать всех, кому так повезло оказаться в данное время в этом потребительском раю, в помещения первого этажа… и пусть только спецназ попробует взять штурмом эти толстые стены, поднимающиеся до высоты третьего этажа!..

Я потребую за жизни заложников… очень, очень крупные суммы, потому что именно я буду хозяином положения!

По меньшей мере два «борта» доставят – уже сегодня, к вечеру – часть выкупных на один из северокавказских аэродромов! Там деньги, по нашему требованию, перегрузят на «вертушки» и перебросят дальше… в те точки, где заранее оборудованы платформы для приема подобных грузов и где будет кому принять, оприходовать и в темпе перепрятать сколь угодно большие денежные суммы! С люфтганзовского борта денежки будут чистыми, потому что… ну кто их станет сейчас переписывать, эти доставляемые ежедневно в Москву евро и доллары?! Остальную же наличку я перепродам за половину или даже за треть цены… эти засвеченные дензнаки уйдут влет – на подкуп, на приобретение крупных партий оружия и амуниции, на создание новой финансовой сети в той же Москве, они уйдут частично в Ирак и в другие проблемные регионы земного шара, где мои братья отстаивают с оружием в руках наши святые идеалы, право на то, чтобы мы и наши народы жили под сенью всевышнего, потому что мы не хотим погрузиться вместе с европейцами, американцами и прочими «свободными людьми» в пучину зла, потребительской вакханалии, безверия и сплошной порнографии!..