Илья Рясной - Скованные намертво
Помощь проекту
Скованные намертво читать книгу онлайн
Приморский край. 23 января сего года, село Стретенка Дальнереченского района. Несколькими выстрелами убит председатель рыболовецкого совхоза Стретенский, учредитель кооператива «Блок». Установлены трое — два исполнителя и заказчик. Заместителя руководителя кооператива перестала устраивать зарплата. Нашел двух убийц, которые, сделав свое дело, получили одну машину на двоих и по двести тысяч рублей на каждого. Оперсопровождение…
Разделавшись с этими делами, он отпросился у Рагозина. И отправился на встречу с Лехой Ледоколом.
Март девяносто третьего года заканчивался. Потеплело. Светило яркое весеннее солнце. Куртку можно было не надевать. В назначенное время Аверин входил в Александровский сад. Ледокол появился на пять минут позже, одетый в скромный серый костюм. Часть лица закрывали солнцезащитные очки.
— Глаза слезятся от солнца, — сказал он, поздоровавшись. — Не выношу яркий свет.
— Привык жить в полутьме? — усмехнулся Аверин. Ледокол снял очки, протер стекла и кинул какой-то странный взгляд на Аверина.
— Я привык ко тьме, самбист. И еще к какой. Тебе трудно даже представить это.
— Ладно, замяли.
— Знаешь, что в Москве прошел большой сходняк воров?
— Слышал что-то такое. Но о чем совещались — не знаю.
— Две вечные темы — кавказ и беспредел молодежи.
— Неудивительно.
— Такого еще не было никогда. Воров убивают одного за другим. Любой сопляк, набравший бригаду и разжившийся оружием, может ни в грош не ставить авторитетов. Слышал о Гноме?
— Его бригада год назад забила стрелку чуть ли не всем преступным структурам Москвы.
— Правильно. И разговор со всеми начинали с автоматной очереди.
— Их всех в течение года вывели в расход.
— Но дурной пример заразителен. На сходняке воры жаловались, что нет сейчас в Москве по-настоящему сильного воровского лидера. Сетовали на ментов, что не дают вернуться на столицу Япончику.
— А что Иваньков сделал бы?
— Шорох навел бы. Единственный, кто смог бы призвать к ответу отморозков. Вроде бы воры хотят через своих людей протолкнуть прощение грехов Япончику и вернуть в Москву.
— Такое может быть?
— Не знаю. Сегодня все возможно. Заключат с властями договор — прощение грехов Япончику и разрешение действовать в определенных рамках в ответ на обещание борьбы с беспределом и снижения уровня общеуголовной преступности.
— Япончик никогда не согласится работать под контролем.
— Я тоже так считаю. Поэтому, думаю, договориться с ним не удастся. И он в ближайшее время покинет Родину.
— Скатертью дорога.
Многие воры уже на Западе. Россия и Америка — родственные страны. «Холодная война» позади — первым это понял Япончик. Он достиг взаимопонимания с американской мафией, и, по решению главных мафиозных кланов, в знак уважения и сотрудничества ему отстегивается процент с лас-вегасского игорного бизнеса — что-то около тридцати тысяч долларов в день. Мелочь, но душу греет.
— С отморозками надо бороться жестко. Они не только гражданам, но и ворам жить не дают спокойно, — сказал Ледокол. — Могу продать одну группу.
— Какую?
— По квартирам. Серия убийств. Семья в Мытищах. Старик в Медведкове. Полтора десятка трупов за ними.
— Излагай, — внутренне подобрался Аверин в предчувствии добычи.
— Есть такая фирма «Милосердие». Помогает старичкам решать свои проблемы, наследует их квартиры, занимается сделками с недвижимостью. Приватизирует квартиры. Оформляет перепродажу. Хозяева плохо кончают. Их убивают.
— Кто?
— Толик Новицкий. Бывший инструктор райкома комсомола. Фирма «Милосердие» зарегистрирована в Северо-Восточном округе. Только поторопитесь. Он собирается разделаться с исполнителями и отвалить в США.
— Кто исполнители?
— Какие-то недоноски из Железнодорожного. Два восемнадцатилетних дегенерата. Новицкий их на чем-то зацепил на крючок.
Придя на работу, Аверин уселся за телефон. Выявил, что действительно есть фирма «Милосердие», зарегистрированная на Анатолия Викторовича Новицкого. Пробил по центральному адресному бюро самого Новицкого — потратил на это минут сорок: до ЦАБ дозвониться нелегко. Потом набрал номер Савельева.
— Посмотри, у вас зарегистрированы такие убийства, — он перечислил все, о которых ему говорил Ледокол.
— Что-то припоминаю.
— Проверь. Через час позвоню.
Через час Савельев подобрал материалы.
— Да. Все числятся нераскрытыми.
— Считай, зашевелились трупы.
— Излагай.
— Жди, к вечеру буду. И обговорим все.
Аверин отстучал на машинке рапорт по полученной информации, сославшись на анонимный источник, подбил данные и направился к Ремизову.
Начальник отделения прочитал рапорт, внимательно посмотрел на Аверина.
— Откуда информация?
— Мои каналы, — неопределенно ответил Аверин.
Ремизов не стал требовать подробностей. Он понимал, что оперативник может располагать источниками, о которых необязательно знать начальству. Он доверял Аверину как себе и признавал за ним право работать в свободном полете. Кстати, когда выдергивал его из МУРа, это было одно из условий — свободная работа на конечный результат. И пока все получалось. За год в ГУУРе Аверин поднял несколько очень крутых групп.
— Хорошая бригада, — кивнул Ремизов.
— Если получится.
— Что на Петровке творится? Как они упустили из виду? Год люди умирают вокруг одной фирмы.
— Бардак. Координация и обмен информацией между подразделениями на нуле. Вот и просмотрели.
— Если реализация получится, кому-то в ГУВД придется очень плохо, — нахмурился Ремизов. — Совсем от рук отбились.
— Вал замучал. Тысяча убийств в год — такое поднять мало кому под силу.
— Ознакомься с материалами. План мероприятий мне на стол, — приказал Ремизов.
Уже наступил вечер, когда Аверин приехал на Петровку.
— На, подготовил тебе материалы, — сказал Савельев. — Не моя зона.
— Почему?
— Не видно, что заказные убийства. Никто не относил их к этой категории.
— Именно заказные, Гриша… Шеф обещал устроить вам кузькину мать. Все убитые передали квартиры «Милосердию». Неужели неясно? А это что? — он хлопнул по документу.
— Новицкого опускали в изолятор на трое суток за махинацию с квартирами.
— И выпустили?!
— Следователь дурак. И прокурор тоже.
Аверин просмотрел материалы. Обычные справки. Опердела находятся у оперативников в округах. Завтра надо их собрать. Был одиннадцатый час.
— Группу создаем по этим делам, — сказал Аверин. — С прокуратурой договоримся — из отдела по особо опасным выделят следака. Четырнадцать убийств, дорогой мой. Четырнадцать!
— Да, многовато.
— Завтра к двум часам всех оперативников с ОД на разбор. Будем шею мылить.
— Будет сделано. На Пасху в церковь не собираешься? Чай крещеный?
— Крещеный-то крещеный. Но сил нет.
Когда Аверин возвращался домой, совсем сгустилась тьма, но народу на улицах было полно. Люди шли в церковь. Крестный ход, служба, одним словом — Пасха. На Русь возвращались христианские традиции, но приобретали, как и все вокруг, нездоровый оттенок. Бывшие атеисты, распекавшие на бюро райкомов и обкомов подчиненных за снижение уровня атеистической работы и за рост количества крещений, ныне держали свечки, а иные из них на Рождество радостно лезли к батюшкам с криком: «Христос Воскресе».
Аверин прошел в квартиру, включил свет и покачал головой. Пушинка нагло расположилась на его подушке.
— Совсем от рук отбилась, — сказал Аверин, беря кошку. — Воспитывать тебя пора.
— Мяу, — отозвалась Пушинка.
— Нельзя спать на моей подушке. Это моя подушка. Понятно?
Пушинка чихнула и окинула недоуменным взором Аверина.
— Вот твое место, — он положил Пушинку на подушку на полу.
Пушинка мяукнула. Аверин пошел на кухню. Нарезал бутербродов, заварил чай. Когда вернулся в комнату, Пушинка мирно спала на его подушке.
— Нельзя, — он опять сбросил ее на пол.
Он быстро провалился в тяжелый сон. Его разбудил будильник. Перед лицом маячило что-то мохнатое. Пушинка спала на подушке прямо перед ним.
Утром Аверин просматривал суточные сводки. Взор сразу упал на сообщение из Калужской области. Внутри стало как-то холодно и жутко. На пасхальную ночь в монастыре в Оптиной Пустыни были зарезаны трое монахов. На месте происшествия обнаружен нож с тремя шестерками — число Зверя, самый знаменитый сатанинский символ.
— Читал? — кивнул Ремизов на сводку.
— Теперь начнется, — сказал Аверин. — Шуму будет.
— Уже шум идет.
— Раскроем?
— Шеф туда Малютина и Петрова направляет. Но есть подходы. Дело раскроют.
— Неужели правда сектанты?
— Черт знает. Возможно.
Об убийствах на религиозной почве время от времени заходили разговоры. В России все больше и больше действовало сект, и изможденные, издерганные неурядицами люди стремились найти не правду, но силу и защиту, переходили на сторону зла, отдавались во власть дьявола — некоторые своими мерзкими делами, другие принимали участие в сатанинских обрядах. Были ли человеческие жертвоприношения — вопрос оставался открытым. Год назад в одной из областей раскрутили дело. Мать и дочь — женщины в возрасте, с несложившейся личной судьбой — взяли из приюта на воспитание десятилетнюю девочку. А потом зверски ее убили. Мотив был совершенно непонятен. Дело продвигалось туго. Его неоднократно пытались прикрыть. Но розыскники и следователь прокуратуры пошли на принцип, проявили исключительный профессионализм и раскрутили клубок. Однако мотив так и остался за пределами уголовного дела. А убили ребенка во время проведения ритуала. Две женщины посвящали себя сатане и приносили жертву, чтобы он обеспечил им процветание. Возможно, были и еще случаи. Даже когда преступник установлен, мотивы часто остаются за кадром. А сколько пропадает без вести, сколько мрет бомжей — может, некоторые тоже становятся жертвами черных месс?